Я надеюсь, что я не буду выглядеть таким же пустым, когда мне будет двадцать, подумал Боба с дрожью.
Улу Уликс был очень дружелюбен для джедая. Казалось, ему просто нужна была эта азартная надменность, которую Боба смешивал с порядком.
Наверно его выгонят, подумал Боба.
Они вошли в помещение, которые должно было быть одной из многих маленьких кухонь, специально сделанных для кормления круглосуточных патрулей.
— Другие дети будут обедать, — сказал Улу Уликс.
— Ты, должно быть, умираешь с голода. Что бы ты хотел?
Вся еда была незнакомой. Боба через стекло указал на то, что напоминало мясной пирог.
Улу прижал свою ладность к стеклу, вспышка лазера разрезала мясной пирог, затем он сам выплыл и начал опускаться из‑за действия искусственной силы тяжести на корабле.
— Спасибо! — сказал Боба, поймав пирог. На вкус очень даже ничего, особенно если учесть, что прошло немало времени с последнего раза, когда он мог нормально поесть.
Бобе не нравились джедаи. Совсем! Но ненавидеть Улу было трудно. Он был другим. Почти приятным.
— Ты не собираешься перекусить? — спросил Боба. — Можешь укусить у меня.
— Я не голоден. Я всего‑то ел позавчера.
В конце длинного коридора в глубине корабля они отыскали спальню. Там никого не было, но зато там было полно небольших кроватей.
— Выбирай свободную кровать, Тефф, — сказал Улу. — Остальные дети скоро вернуться с обеда. Они скажут тебе что делать. В целом это значит не мешать.
— И это все?
— Все, — сказал Улу. — Я отвечаю за сиротский приют. Это часть моей тренировки. Я пытаюсь сделать все как можно проще для вас, детей.
Улу улыбнулся и ушел, и Боба лег на одну из коек у стены. Это обещало стать чем‑то новым полная комната детей. Интересно, сможет ли он завести пару друзей? Да, это будет чем‑то новым. Его отец предупреждал его о дружбе и о том, что не следует привыкать к так называемым друзьям. Но Бобе все равно было интересно.
Но сейчас Боба слишком устал, чтобы думать об этом. Он лег и закрыл глаза. Казалось, что его голова едва коснулась подушки, как он проснулся от отвратительного кудахтанья, как будто его атаковала стая птиц.
Он сел в ужасе. Кошмар?
Он открыл глаза. Нет, это был не кошмар. Это были дети — они кричали, визжали, смеялись, прыгая на и под кроватями. Боба посмотрел на них и застонал. Крики были невероятно громки, и разнообразны. Он увидел, что более старшие дети (его возраста) были разделены на две группы, небольшая группа девочек, подозрительно поглядывающая на небольшую группу мальчиков.
Все же остальные дети вопили, смеялись и кричали. Беспорядок был ужасный. Боба застонал снова. Все было гораздо хуже, чем он представлял. Он, Боба Фетт, сын наемника, он мог управлять космическим кораблем и пережил не одно нападение… застрял с этими непослушными малолетками!
Мне здесь не место! Боба накрыл голову подушкой, надеясь, что он заснет прежде, чем сойдет с ума.
И ему повезло.
Он заснул.
В снах нет прошлого и будущего, только блестящее, бесконечное сейчас. В снах нет тяжести, нет голода и холода…
— Эй.
Боба застонал. Во сне он ехал на огромном звере, круг за кругом по арене, пытаясь догнать своего отца, но он ускользал.
— Эй!
— Да, — сказал Боба.
— Что да? — сказал голос со смехом.
— Держись — ответил Боба. Но держаться было не за что. Зверь исчез.
Боба сел и открыл глаза.
Он был в спальне сиротского приюта. Стоял тихий гул, неприятный, но терпимый.
Большинство детей играли в разные игры или игрушки. Все, кроме одного, сидящего у его постели.
— Просыпайся — сказал он… или она? Сложно было определить. Существо, сидящее на краю постели было гуманоидом, как и Боба, но с более темной кожей, короткими волосами и очень очаровательными глазами. Боба улыбнулся. Не смог удержатся. — Кто ты?
— Единственный серьезный отпрыск в этом зоопарке. И я именно тот, кто тебе нужен.
— И кто же ты?
— Друг.
Глава 12
— Я Гарр, — сказал гость, сидевший на кровати, и протягивающий руку.
Боба осторожно ответил на пожатие.
— Тефф, — сказал он, вспоминая имя, которое назвал джедаям. (Он обругал себя, желая быть более изобретательным.) Он сел и потер лоб. — Наверно я заснул. Долго я спал?
— Несколько дней, — ответил Гарр. — Обычный день, на самом деле, если считать по корабельному времени. Всегда заметно, когда появляется кто‑то новенький. Хотя ты и был в бакта–камере, но запах все еще остался. Где тебя подобрали, кстати говоря?
— На Раксус Прайме, — сказал Боба.
— Ух, неужели все действительно настолько плохо, как говорят?
— Хуже, — заверил его Боба. Он решил сменить тему. — А тебя где, эээ, подобрали?
— На Экскарге, — ответил Гарр. — Мои родители торгуют рудой. Когда сепаратисты прибыли для захвата нашей рудодобывающей промышленности, то первое, что они сделали — заключили всех под стражу. Поэтому мои родители спрятали меня. А потом, когда силы Республики контратаковали, меня и подобрали, но я так и не нашел своих родителей. А что с твоими родителями?
— Моими родителями?
Гарр обвел рукой сиротский приют.
— Все мы здесь потому, что разделены со своими родителями. Иногда мне кажется, что именно поэтому они называются сепаратистами. Так что с твоими родителями? Их взяли в плен или их, ну, ты понимаешь…
Гарру не хотелось произносить этого слова. Бобе наоборот.
— Убили, — сказал он. — Моего отца убили. Сразили. И я видел это. Я наблюдал за этим.
Боба посмотрел вниз и увидел, что его кулаки плотно сжаты. Он подумал, надо ли сказать Гарру правду о том, что на самом деле люди, убившие его отца, были не сепаратистами, а джедаями.
— Извини, — сказал Гарр. — Что случилось с твоей мамой? Если ты не против моего вопроса.
— Я не против вопроса, если ты не против того, что я не буду на него отвечать.
— Справедливо. — Гарр поднялся и протянул Бобе руку. — Пошли, найдем чего‑нибудь поесть. Кафе закрывается через несколько минут, значит космическая малышня уже закончила, поэтому мы сможем побыть немного в тишине и покое.
За несколько следующих дней, впервые в своей жизни Боба обзавелся другом. Он едва мог поверить в это. Он решил отбросить сомнения и просто принять это как подарок, подброшенный ему жизнью. По духу и по воспитанию Боба привык быть подозрительным ко всякому, кто слишком сближался с ним. Но в этот раз… ему нравилось.
Гарр умел веселиться. Когда у них было свободное от исследования корабля время, они играли в саббак вдвоем или просто–напросто лежали на своих кроватях и разговаривали, пытаясь не обращать внимание на беспорядок и сумасшествие, творившиеся вокруг.
Были и другие дети примерно их возраста, но Гарр избегал их, и Боба тоже. Они могли задавать слишком много вопросов. Из‑за того, что большинство сирот были гораздо младше их, Улу приходилось уделять очень много времени «космической малышне» (как их прозвал Гарр), и некогда было заботиться о том, чем занимаются сироты постарше.
Всем сиротам было запрещено разгуливать по кораблю без присмотра, но именно этим и занимались Гарр и Боба. Они говорили Улу, что собираются пойти в одну из библиотек за книгой (что было очень вряд ли, по причине того, что все что там было — скучные военные учебники), а сами исследовали коридоры корабля, которым казалось нет счету.
Боба поделился с Гарром своим наблюдением о том, что никто не замечает десятилетних. И это была правдой. Солдаты или члены экипажа, с которыми они сталкивались в коридорах, попросту считали, что эти двое не их дело, если вообще замечали их.
Политика не интересовала Гарра в отличие от космически кораблей.
— Это самый передовой штурмовой корабль во всем Республиканском флоте. — Объяснял новый друг Бобы. — На нем больше пятнадцати тысяч солдат, каждый из которых имеет самое передовое вооружение. Они все похожи, я думаю, они клоны.
— Представляю. — Сказал Боба. Он задавался вопросом, что бы подумал Гарр, если бы узнал о настоящем происхождении клонов.
Любимым местом Гарра был задний стыковочный отсек, в котором были выстроены космические штурмовики, готовые к бою и обслуживаемые суетящимися дроидами–техниками.
— Я мог бы управлять одним из них. — Сказал Боба однажды. И сразу же пожалел за сказанное, это зашло слишком далеко.
— Правда? — спросил Гарр. — Кто тебя научил? Твой отец?
Боба кивнул.
— Мою маму хватил бы удар. Что твоя мама думает по поводу того, что ты уже летаешь в таком раннем возрасте?
— Честно говоря, не знаю. Я никогда не спрашивал ее об этом.
Боба знал, что его слова звучат неискренне.
Любимым местом Бобы был задний отсек наблюдения, или попросту «Зона». Это маленькое холодное помещение под прозрачным куполом обычно было пустым из‑за того, что члены экипажа были слишком заняты, чтобы смотреть на звезды, а солдат не волновало ничего кроме войны и муштры.
