согласилась, — бескровное, как у фарфоровой куклы, лицо духа чуть покривилось от почти незаметной усмешки. — По голосу чувствую. Да и вообще, к чему тебе меня обижать? Разве ты находишь меня недостойным учителем своему сыну?
Хозяйке замка не чего было сказать.
Сердце терзала горькая досада. Почти пятнадцать лет она пряталась тут, в горах, среди людей. И сына своего — случайный плод краткосрочной запретной любви — прятала. Жизнь, тревожная и полная оглядок сначала, спустя уже смешной для хати десяток лет, стала легкой и беззаботной. В звонах ледяных ручьев, в пении ветров, птиц и свободолюбивых горных дев тревоге просто не осталось места. И все следы были стерты. По крайней мере, так казалось.
Но Йоремуне нашел Иханну в тайном убежище спустя двенадцать лет ее затворничества и сперва просто заявился в гости, видимо, чтобы только разнюхать и проверить. В тот, первый раз, Йон его, кажется, вовсе не интересовал.
И Иханна расслабилась — гость и гость. Пусть будет.
Прошло три года, и дух объявился снова. Теперь Иханне стало ясно как никогда, что Йоремуне никого не навещает просто так. В этот раз он пришел за ее сыном — единственным ее ребенком, той солнечной основой радости и тепла, согревающей сердце прекрасной владычицы озорных горных ручьев.
— Прикажи слугам собрать его вещи.
— Я поеду с сыном, — встрепенулась взволнованная мать.
— Нет, — осадил ее гость. — Ты останешься здесь. Йон должен ехать один.
— Позволь мне остаться с ним, прошу тебя, — в отчаянии взмолилась Иханна. — Я знаю, что ты не отстанешь теперь от нас, Йоремуне, и я не обману тебя, мы не сбежим. Просто позволь нам собраться без спешки. Позволь самим приехать туда, куда нужно.
Хати-Йоремуне задумался на минуту, потом кивнул, соглашаясь.
— Хорошо, я дам вам время. Я не стану забирать твоего сына прямо сейчас, но ты должна будешь к середине лета привезти его в Эводеон.
— В Эводеон? — удивилась Иханна. — Но это же древний город, что согласно легендам пал тысячи лет назад? Разве Эводеон не миф?
— Нет, — мотнул головой дух. — То, что осталось от великого града, лежит в туманах завоеванной куттанцами Райлы, в Вересковой Пустоши возле крошечной деревеньки Нерки.
— Я поняла, — смирено согласилась хозяйка замка. — Ко дню летнего солнцестояния мы с сыном будем там.
Глава 5. Стая
Они действительно долго тащились куда-то за город.
У границы Города-Солнце хенке ждали оседланные лошади и закрытый фургон, запряженный парой быков. В нем теснилось четверо полукровок — юношей примерного одного возраста с Валари. Они и похожи были — такие же светловолосые, стройные, с глазами-звездами. Лишь одно отличало незнакомцев — наряд. Дорогая и яркая, расшитая серебром, а то и вовсе золотом их одежда красноречиво указывала на высокий статус. Все полукровки, ютящиеся в кибитке хенке, происходили из респектабельных родов и были не чета уличному беспризорнику Валари.
И они немедля решили установить дистанцию.
— Эй, не усаживайся подле меня! — фыркнул недоброго вида парень в золотых серьгах.
Он вытянул в проход между лавками ногу, не давая новому соседу пройти и сесть к окну.
Валари, как истинный сын улиц, прекрасно знал, что идти на прямой конфликт с заносчивой знатью не стоит, но от колкости все же не удержался:
— Ты, верно, болен и заразен, господин? Что ж, спасибо за заботу, сяду в другое место.
И он нарочито отсел подальше от хмурого соседа. Опустился на лавку рядом с добронравного вида улыбчивым здоровяком, самым высоким и мощным из всех присутствующих. Тот захохотал довольно, оценив язвительность новичка.
Похвалил:
— А ты не промах, приятель. Как тебя зовут?
— Валари.
— И из какого ты рода? — презрительно поинтересовался парень в серьгах. — Явно из бедного. Одежка у тебя уж больно драная.
— Я из благороднейшего рода городских нищих, — снова отшутился Валари, зная, что постоянно переводя все в шутку, в игру, он быстрее сгладит назревающий конфликт и завоюет расположение соседей по повозке.
Продолжая свои нападки, задира рискует быть высмеянным перед своими же родовитыми соседями. Пижону в серьгах это не надо, да и Валари тоже. Сейчас они все тут в одной упряжке. Лишние ссоры ни к чему…
Здоровенный парень снова благодушно заржал. Подхватили его и двое других, что сидели до этого молча.
Прохохотавшись, они представились:
— Никадо.
— Дарэ.
— Роггу, — кивнул здоровяк, — а это Демин, — указал он на недовольного с серьгами. — Ты правда с улицы или пошутил?
— Правда. — Валари беззаботно пожал плечами.
— А это у тебя что такое в чехле? — полюбопытствовал Дарэ.
Он был самым низкорослым и изящным из всех. Его волосы, собранный в хвост, отливали теплой рыжиной.
— Мандолина. Сыграть вам, благородные господа?
— А ты можешь?
— Конечно! Иначе зачем мне таскать с собой инструмент?
Благозвучные переливы струн понеслись над высушенными солнцем окраинами великой столицы. Чистый голос запел о героях и сражениях, о чести и предательстве, о смерти и любви так душевно и искренне, что даже унылые быки, тянущие кибитку, пошагали быстрее.
Недовольный Скайскиф хотел было дать по тенту повозки с размаху кулаком, но Клайф, любитель музыки, остановил его.
— Уж больно тошно он воет, — пожаловался высокий хенке. — Тебе разве уши не режет?
— Нормально он поет. Пусть поет, — щурясь на заходящее солнце, ответил Клайф.
К ночи они прибыли в небольшое поместье, укрытое жидкой тенью акаций.
Маленький дом с аскетичным убранством чуть не по окна затянуло пылью, летящей с большой дороги.
Внутри было тесно и не слишком уютно. Но то для привыкших к достатку хенке и знатных полукровок — Валари дом показался роскошным. Еще бы! Тут всюду были ковры, пусть и выцветшие, и запыленные, но ковры! И красивые гобелены на стенах. И посуда — не грубо обожженные глиняные миски, и не деревянные, кое-как вырезанные, а белые, с росписью и невиданным бедняками блеском.
Валари так и застыл в проходе, не веря, что ему разрешат находиться в таком красивом, просто роскошном жилище.
Демин грубо толкнул его под лопатки.
— Чего встал как столб? Проходи… Ну и дыра, — пробурчал себе под нос. — Какая-то яма помойная…
Все остальные юноши, судя по лицам, тоже были не слишком довольны пристанищем. Глядя на них, не стал восторгаться местом вслух и Валари.
Насладиться добрым ночлегом можно молча…
И все же сдерживать восторг было сложно. Из дальних комнат вышли слуги и принялись ухаживать за важными гостями. Они отвели полукровок в большую комнату, помогли переодеться с дороги в чистое, забрали старую одежду, чтобы постирать. Чуть позже приехавших ждал щедрый ужин, после которого всех потянуло в сон.
Клайф
