Чонгук невероятный. У Тэхена захватывает дух от его мощи, силы и внутривенного спокойствия, что он посылает своей стае, уберегая. Это истинный непревзойденный вожак. Тэхен бы хотел, чтобы у его стаи был такой. Такой храбрый, честный и заботливый. Но у них оказалось прогнившее изнутри, трусливое и слабое нечто. Чеда было стыдно и позорно называть волком. Тем более вожаком.
— Если всё окажется так, как есть, то первым мы увезем в город детей, беременных, пожилых и тех омег, кто не готов и не подготовлен к сражению.
— Что сделать с ним? — Тэхен ведёт плечом от пренебрежительного «с ним», брошенного в его сторону. Молчит, он был готов к этому ещё тогда, когда направился в сторону этих земель. — Я не смогу драться плечом к плечу с тем, кому не доверяю.
Чонгук задумывается. Тэхен снова поднимает на него свои большие глубокие глаза, зияющие вихрем чувств. Он знает, что омега примет любое решение, ведь попросту связан по рукам и ногам.
— Уедет в город вместе со своей стаей, — четко произносит Чонгук, смотря Тэхену в глаза. Сам же сказал, что сделает, что угодно ради своей стаи. Пусть теперь помалкивает и не отсвечивает.
— Как ты выжил? — Арден, та самая бравая волчица, обращается к Тэхену. В ее голосе нет злости, нет осуждений, только сталь и чистый интерес.
Тэхен рассказывает всё то же самое, что и Чонгуку несколькими минутами ранее. Его слушают и редко перебивают вопросами. И Тэхен может ощутить кончиками пальцев, как сжимаются сердца, когда он говорит про волчат. Ведь это бесчеловечно. Немыслимо. Убивать беззащитных и неповинных… Такое не может уложиться в голове. Тэхена потряхивает от холода, от воспоминаний и от плохого состояния. Становится хуже каждую минуту, слабость расползается патокой по всему телу, неспешно заполняя собой каждый миллиметр. Ему самому страшно до ужаса. Всё это время сидит, как на иголках, не зная, что со стаей, как они там без него.
Внутренний волк… Он отвернулся от всех. Даже от Тэхена. И этот факт делает его ещё слабее. Без него трудно и практически невыносимо, но белый волк забился в угол, бессознательно хрипит от многочисленных ран, что были нанесены с каждой смертью члена стаи. Ему больно везде, куда не посмотри. Раны кровоточат, белый волк плачет по семье, не может вынести потерь.
Тэхен — тоже. Тоже не может вынести всего этого. Он, кажется, потерял самого себя. Мир огромен, а омега один. Предательство альфы загнало нож в спину, с гибелью стаи ножей стало в троекратном размере больше, но отвернувшийся волк нанес последний удар. Краски вокруг померкли, резануло ярко алым. Наверное, это и есть цвет жажды мести.
— Мне жаль, что так вышло с твоей стаей, — шепотом сочувствует Арден, и в этом ни намёка на издевательство или враньё. Ей действительно очень жаль.
— Идите по домам. Уже давно стемнело, — устало тянет Чонгук, смотря на чёрное звёздное небо. — Если есть, что сказать, то говорите сейчас. Завтра утром мы выдвигаемся к горам. Хосок, Марк, Стивен и Джексон идут со мной. Минхо, ты останешься за главного, пока мы отсутствуем.
Совет расходится. Вопросов не осталось совсем. Чонгук прав, и это понимает каждый.
Джин быстро убегает, потому что его зовёт какой-то мальчишка и говорит, что некий Минхек чуть ли руку себе не отрубил. Лекарь возводит очи к небу и, недовольно бурча, убегает спасать руки, головы и нервы. Тэхен кутается в тулуп сильнее, смотря, как все неспешно расходятся по тёплым домам. Он знает, что многие сейчас в состоянии отсутствия веры в сказанное им и самим Чонгуком. Сейчас в их душах поселится необъятная надежда на лучшее, что всё обойдет стороной, что это всё обман, что всё будет хорошо…
И Тэхену безумно хотелось бы стать лжецом, но увы. Огромное увы, уродливо вырезанное под коркой сознания.
Омега шмыгает замёрзшим носом и задирает голову к небу. Миллионы звёзд сияют ярко-ярко. Тэхен всегда верил, что звёзды — это души покинувших их мир любимых. Он смаргивает слёзы, смотря на эти мигающие огоньки и верит всем сердцем, что там сейчас его семья, его стая. Светит ему с небес, создают созвездия, сияют также, как и сияли при жизни. Тэхен знает, что сейчас они все обрели покой, стали его путеводителями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Они рядом. Всегда будут рядом.
— Идём. Я отведу тебя до дома Джина, — негромко произносит Чонгук, нарушая тишину.
Тэхен совсем позабыл о нём. Он кивает и, опираясь руками на бревно, встаёт на ноги. Ему и правда стоит послушать Сокджина и дать себе время на восстановление. Иначе стае от него никакого проку. Тело ломит, его прошибает ощутимый озноб. Но Тэхен уверен, что не найдёт покоя, пока Чонгук не приведёт всех выживших. Нервы на пределе, страх заселяется в самое нутро и крепко хватает своими уродливыми костлявыми пальцами.
Они медленно идут в тишине, по-другому Тэхен физически не может. Чонгук шагает чуть дальше, засунув руки в карманы тёплых штанов и сверля холодным взглядом худую спину, сгорбленную под грудой несчастья и бед. Вожак пошёл следом лишь для того, чтобы Тэхен нигде не свалился в обморочном состоянии. А если бы уж и свалился, то было бы кому поднять из сугроба. Но омега держится из последних сил. Чонгуку не нужен даже его внутренний волк, чтобы понять, как Тэхен обессилен.
Хотя зверь внутри альфы озлобленно бьёт лапами по груди, рвёт когтями, требуя защитить и помочь. Недоволен до ужаса. Всё мечтает накрыть белого волка собой, уберечь от внешнего мира, рыча и скаля клыки на каждого, кто посмеет позариться.
— Ты уверен, что твоя стая пойдет за нами?
Тэхен останавливается и поворачивается всем телом к Чонгуку. У него бледное болезненное лицо и такие же обескровленные губы. Омега тонет в этом ворохе вопросов и проблем, но всё ещё держится на плаву, барахтаясь.
— Они знают, к кому я ушёл. И они знают о тебе, — Тэхен хрипло выдыхает, словно бы ему тяжело дышать. Тяжело, на самом деле непосильно.
— Как скажешь.
Молчание не угнетает, никто его даже не замечает. Оба думают об одном и том же. Ветер завывает грустную мелодию, пробирая до костей. Тэхена внутри коробит тяжесть, ему безусловно хотелось бы пойти вместе с Чонгуком. Но состояние оставляет желать самого наилучшего. Ему с трудом удаётся передвигаться. Тэхен не может просить своего волка помочь. Волку самому нужна помощь. Наверное, даже больше, чем самому Тэхену.
Чонгук провожает омегу до самого дома лекаря, и в голове у него тут же возникает ещё сотня вопросов. Куда заселять стаю Тэхена? Куда заселять самого Тэхена? Стоит ли их вообще заселять, если Чонгук всё равно будет увозить половину своих в город? Почему-то мысль, что опасность близка, уже улеглась в сознании. Слова Тэхена кажутся ему правдой, это ощущается глубоко в самом сердце. Альфа жмурится, голова пухнет, надоедливый рой мыслей мечется из стороны в сторону. Внутренний волк на взводе из-за завтра.
Чонгук открывает перед Тэхеном тяжёлую дверь и пропускает вперёд. Омега кусает себя за язык, переступая порог чужого дома, чтобы не стонать от боли. Руками опирается на деревянные стены, тихо выдыхая. В гостиной появляется Крис, один из подопечных Джина. Ещё совсем юный омега пятнадцати лет с забавными торчащими в разные стороны смолянистыми кудрями. При виде Тэхена Крис не улыбается, да и вообще никак не реагирует. Мальчику это всё не нравится, не нравится сидеть с раненым чужаком и переживать из-за возможной опасности. Но от присутствия вожака его черты лица становятся мягче, а волк внутри успокаивается.
— Добрый вечер, — приветствует Крис. — Сокджин велел мне поменять повязки, — кому менять становится ясно, но омега словно бы специально не зовёт по имени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Добрый вечер, — кивает Чонгук, закрывая за ними дверь, чтобы холод больше не проникал в дом. — Нужна горячая вода?
— Нет, Минхо всё принёс.
— Хорошо, — Чонгук переводит взгляд на Тэхена и даже при тусклом свете ламп видит, какой тот бледный.
Чонгук дураком никогда не был, ему не хочется растрачивать старания Сокджина попусту, да и лишние заботы со здоровьем Тэхена сейчас не к месту. Завтра он приведет сюда остатки чужой стаи, возможно, там окажутся те, кому тоже будет необходима помощь лекарей. Тэхену нужно поправиться, как можно скорее. Сегодня выход на Совет ничем хорошим не сказался на его лечении. Оно и видно, не нужно быть гением.
