В другой комнате на стене висела свадебная фотография: она и Финли. Ким подошла ближе и ласково дотронулась до рамки.
Потом она выдвинула нижний ящик и, порывшись в бумагах, вынула другую фотографию. Маленькую, в два дюйма шириной, с загнутыми краями. На ней стояли рядом она, Райан и их дочь. Сняты лет шесть назад, а Келли тогда было только восемь.
Ким с минуту смотрела на фотографию, потом осторожно положила ее на место и закрыла ящик. Ей не хотелось, чтобы Финли знал об этой фотографии. Зачем лишние ссоры?
Спускаясь по лестнице, она раздумывала, что же ее бывший муж так хочет сказать ей.
Глава 13
Лицо его, все в синяках и порезах, выглядело как составленная из кусочков картинка. Багровые и синие рубцы, глубокие раны, некоторые с наложенными швами, покрывали все его тело и были даже на руках.
Ник Райан, наверное, выглядел бы не хуже этого, если бы его переехал трактор.
Верхняя часть тела посинела от ушибов, жесткая перевязка стягивала сломанные ребра. Нога в гипсе была подвешена на шкиве, спускающемся с потолка больничной палаты.
Ким сидела у кровати с ввалившимися заплаканными глазами. Первой ее реакцией был ужас. Она не понимала, как можно было выжить после таких жутких ран. Она еще больше изумилась, когда узнала, что он уже пришел в сознание. Теперь она глядела на него не отрываясь и осторожно касалась то его рук, то его порезанного и избитого тела.
Губы его потрескались, в одном месте губа рассечена острым осколком зуба. Нос сломан, и в ноздре торчит вата, через которую сочится кровь. Райан дышал ртом. Дыхание бередило боль в сломанных ребрах. Обломок одного из ребер оказался в миллиметре от легкого, не повредив его. Врачи сказали, что ему повезло.
Жутко было бы представить, кого же они относили к неудачникам.
Полиция уже побывала здесь, и Райан отвечал на их вопросы, еле шевеля разорванными, опухшими губами и морщась от приступов кашля. Нет, он не разглядел лица людей, напавших на него, когда он возвращался домой. Их было трое. У одного была бейсбольная бита. Нет, он их прежде не встречал, это мог быть кто угодно. Существует достаточное число людей, у которых есть причины свести с ним счеты. Мужья, чьи любовные дела он разоблачил в ходе своих расследований. Люди, обманывающие своих партнеров в бизнесе. Все, кого он вывел на чистую воду.
Это было его профессиональным риском — вызывать ненависть тех, против кого он действовал. Но и его клиенты... Оказавшись перед полученными от него доказательствами супружеской измены, жены или мужья его же и обвиняли в том, что он заставил их посмотреть правде в глаза.
И не в первый раз ему мстили те, кого он разоблачил. Но только никто еще не делал это так обстоятельно.
— Небольшая трещина черепа; вогнутая трещина левой клиновидной кости, — начал перечислять доктор, читая ему историю болезни, — три сломанных ребра. К счастью, никаких внутренних повреждений. Трещина левой лучевой кости. Перелом большей и малой берцовых костей на правой ноге. Сильные ушибы и рваные раны по всему телу.
Доктор наклонился и посветил фонариком в глаза Райану, что было совсем нелегко из-за того, что и веки также распухли.
— У вас будет целая коллекция шрамов, мистер Райан, — сказал он, глядя на две жуткие раны на груди детектива.
Райан безучастно посмотрел на него, потом на Ким. У нее подкатил к горлу комок.
— Он поправится? — спросила она.
— Внутренних повреждений нет. Кости срастутся, — ответил доктор и вышел, оставив их наедине.
Некоторое время они молчали, потом Ким тихо заговорила:
— Ты ведь на самом деле видел, кто на тебя напал, Ник, не так ли?
Райан вздохнул и поморщился от боли.
— Да, — произнес он.
— Почему же ты не сказал полиции?
— Потому что я позабочусь о них сам, когда выйду отсюда. — Он попытался лечь поудобнее.
— Позаботишься? — воскликнула Ким.
— Он засунул меня в больницу, а я сделаю так, что этот подонок будет хромать всю оставшуюся жизнь. Он и оба его ублюдка.
— Кто они?
— Я расследовал дела фирмы «Элайд секьюрити», — нехотя сказал он. — Меня нанял один из партнеров. Он подозревал, что напарник водит его за нос. И оказался прав. Я публично разоблачил мошенника, он на меня обозлился и сделал вот это. — Райан кивком указал на подвешенную ногу.
— Ну и пусть полиция его арестует.
— А что дальше? Полиция никогда бы ничего не доказала. И подонок остался бы чист. Но со мной это не пройдет. Я навещу его, как только выйду отсюда.
— Последнее слово всегда должно быть за тобой, не так ли, Ник? — устало спросила она.
Он не ответил.
— На этот раз тебе опять повезло, — продолжала она. — Они могли тебя убить. Не они, так кто-нибудь другой. Ты никогда не знаешь, что может с тобой случиться завтра. В следующий раз у них будет не бейсбольная бита, а пистолет.
— Профессиональный риск, — сказал Райан. Ему никак не удавалось лечь поудобнее.
— Так, может быть, ты выбрал не ту профессию? — рассердилась Ким. — Оставь ее, пока не поздно.
— Не могу, — сказал он, — у меня теперь свое дело.
— У тебя также есть и семья, о которой ты мог бы подумать. Если ты еще не забыл о нас с Келли.
— Так ради кого, ты думаешь, я столько работаю? Ради тебя и Келли.
— Она же совсем тебя не видит, потому что ты все время работаешь. Это все, что ты делаешь в жизни. С тех пор как ты открыл свое чертово дело, только оно имеет для тебя значение.
— Ты никогда ни в чем не нуждалась. Тебе всего хватало.
— Мне не хватало тебя, — сказала Ким раздраженно. — Ты не знаешь, где предел. Ты не остановишься, пока тебя не убьют. Я не хочу присутствовать при этом. — У нее сорвался голос.
— И не надо, — холодно ответил Райан.
... Проснувшись, Ким почувствовала, что глаза у нее мокрые от слез. Она медленно поднялась, всматриваясь в темноту и пытаясь определить, где же она находится.
Рядом спокойно спал Джозеф Финли.
Не было ни докторов, ни больницы, ни Райана. Она снова легла, чувствуя, как щекочут шею спутанные волосы.
Ким закрыла глаза, но еще очень долго не могла уснуть.
Глава 14
— У вас не найдется монетки? — обратилась Мария Дженкинс к группе пожилых людей, спускавшихся в метро.
Один из них, мужчина в темно-синем пиджаке, полез в карман и швырнул Марии монету, как будто бросил кусок бродячей собаке. Она поймала монету и с радостью обнаружила, что это целый фунт. Краем глаза она увидела, как человек, шедший рядом с щедрым дарителем, потянул его за рукав. Его слова потом долго звучали в ее ушах: «Зачем ты сделал это, Джон? У нее денег, может быть, куда больше, чем у нас с тобой».
Раздался хохот, люди исчезли на эскалаторе.
Мария вытащила из кармана все деньги, которые она собрала возле метро, и стала их пересчитывать, как диккенсовский скупец. Коллективная щедрость составила два фунта тридцать шесть шиллингов. Мария положила деньги обратно в карман и направилась подземным переходом от Пикадилли-Сиркус к Риджент-стрит. Увидев вывеску филиала «Данкин Донатс», она вошла и купила чашку чая и две булочки. Сидя за столиком, она наблюдала, как толпа людей течет мимо в свете неоновых фонарей. Вечером вся Пикадилли была озарена разноцветными огнями вывесок. Это была ее первая ночь после ухода из гостиницы на Оссалтон-стрит. Мария старалась не вспоминать об этом приюте для бездомных. Она сама решит, где ей лучше переночевать. Город предлагал множество закоулков и подворотен, однако надо быть осторожней в выборе.
Стренд показался ей самым лучшим местом. Пикадилли привлекала наркоманов. Оксфорд-стрит облюбовали пьяницы. В обществе бездомных даже никому не нужные знали, где их примут, а где нет. Мария решила, что пора отправляться на Стренд.
Она выпила свой чай и отправилась в путь по Пикадилли, пробираясь сквозь толпу, вечно снующую по этой главной достопримечательности Вест-Энда, минуя полчища туристов, вертящих головами во все стороны. Она несла свою сумку на плече и то и дело извинялась, задев ею кого-нибудь из прохожих.
Проходя мимо Трокадеро, она увидела ресторан на другой стороне улицы и беспечных людей за столиками. Она испытывала зависть и обиду одновременно. А совсем рядом, за стеклом закусочной, две девушки не старше ее делили между собой гамбургер. Сестры или подруги?
На Лейчестер-сквер человек в длинном грязном пальто рылся в урне и очень обрадовался, найдя бутылку с остатками какого-то напитка. Он вынул пробку, понюхал содержимое и, решив, что это пригодно для желудка, с жадностью высосал из горлышка.
Наблюдая за ним, она вспомнила, какая жара навалилась днем на город. В Сити пахло кухней и бензином. От переполненных урн несло отвратительной вонью. Она бродила вместе с толпами людей по жаре, смахивая с шеи влажные от пота волосы, и ее не покидала мысль, которая начала мучить еще в гостинице.
Может быть, ей надо вернуться домой? Несомненно, дома ей будет невыносимо тяжело видеть, как рушится брак родителей, но все-таки это лучше, чем просить милостыню и ночевать где придется.
