Всадница повернула к нему свое белое лицо. Правильный прямой нос, черные, дугой изогнутые широкие брови, горящие холодным черным пламенем карие глаза. На вид ей было никак не больше двадцати пяти. Хотя могло бы быть и тридцать пять, и двадцать. С женщинами Ледовооких никогда не угадаешь.
- Я говорю, подержите коня, - твердо повторила всадница.
Она расстегнула подпругу и рывком перекинула седло с исходящей паром конской спины на деревянный чурбан, для этой цели возле коновязи и установленный. Звякнули стремена. Бран невольно залюбовался движениями ее сильных рук и горделивой осанкой.
Пока девушка прощупывала до крови содранный хребет своего рыжего (конь недовольно пританцовывал на месте), Бран вдруг осознал, что тягостное раздражение, которое он исподволь рассчитывал выплеснуть на гостью, преобразилось в нечто вроде изумленного восхищения.
- Ну что там?
- Чужое седло. Спину натерло… - пояснила гостья. - А теперь говорите то, что хотели сказать.
- Было бы лучше, если бы в следующий раз вы высылали гонцов, предупреждающих о вашем появлении. Поначалу мы приняли вас за глевов…
- Я хотела удивить вас. Поэтому-то мы шли врассыпную, как варвары. Думаю, вашим новичкам такая встряска пойдет только на пользу, - спокойно сказала девушка.
- Что ж… удивили!
- Шани, - сказала девушка.
- Что?
- Мое имя Шани, - девушка кивнула Брану, задержав подбородок у груди. С точки зрения этикета, она должна была облобызаться с Браном, как равная с равным, но Бран великодушно решил не напоминать ей об этом.
«В конце концов, нас никто не видит… Да и потом… она ведь Ле-довоокая, а значит, все же не ровня мне. Она - старше. И это навсегда…»
- Красивое имя. Но какое-то непривычное… В столице я таких не встречал.
- Оно варварское. Я получила его в храме Хеи. Хея излечила меня от чумы.
- Но Хея - это богиня… Матерь Смерть?
- Это так.
- Разве она может лечить?
- Хея может все.
- Послушайте, а вы не боитесь? - перейдя на доверительный шепот, спросил Бран. - Ведь «Йавин-Дамин» запрещает поклоняться варварским божествам. Я, конечно, не стану доносить на вас, но, уверен, найдется множество людей, которые…
- Таких людей я сажаю на кол. И советую вам поступать так же.
- Но…
- Именно! На кол, смазанный горчицей, - без тени улыбки ответствовала Шани. И Бран вдруг со всей отчетливостью осознал, что она не шутит. - Между тем вы еще не представились.
- Я Бран. Исполняю обязанности огдобера Ларсы, поскольку благородный Ревка…
- Знаю, - отмахнулась Шани.
- Откуда?
- В тот день шестерым рабам из мастерских удалось ускользнуть от расправы. Голодные и оборванные, они добрались до Бахта и принесли весть о падении Ларсы.
- Отчего же вы не выступили на подмогу?
- А смысл? - Шани нахмурила соболиные брови.
- Возможно, вам удалось бы застать варваров здесь…
- Варвары никогда не остаются в разграбленном городе дольше рассвета. Отправляясь в поход, их вожди дают такой обет…
- Ну… я не знаю… - Бран действительно растерялся. Эта война совсем не походила на те кратковременные победоносные кампании, в которых Брану приходилось участвовать ранее. - Но ведь сейчас вы пришли?
- Мы пришли не для того, чтобы громить варваров. Мы привезли вам еды и фуражу. Совсем немного. Но на первое время должно хватить…
- Это любезно с вашей стороны.
- Здесь нет любезности, - возразила Шани. - Только расчет. Если завтра Бахт постигнет участь Ларсы, вы ведь сделаете то же самое.
- Мрачные у вас расчеты, Шани, - горько усмехнулся Бран. Он живо представил себе раздетую до нательной рубахи Шани, лежащую у дороги с перерезанным горлом, со слипшимися от крови кудрями… Нет, все-таки женщины не должны воевать.
- Мрачные - не значит неверные, - смягчившись, сказала девушка.
- В любом случае, передайте от меня благодарность огдоберу Бах-та, благородному… э-э-э… - Бран замялся. Узнать у Сротлуда имя управителя соседнего города он, к собственному стыду, так и не удосужился.
- Между прочим, господин Бран, огдобер Бахта - это я, - без улыбки отвечала Шани.
На следующий день Шани и ее дружинники засобирались в обратный путь. Бран уже заготовил слова прощания, однако произнести их ему было не суждено.
Около полудня у ворот Ларсы остановились две колесницы.
- Господин, тут варвары прибыли… Говорят, к вам, - доложил Брану начальник стражи.
- Кто?
- Варвары. Глевы.
- Посольство, что ли?
- Какое там… Перебежчики… Если не врут.
- Веди сюда.
Вскоре гости предстали пред ясные очи нового огдобера Ларсы.
Оба пришельца принадлежали к высшему сословию глевов. Они были одеты сравнительно чисто и сравнительно богато, бороды их были ухоженными и густыми. На шее старшего красовались три посеребренные гривны. Младший же носил восемь бронзовых браслетов. В движениях обоих сквозила некая быстрая и застенчивая вороватость, свойственная всем варварам, виденным доселе Браном.
Войдя, оба перебежчика пали ниц, закрыв головы ладонями.
- С чем пожаловали? - грозно прогремел Бран.
Младший, как выяснилось тут же, сносно изъяснялся на языке Ле-довооких. Он перевел вопрос Брана своему старшему спутнику и впредь служил толмачом в этом разговоре.
- Меня зовут Цертрач Кабанья Нога. Моего племянника - Сус Белоглаз. Отвори нам свои уши и возрадуйся!
- Считайте, что уже отворил, - отвечал Бран. - И можете встать. Ни к чему здесь раболепие.
Варвары охотно повиновались. Цертрач продолжил:
- Мы приехали сюда из-за реки Пенны. С нами семьи. Мы просим тебя, о достославный огдобер, дать нам прибежище и защиту!
- С какой стати я должен это делать?
- Мы повздорили с нашими родичами. И мы не можем возвратиться назад.
- Мне-то какое дело до ваших раздоров? Мы достаточно претерпели от глевов и не испытываем к вам добрых чувств…
- За то, что ты приютишь нас, достославный огдобер, мы скажем тебе важное. Это и будет наша плата за твое гостеприимство.
- Говорите сразу. Потом я решу.
- Большой раскол среди нашего народа. Две головы теперь у него! Вождь Цокка хочет оставаться на юге. А вождь Имынь бахвалится, что пожжет и Бахт, и Стурр, и Ларсу еще до того, как зима войдет в силу. С Имынем идут шесть родов, всего восемь сотен воинов. Через семь дней они выйдут к Бахту.
- Ну а вы отчего не с ними? - недоверчиво поинтересовался Бран.
- В хорошее не верим. В последний раз нас обошли при дележе добычи на шесть мер серебра. И в этот раз обойдут, ибо род наш более не в силе. Даже если задуманное сумасбродным Имынем сбудется, все равно не видать нам ни прибыли, ни почета. Если же не сбудется, потеряем и жизни свои.
- Разумно, - задумчиво промолвил Бран.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
