полной странной жидкости. А затем алхимик начал свой рассказ так же неожиданно, как и появился:
— Обычно демоническая сила проявляется у людей не полностью, например, в простом повышении твоих физических функций, что и есть правда, судя по той сумке, которую я кое-как протащил до двери, хотя ты нес ее на одном плече, что ты там таскаешь, пацан?..
— Что есть, то есть. Но только это природное, плюс упорные тренировки! — гордо опровергнул Дайске.
— Ага, конечно… Вот этот отвар, — Каору указал на пузырек в своих руках, — эти травы, немного терпения и этот механизм позволят тебе использовать твою силу на максимум, надеюсь, это компенсирует нашу негостеприимность.
— Алхимик, или как вас там, я вообще про все забуду, если руку перебинтуете и наконец-то отвяжете меня!!!
— Обязательно, только руку тебе бинтовать не придется, сам справишься. Приготовься, парень, сейчас будет больно, ну или Мизуки справится, как пойдет.
Ямамото-старший позвал дочь к себе. Далее Мизуки вновь спешно вошла в комнату улыбаясь, она явно оживилась после такой сытной и вкусной трапезы. Девушка наклонилась к Уннаве, нежно коснулась его лица, и Дайске вновь уснул. «[Непереводимая игра слов на японском, кратко отражающая всю невероятную палитру эмоций говорящего]» — последнее, что было еле слышно из уст теряющего сознание Дайске, он явно был недоволен происходящим. Тебя приглашают на ужин незнакомцы, купают, кормят, а потом силой удерживают, к тому же потом ранят тебя, забирают кучу крови, да еще и вечно оглушают. Думаю, что если бы гостеприимство дома семьи Ямамото было бы книгой, то она была бы скучным и омерзительно клишированным романом, таким, который и даром бы никто не взял, кроме нескольких десятков отчаявшихся домохозяек…
Каору начал подготавливать пацана к операции, которую алхимик вычитал в старинных писаниях о полукровках или «контрактниках», как их называли иногда в писаниях из-за «контракта» с демоном, который, правда, никто не подписывал, да и согласен был только инициатор, но разве не в этом и прелесть контрактов?
Ямамото пыхтел над странным устройством из костей, наверное, монстров, нет, это определенно были кости монстров, склеенные или сточенные, непонятно, как все это держалось и на чем работало, но механизм был зловещим. Он представлял собой шестиугольник размером с ладонь, из углов которого торчали такие же мерзкие кости монстров, пальцы, похоже. Эти «отростки» были креплениями для основного механизма — того костяного шестиугольника, на котором была небольшая крышка, если ее можно было так назвать.
«Приготовься!» — приказал Каору Мизуке, в ответ девушка крепко сжала руку Дайске и так напряглась, что Уннава чуть ли не перестал дышать. В такой глубокий сон погружать чарами Мизуки опасно, но выхода не было…
Каору аккуратно поставил механизм на грудь Дайске, открыл крышку шестиугольника из костей монстров, залил туда отвар, который готовил, а затем сказал Мизуке:
— Последний ингредиент: свежая кровь монстра, но, думаю, твоя кровь тоже подойдет.
— Конечно, отец… — ответила девушка и протянула вторую руку отцу…
Небольшой надрез пальца, кровь сливается с отваром в механизме… Крышка механизма закрывается… Тишина, ничего не происходит…
Дальше предвкушающий взгляд Каору… Мужчина отводит девушку за руку от Дайске.
— Сейчас… — прошептал алхимик…
Резкий ало-красный свет разгорается под крышкой механизма. Глубокий вздох Дайске, его глаза открылись, он проснулся… Тут костные «пальцы» механизма впились когтями в грудь Дайске так быстро, что кровь брызнула прямо в потолок. Оглушительный крик от боли пронзил комнату. Крепления шестиугольника тоже засветились красным так, словно в костях были вены, а в них текла магма ярко-красного цвета. Сосуды, артерии, вены, а главное, глаза Дайске тоже засветились жутким свечением вечернего заката или свежей крови, кому как понятнее… Уннава стремительным движением, словно безо всяких усилий, сорвал множество кожаных ремней так, будто это тонкая паутинка лежала на спящем звере…Юноша, обезображенный гримасой, преисполненной боли и ярости, вспрыгнул прямо до потолка вместе с ошметками ремней, а затем приземлился на пол, его глаза потускнели, руки упали вниз, опора юноши пала на колени, Уннава отключился…
— Отец?
— Мизуки посмотри на его руку!
— Не может быть, как ты и говорил! — удивилась Мизуки, увидев полностью целую руку парня, хотя совсем недавно на ней был след от ее зубов…
Каору с трудом взвалил тело парня на себя и понес отключившегося наверх, за ними пошла и Мизуки. В зале за окном были слышны какие-то крики, утро было удивительно ярким и насыщенным…
Глава 9. Вторжение и возвращение…
Седьмой, только что вернувшийся из небольшого путешествия в деревушку неподалеку за травами, подходил к деревне, где наказал Уннаве ждать его… Опытный мечник, почувствовав неладное, присел и пошел в высокой траве абсолютно тихо. Несмотря на большой рост и крупное телосложение, мастер перемещался удивительно бесшумно, казалось, что колосья сорняков сами расступались перед осторожной поступью Седьмого. В деревню, как понял мечник, входило войско Инь, поэтому началась суматоха, часть домов уже горела. Гады с утра напали на мирных, ни в чем не повинных граждан, а все потому, что эта деревушка была под защитой армии Ян за припасы и покров. Но только основные войска уже пару дней, как ушли в сторону Киото, а эти придурки из Инь сейчас режут простых крестьян. Седьмого, как человека честного, такой расклад не устраивал, поэтому было стратегическим, крайне пацифистским решением аккуратно и мирно вырезать втихую всех, кто ему попадется из вояк Инь, так получится избежать суматохи и паники в рядах воинов, которая приведет к еще большим потерям среди мирного населения. Аккуратно подойдя к дому, Седьмой мигом залез на крышу. «Скорее всего, ряд молний и раскаты грома точно привлекут внимание…» — подумал наш герой, а затем подлез к краю крыши низкого дома, на которой сидел. Снизу два мечника из Инь избивали лежащего на земле деревенского. «Так дело не пойдет, двое на одного… Уровняю шансы…» — произнес про себя Седьмой, а затем рывком слетел с крыши. Тяжелый мечник рубящим движением в прыжке нанес такой сильный удар одному из гадов, что проломил череп и пронес мечом до середины груди. Затем мгновенно вынул меч, толкнув ногой война на землю, а затем резким движением смахнул с меча кровь. Седьмой работал чисто, техника была невероятно отточена, если бы Громовержец не слушался владельца, а проявлял свою мощь всякий раз, когда техника носителя достойна, то сейчас мы бы увидели несколько стремительных молний в этой глуши, что только бы украсило кроваво-огненное утро это деревни… Второй воин потянулся за мечом, но Седьмой отрубил ему руку, нанеся очень четкий ниспадающий удар справа налево. Мечник хотел было закричать, но вслед за рукой
