и нельзя так говорить, рада я, что ты ко мне пришла, поживём — посмотрим, как нам вместе живётся, — улыбнулась Луша.
— Посмотрим. Игнат, ну что, привезёте нам завтра навозу?
— Да нет проблем, и привезу, и грядки сложить помогу, не вам же этим заниматься. Главное, покажите, что и как надо делать, — согласно кивнул он.
— Вот и славно, а сейчас давайте попьём ваш местный чай с моим тортиком.
— Это вот с этим красивым пирогом? — спросила Луша.
— Да, с ним.
Разрезав, я поставила перед каждым по кусочку.
— Ему, конечно, постоять бы надо, тогда он намного вкуснее будет, но и сейчас будет нормально.
— Да куда ж вкуснее-то, — сказал Игнат.
— Ты, и правда, кухарка от бога, — проговорила Луша.
— Это да. Тёть Лукерья, а к тебе Марийка-то прибегала?
— А что ей тут делать? Ты же знаешь, не ладим мы с ней.
— Это все знают, а она хоть и подружка моей Ариши, а и ей причину не говорит.
— Да может и сама не знает, просто видит, что родители меня не выносят, вот и она за ними.
— Луша, а что за причина? Или это нельзя рассказывать? — спросила я.
___________________________
*Кровики — помидоры.
*Мяки — овощ с зелёной кожурой и красноватой мякотью. Употребляют в пищу в любом виде. По вкусу схож с репой.
*Рыжки — круглая морковка, с остро-солёным вкусом. В пищу употребляют, как и мяки.
*Рут — лук, только имеет твердую кожуру, перед употреблением разминают, середка же имеет схожую структуру с хреном.
*Остряк — чеснок, но внешний вид, как у лука-порея, а запах и вкус, как у простого чеснока.
*Кроки — птица, имеет внешнее сходство с курицей, только размер, как у индюка, и мясо очень жесткое.
*Риска — утка, только размер больше, чем у обычной утки, и мясо очень нежное. Расцветка птицы — ярко-ядовитые цвета.
*Огнец — самовоспламеняющийся камень, после того как его намочишь в солёной воде.
ГЛАВА 2
Луша задумалась на минуту, как бы с мыслями собираясь, и начала рассказ.
— Почему нельзя, никто не спрашивал, вот я и не говорила. Много уже лет прошло, но память у меня не покрылась налётом, как бы ни желали Рукор с Мироной. Может, говорили тебе Игнат, что не тутошные мы, что моя семья, что Рукор с Мироной.
— Родители говорили, что перед войной вы приехали, вначале ваша семья, а потом вроде Рукор, а когда появилась Мирона, мои и не помнят.
— Да, первые мы приехали, отцу этот участок земли достался за его работу. Король, тогда ещё Филорон третий у власти был, он и даровал нам эти земли.
— А за что?
— Отец мой был магом камня, сильный был маг. Вот он со своими друзьями-то и построил стену-крепость, что защищает нас от проклятой пустоши.
— Великий Мрогор — ваш отец, тётя Лукерья?
— Он, вот и приехали мы сюда, и дом этот отец построил сам, Ульяна-то, сестра моя, почти сразу поступила в академию, тут и пожить не успела, а я девчонка совсем была. Сестра-то у меня сильная была магиня, огонь. На боевом курсе училась. Вот где-то на втором или третьем курсе они как раз на практике были, когда прорыв случился, а они с ребятами и куратором за стеной. Зачем они вышли, я то и не знаю, только знаю, что Ульяна тогда, почитай, чуть не перегорела. Она одна огненную стену держала, не подпуская монстров к своим и, соответственно, к воротам. Вот за этот подвиг и одарил её король, как и отца, землёй, вон рядом с моим участком.
— Это вдовий особняк где стоит? — спросил Игнат.
— Да, этот особняк и земля по размеру, как наша, и была дарована Уле. Мы очень гордились сестрой, а через два года она привезла из академии мужа, Рукора. Они только обошли очаг, и пару месяцев не прошло, а тут война и забрали всех сильных магов, да и вообще всех мужчин, кто подходил под призыв, сам помнишь историю, Игнат.
— Помню, отец тоже воевал, я-то после войны как раз рождённый.
— Знаю, так вот там-то и пропала Ульяна, на войне этой проклятой, нам сообщили, когда война уже окончилась, года через три где-то. Отец вернулся, да только тенью от себя, почти перегорел он на войне, из сильного в слабого, а как узнал, что Уля пропала, так совсем сгорел за три года. Мама тоже долго не прожила, ушла за отцом. Ну, не о том разговор-то, а о Рукоре и Мироне. Рукор привёз Мирону в последний год войны. Он в лечебницу попал, раненный, а эта там лекаркой работала, вот и закрутили они любовь. Отец сильно бушевал, да только пока он муж Ули, из дома-то выгнать не могли. Это потом, когда нам сообщили, что Ульяна пропала, к нам приехал законник и сообщил, что перед тем, как на фронт-то пойти, сестра завещание написала и всё отписала на меня. А мужу оставила какую-то сумму денег. Вот тогда-то мы с отцом и выкинули их с земли, а уехать они не могли. Точнее, Рукор не мог, у нас же по закону муж или жена не могут вступить в брак, пока не пройдёт сто лет с момента пропажи супруга, если тот маг, или если глава семьи со стороны супруги благословит второй брак. Вот и терпим друг друга теперь. Я на себя грех благословения не возьму, а вдруг Ульяна вернётся? Вот пускай сама и разбирается со своим благоверным.
— Ну да, теперь понятна причина, но только это вам надо на них обиду держать, а им голову лишний раз не поднимать, — возмутился Игнат.
— Да бог им судья, я и думать о них не сильно желаю. Просто за сестру обидно. Выходит, он её предал, когда ещё она жива была. А вдруг он ей додумался тогда написать про Мирону? Это могло выбить сестру из колеи, и это послужило или её гибели, или причине, почему она пропала и почему не возвращается.
— Да, причин много, но прости, что потревожили твои воспоминания, тёть Лукерья, — обняла я женщину.
— Да я и не забываю, да и как забыть, коли вон они, живое напоминание, ходят перед глазами.
Посидев ещё, Игнат собрался домой, мы с Лушей отрезали ему торт и дали с собой, вечером с женой чай попьёт. Распрощавшись до завтра, он отправился домой, а мы с Лушей в огород: надо планировать, что куда и где будет. Я захватила и семена.
— Так вот, тут
