Прошло уже три дня с того злополучного вечера, как мы узнали о похищении моего родного тела. С тех пор от Глеба не поступало ни единого известия, а в газетах больше не упоминали принцессу. О ней будто бы все позабыли. Дом зажил по-старому, как до моего приезда, и каждый занялся своим делом. Одна лишь я бродила по поместью, как неприкаянная, в поисках чего-то, что могло бы утолить мою скуку.
В конце концов, заметив, что я маюсь от безделья, Дара решила уделить мне внимание и предложила съездить в галерею, где работала Инна. Я согласилась.
Здание галереи находилось недалеко от дома наместника в зимней части города. Снова я увидела сугробы снега, хмурое небо и морозные узоры на окнах.
Работники галереи и коллеги Инны встретили меня так же, как до этого встречали родственники Глеба — никто не ожидал, что я так скоро заявлюсь, но узнав о причине этого, разразились сочувственными вздохами и почти искренними сожалениями. Почти.
Как бы все хорошо ни казалось на первый взгляд, я сразу заметила, что Инну тут не любили. И я догадывалась, почему. Простая девушка, без специального образования, торговавшая на улице портретами прохожих, не прилагая особых усилий, вдруг, ни с того ни с сего стала одной из самых знаменитых художников Эльтереса. Да еще и породнилась с самим наместником.
Разбираться во всем этом мне было совершенно неинтересно. Я вообще не планировала тут задерживаться. Поэтому сделала вид, что приняла фальшивое сопереживание за истинное, и прошла вместе с Дарой в мастерскую Инны.
— Вот твоя святая святых! — девушка склонилась в шутовском поклоне и с изяществом опытного швейцара открыла передо мной дверь. — Прошу.
Комната оказалась очень светлой и небольшой. Хотя, возможно, так казалось из-за того, что картин здесь было просто немерено. Портреты, натюрморты, пейзажи…
Я медленно обходила помещение, приглядываясь к каждому предмету, делая вид, что пытаюсь вспомнить, как работала здесь. Проводила пальцами по краю мольберта, по рельефу рамы, по поверхности стола. Перебирала кисти, вдыхала запах краски, любовалась незавершенными работами…
Да, у Инны и правда талант. Настолько качественно изображать реальность с помощью красок способен далеко не каждый художник. Я так точно не смогу…
— Ну что? Есть успехи? — донеслось до меня с другого конца комнаты.
— Не знаю… — ответила я. — Кажется, я вспоминаю, как работала над этой картиной… — я наугад ткнула в одну из них.
— О, я знаю, где ты это писала! — возбужденно воскликнула Дара и подбежала ко мне. — Это было полгода назад у нас дома. В саду, если быть точнее. Мы с тобой сидели у фонтана, и я рассказывала о том, как король воспринял мою новую статую. Ну, уже не новую, но тогда она была новой…
— Постой! Король Леонард? — прервала я ее.
— Ну конечно! У нас что, есть еще какой-то король? — рассмеялась она. — Дядя знал о моем невинном увлечении, и пригласил его величество посмотреть.
— Невинном… — не сдержавшись, хмыкнула я. — Когда результаты невинного увлечения привлекают внимание первого лорда королевства, оно перестает быть невинным…
— Вот! — вдруг пронзительно воскликнула Дара. — Ты тогда то же самое сказала! Теперь я вижу, что прогресс есть. Ты кое-что вспоминаешь. Все-таки хорошо, что я тебя сюда привела! Правда?
Я кивнула, стараясь не показывать своей удрученности. Но мне вдруг стало не по себе. Надеюсь, это всего лишь совпадение, и мы с Инной просто мыслим схожим образом. Не могла же я и правда заимствовать воспоминания Инны. Или могла?..
Нет. Лучше не думать об этом. Есть кое-что более важное, о чем я не могу не спросить:
— А часто вы видитесь с королем?
— Ой, да довольно часто! Раз в несколько месяцев. Иногда каждый, — небрежно махнула рукой девушка, будто визит короля — сущая мелочь. — Правда, он не всегда у нас дома гостит. Говорит, что недолюбливает весеннюю часть города. Иногда мы встречаемся на балу у дяди или на каком-нибудь другом мероприятии. В следующий раз я обязательно вас познакомлю! Поверь, он чудесный человек!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
О, да! Просто душка!
Я с трудом сдержала сарказм и вежливо ответила:
— Буду рада!
Паниковать не было смысла. Если даже мне не повезет встретиться с ним вновь, он меня не узнает. Уж я-то постараюсь.
Дни и ночи непрерывно сменяли друг друга, каждый раз принося с собой что-то новое. Прогулки в парке с Катериной под ее воспоминания о детстве Глеба или о давних путешествиях по разным городам королевства. Увлекательные партии в шахматы с Артуром и гораздо менее увлекательные беседы о политике. Творческие будни на пару с Дарой в саду, где она играючи лепит и ваяет, а я прикладываю все свои скромные умения лишь на то, чтобы создать хотя бы видимость написания картины.
За это время я узнала много новой, но совершенно бесполезной информации. Об Инне. О Глебе. О семье Февральских. Зато теперь с легкостью смогу ответить даже на самые каверзные вопросы, касающиеся жизни настоящей Инны.
Ночи тоже не оставались без подарков. Каждая из них приносила новый сон. И новые разочарования.
Я все сильнее убеждалась, что они показывают мое собственное прошлое, причем, очень важную его часть. Однако стоило мне поутру открыть глаза, как все мгновенно забывалось. Вот только оставались эмоции, которые я совершенно не могла себе объяснить.
Иногда мне хотелось сорваться с места и бежать, бежать, бежать… Так далеко, как только возможно. Куда, зачем? Не знаю. Главное — не останавливаться, пока не найду то, что нужно.
Иногда мне казалось, что я чувствую чьи-то прикосновения на своей коже и крепкие объятия. И они не были неприятными. Напротив, ими хотелось наслаждаться, нежиться в них, утонуть навсегда… Но рядом со мной никого не было. Никто меня не трогал. Никому я не нужна.
Кроме Глеба, который не нужен мне. И кроме Ясеня, который пусть обломится!
А еще после таких снов я чувствовала себя больной и ослабленной. Казалось, что всю ночь занималась тяжелым физическим трудом и совершенно выбилась из сил. Ближе к полудню состояние вновь приходило в норму, но с каждым днем мне становилось лишь хуже.
К сожалению, я не сразу обратила на это внимание. А когда, игнорировать мое состояние стало невозможно, его заметили все окружающие.
Во время очередного сеанса творческой деятельности, когда от внезапно нагрянувшего головокружения кисть выпала из рук, а я чуть не свалилась со стула, Дара спросила:
— А ты случайно не беременна? У вас же с Глебом уже было? Ну… ночь любви и страсти… или не ночь…
От удивленного возмущения я выпучила глаза и подавилась воздухом, что рассмешило девушку.
— Вот только не надо так на меня смотреть! Что я такого сказала? Ты жена моего брата и моя лучшая подруга! Я имею право задавать подобные вопросы. Так было или нет? Я помню, что ты после аварии и все такое… Но может…
— Нет! — отрезала я. — Я не беременна!
— А может все-таки…
— Я сказала нет!
Дара пожала плечами, но больше не стала приставать с вопросами, мгновенно переключившись на свою незаконченную скульптуру. А я, увы, сосредоточиться на своей работе так и не смогла. Глубоко в душе я чувствовала, что внезапное головокружение, тошнота и общее недомогание имеют какое-то отношение к странным снам. В крайнем случае виноват перенос души из моего настоящего тела в это.
Но с другой стороны, подобные симптомы и правда напоминают беременность. Так может ли быть такое, что Инна уже была беременна к тому моменту, как я заняла ее тело?
В тот же день за ужином Катерина тоже поинтересовалась моим самочувствием.
— Солнышко, что же ты такая бледная? И не ешь ничего. Ты часом не заболела?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Только я хотела ответить, что все в порядке, как Дара вставила:
— Все хорошо, матушка! Она просто беременна!
— Что?! — удивилась Катерина.
— Нет! — одновременно с ней воскликнула я.
Но мое категоричное отрицание осталось незамеченным.
— Надо же! У меня будет внук! — Катерина буквально засияла от счастья. — Завтра же пригласим нашего семейного лекаря. Он тебя осмотрит, даст рекомендации. Если будут какие-нибудь особые пожелания, не стесняйся, проси. Ради благополучия наследника сделаем все возможное!
