— Все равно, Скарлетт, ты должна была молчать.
— Не хочу молчать и не буду.
— Ах, ты не будешь слушаться?
— Не буду, — упрямо ответила девочка.
— Тогда я больше не буду рассказывать тебе сказки.
Скарлетт задумалась, на ее маленьком миловидном лице появилась озабоченность. Но она не хотела так легко уступить Мамушке.
— Тогда… тогда я не буду с тобой дружить.
— Это еще почему? — возмутилась служанка, пряча улыбку, которая появилась на ее широком лице.
— Потому что, Мамушка, ты меня совсем не любишь.
— Я тебя не люблю? — воскликнула негритянка. А кто же тогда тебя любит, скажи?
Скарлетт задумалась и потерла указательным пальцем висок. Она скопировала движение Джеральда О’Хара, когда тот пытался решить какой-нибудь сложный вопрос.
— Меня любит папа.
— Конечно, любит. Но и я тебя люблю.
— А ты меня не любишь. Ты со мной ссоришься! — воскликнула Скарлетт и засмеялась.
Мамушка тоже улыбнулась в ответ.
— Я тебя очень люблю, моя маленькая. Но все равно ты должна себя вести как очень примерная девочка. Я хочу, чтобы все соседи тебе завидовали и восхищались, чтобы все говорили, вот какая хорошая Скарлетт. Вот какая она умная и красивая.
— А я и так умная и красивая. И все меня любят.
— Нет, не все, Скарлетт, тебя любят. Вот например, миссис Макинтош.
— Она сама плохая, плохая, плохая… — громко затараторила Скарлетт, стуча розовым кулачком по подушке.
— Но ведь она привезла тебе подарки. А если не любила, то приехала бы с пустыми руками.
— А мне не нужны ее подарки. И эта кукла мне совсем не нужна.
И Скарлетт столкнула куклу со своей кровати.
Мамушка огорченно покачала головой.
— Видишь, Скарлетт, как плохо ты себя сегодня ведешь. Поэтому, сказку тебе сегодня рассказывать не буду.
— Ну, Мамушка, Мамушка, — на глазах девочки выступили слезы.
Настроение ребенка менялось каждую секунду. И Мамушка это прекрасно знала, она поняла, что сейчас Скарлетт может расплакаться, а утешить ее будет очень и очень непросто.
— Не расстраивайся, маленькая, конечно же, я расскажу тебе сказку. Только пообещай мне, как только я расскажу тебе сказку, ты закроешь глазки и уснешь.
— Хорошо, — согласилась Скарлетт, удобнее усаживаясь среди подушек.
— Нет, дорогая, ты должна лечь, положить ладошки под голову, и я буду рассказывать.
— Хорошо, — послушно повторила девочка и легла так, как сказала Мамушка, — рассказывай скорее, я же жду. А то вдруг я усну и ничего не услышу.
— Если ты уснешь, а это будет просто замечательно, я доскажу тебе сказку завтра.
— Как завтра? Ты еще не начала мне рассказывать.
— Сейчас-сейчас, начинаю. Видишь, во дворе уже темно?
— Да, — Скарлетт взглянула в окно, за которым плыли голубоватые сумерки. — А какую сказку ты мне расскажешь, Мамушка? Страшную или хорошую?
— Не знаю, — Мамушка пожала плечами. — Какую вспомню, такую и расскажу.
— Быстрее вспоминай.
Мамушка поудобнее устроилась рядом с девочкой, положила свою тяжелую ладонь на ее маленькое плечо и нежно погладила.
— Закрывай глазки, я начинаю.
— Закрываю, — кивнула головкой Скарлетт.
— Я расскажу тебе сказку про людоедов. Это хорошая сказка.
— Про людоедов? — воскликнула девочка. — А кто это такие?
— О, малышка, это очень страшные существа. У нас они не живут, они живут далеко-далеко…
— Где далеко? В чужедальних краях?
Мамушка изумленно посмотрела на девочку.
— Да-да, моя золотая, в чужедальних краях. Очень и очень далеко от Тары.
— Рассказывай, — требовательно попросила Скарлетт.
— Так, слушай…
«Однажды отправились людоеды на охоту и зашли очень далеко, в незнакомые края. Увидели они мальчиков, которые пасли скот, а мальчики не заметили людоедов, потому что на поле был сильный туман, такой густой, как белый дым от костров».
— Помнишь, какие костры жгут у нас на полях? От них поднимается ввысь такой густой белый дым, помнишь?
— Да, — робко промолвила Скарлетт, явно увлеченная началом сказки.
«Людоеды подкрались, взяли одного барана и пошли назад. Дома у этих людоедов жила девушка, которую они утащили раньше…»
— А что значит украли? — спросила Скарлетт и приподняла голову от подушки.
— Украли — значит взяли не свое и без спросу. Например, это платьице твое? — Мамушка указала рукой на платье Скарлетт.
— Да, мое, — ответила девочка.
— Вот, если я, когда ты спишь, тихо войду и возьму это платье…
— Как это? Оно мое, зачем ты его возьмешь?
— Ну просто, возьму и унесу, вот это и будет означать украсть твое платье.
— А-а, понятно. Это когда кошка крадет у собак еду. Да?
— Вот, правильно, молодец. Слушай дальше.
«Стали людоеды опять собираться на охоту. Девушке настрого приказали барана не жарить без них.
— Не жарь барана. А то, почуяв запах мяса, придут другие людоеды и утащат тебя.
Девушка испугалась.
А людоеды снова ушли очень далеко».
— В чужедальние края? — вновь спросила Скарлетт.
— Да, в чужедальние края…
«А девушка, оставшись одна, проголодалась. Пришло время обедать. Взяла девушка кусок мяса, зажарила его и поела. Почуяли запах мяса другие людоеды, зафыркали и сказали: — Ум, ум, ум, откуда этот вкусный запах? И по запаху пошли отыскивать место, где жарится мясо. Долго искали его.
А наша девушка вместе с людоедами жила в скале с двумя расщелинами, которые открывались и закрывались по слову владельцев скалы.
Подошли другие людоеды к этой скале, один из них сказал:
— Скала Тунжамбиле, откройся.
Но девушка услышала чужой голос, поняла, что это другие людоеды и прокричала:
— Прочь! Прочь! Пусть уходит отсюда длинноволосый людоед. Не он хозяин скалы…»
— Мамушка, а людоеды страшные? — шепотом спросила Скарлетт.
— О-о, очень страшные.
— И большие?
— Да, такие большие-большие.
— Больше тебя, Мамушка?
От такого вопроса Мамушка задумалась, как бы прикидывая, какие же на самом деле эти людоеды.
— Да, Скарлетт, они больше меня.
— Они, наверное, такие большие, как Порк?
— Нет, Скарлетт. Они еще больше Порка.
— Мамушка, я боюсь людоедов, они могут забраться в мое окно.
Девочка испуганно оглянулась на окно в своей спальне.
— Не бойся, девочка моя, я же тебе сказала, что у нас людоеды не живут.
— Тогда, ладно. Рассказывай дальше.
«Людоеды поняли, что так просто пробраться им в дом, где спряталась девушка, нельзя. Тогда один изменил свой голос…»
