«Вроде бы искренне испугался, — подумал оперативник, наблюдая за реакцией бандита. — Неужели не они? Тогда кто? Что ж, продолжим его пытать».
— Да, сначала ты наехал на него, требовал себе долю от его бизнеса, а затем прикончил, — тоном, не терпящим возражений, высказал Каприн. — И уговоры «воров в законе» тебе не указ, пошел против их воли, так что ты в любом случае мертвец — мы не сможем доказать, они докажут и ухо тебе отрежут, прежде чем прикончить.
— Вы не шутите? — по-настоящему испугался Чепик. — Если Шамаева убили, то это не мы. Мамой клянусь… да что мамой, детьми клянусь, что это не наших рук дело. Да, пытались наехать, да, хотели, чтобы поделился бизнесом, как никак торгует на нашей территории, но чтобы убивать…
— Кто звонил с Владика и ходатайствовал за него? — перебил Чепика оперативник.
— Звонили с Комсомольска от Киселя.
— Кто он такой, чтобы распоряжаться в нашем регионе?
— Вы же знаете, кто он такой, — усмехнулся авторитет. — «Вор».
— Допустим, знаю. Он что, имеет влияние на наших преступников, вроде тебя?
— Я не преступник, а предприниматель, — мотнул головой Чепик. — Ранее неправильно выразился: на Шамаева мы не наезжали, а предлагали ему охрану, естественно, за определенную цену. Все на законных основаниях, составили бы договор, взяли бы под охрану его объект, а самого бы оберегали от хулиганов всяких. Ничего криминального.
— Ага, нашлись благодетели, — не выдержав, рассмеялся Каприн. — И вашим благородным планам помешал «вор в законе» по кличке Кисель, который держит общак, куда вы, криминал Дальнего Востока, отстегиваете из своего темного дохода. Только одного не учли, что Шамаев напрямую платил этому Киселю, а вы тут с боку припеку. Ох, не поздоровится вам сейчас: несмотря на предупреждения дона Корлеоне, вы убили его дойную корову.
— Да не убивали мы его! — отчаянно крикнул авторитет. — Давайте, вместе разберемся, кто его мог прикончить, найдем этого гада и призовем к ответу!
— Хочешь оказать нам услугу? — хитро улыбнулся оперативник. — Что ж, добровольные помощники нам нужны.
«Нет, не их это рук дело, — все более убеждался Каприн. — Значит, другие бандиты, возможно, беспредельщики из молодежи — вон, какая поросль преступников, не признающая никого, всходит вокруг бурным цветом».
— Не вам услугу, а Киселю, — помотал головой Чепик. — Его людям будет интересно знать, кто посмел им перечить.
— Значит, клянешься детьми? — переспросил его опер. — Сколько их у тебя?
— Двое. Мальчик и девочка.
— Дети — это святое, — соглашаясь, покивал оперативник и поинтересовался: — Сам-то что думаешь — кто убил Шамаева? Может быть, твои без ведома тебя?
— Это исключено, мои беспределом не занимаются… А мало ли сейчас бандюганов? Любой мог. Мы против Киселя никогда не пойдем.
— И что ты предлагаешь? — еле сдерживая смех, улыбнулся Каприн. — Одеть повязку дружинника и шариться с нами в поисках убийцы?
— Упаси господи! — перекрестился авторитет. — Отпустите меня, а я, в свою очередь, если что-то узнаю, обязательно цинкану. Это в моих интересах. Но одно условие — об этом никто не должен знать.
«Верующий, — про себя усмехнулся Каприн, невольно вспомнив свои злоключения в церкви с Батюшкой. — Что-то бандиты стали креститься… А не пора ли и нам стать поближе к Богу?»
— Условия тут ставлю я, — строго заметил оперативник и осведомился: — А как же гранаты, винтовка, обрез? Кто за это будет отвечать?
— Я найду, кто… — призадумался Чепик и, осененный чем-то, ответил: — Валеев, он самый молодой, пусть и грузится, я ему об этом скажу. Колония пойдет ему только на пользу, а то слишком уж горяч.
— Значит, в обмен на освобождение ты предлагаешь мне помощь в раскрытии убийства? — уточняюще спросил опер. — А где гарантия, что не обманешь?
— Клянусь детьми.
— Да ты не тыкай детей куда ни попадя, грешно это для тебя, верующего человека, — нахмурился Каприн. — Достаточно будет дать мне честное мужское слово. Лады?
— Спасибо за детей, — растроганно проговорил Чепик. — Вот вам моя честная рука, обещаю сделать все возможное, чтобы найти подонка, который убил того барыгу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вскоре после того, как за Чепиковым закрылась дверь, в кабинет зашел Сологубов и удивленно спросил:
— Сеня, ты его отпустил?
— Отпустил, Володя, отпустил.
— Почему?
— Это не они, не будем на них тратить время.
— А как же гранаты? Винтовка с оптикой?
— Все это возьмет на себя Валеев. Он же среди задержанных?
— Да, он в камере.
— Оставь его, а остальных через трое суток выпустим. А завтра организуй встречу Чепика с Валеевым, чтобы последний все взял на себя.
— Так что случилось? — развел руками Сологубов. — Хоть проверили бы их по другим преступлениям.
— Вот проверим трое суток, а если ничего не найдем, то всех, кроме Валеева, отпустим. Чепик обещал нам помочь в раскрытии убийства.
— Ты ему поверил? Чем он обосновал свою преданность?
— Поклялся детьми, а их у него двое.
— Дети — это серьезно, — кивнул Сологубов. — Думаешь, что поможет?
— Если узнает кто убийца — поможет. Я в этом уверен.
— А все не зря, — наконец улыбнулся Сологубов. — Как-никак сегодня приобрели классного осведомителя, а то одни бичева да бродяги, пользы от них, как от козла молока.
Прежде чем уйти домой, Каприн долго сидел за столом, вспоминая свою новую знакомую. Им овладело непреодолимое желание вновь встретиться с ней, взять ее за руку, посмотреть в глаза… Подняв трубку телефона, он повертел ее в руках и, решившись, набрал номер. Когда на том конце провода послышался голос Маши: «Алло», он, унимая учащенное сердцебиение, поздоровался:
— Маша, здравствуй, это я, Семен. Ты не спишь?
— Нет, не спим. С мамой и тетей смотрим домашний альбом, подбираем фотографию для памятника.
— Сегодня был в морге, присутствовал при вскрытии твоего отца. Как и предполагалось, в него выстрелили из обреза.
Девушка долго не отвечала, в трубке было слышно ее всхлипывание. Наконец она дрогнувшим голосом спросила:
— Его не мучили, он умер сразу?
— Да, смерть была моментальной.
— Бедный папа… — девушка вновь заплакала.
Подождав, когда она успокоится, Каприн спросил:
— Маша, похороны когда?
— Послезавтра.
— Все готово?
— Да, практически.
— Я тебе позвоню после похорон.
— Хорошо… Как думаешь, Семен, преступника найдут?
— Найдем, — заверил ее оперативник. — Он ответит за содеянное.
Положив трубку, Каприн с теплотой подумал о девушке: «Назвала на «ты», да еще и по имени!»
7
На следующий день состоялось совещание, где присутствовал весь личный состав городской милиции. Начальник милиции Немоляев, немолодой полковник, заставший еще Хрущева, заслушав доклад уже исполняющего обязанности начальника уголовного розыска Козлова, где он среди прочего упомянул о задержании группировки Чепикова, укоризненно покачал головой и строго отчитал руководителя:
— Почему в городе бардак? Люди разгуливают по улицам с гранатами и снайперскими винтовками, а уголовный розыск прозябает. А ведь я давно указываю на то, чтобы активизировали работу с преступными группировками…
Тут, мгновенно вскипев от негодования, начальник грозно помахал пальцем и выдал следующее:
— Я не позволю вам лоббировать мои приказы, те, кто не хочет их выполнять, будут строго наказаны!..
Россия переживала не лучшие дни в своей истории. В страну бесконечным потоком завозились не только «ножки Буша»[3] , но и иностранные слова, которые прочно укоренялись в лексиконе вчерашнего советского человека. Например, слово «лоббировать» всего-навсего по-русски означает «отстаивать интересы», но для простого обывателя оно режет слух, воспринимается человеком отрицательно, как противодействие чему-либо. Вот поэтому начальник милиции, желая показать себя эрудированным человеком, идущим в ногу со временем, использовал это слово для экспрессивной окраски своих угроз, хотя, на самом деле, ему следовало бы поощрить тех сотрудников, которые лоббируют его приказы.
