Стэн не оглянулся, но почувствовал, что внутри у него все сжалось.
— Прости меня, Стэнли, то есть Стэн. Черт, не могу привыкнуть так тебя называть. Ты был прав. А я сгоряча наговорила тебе гадостей. — Как давно ей хотелось освободить свою душу от этой тяжелой ноши. — У меня потом с этим человеком действительно ничего путного не вышло.
Гейл взглянула на детей. Близнецы не понимали смысла ее слов. Она специально не хотела упоминать имя Роджера. Хотя ребята еще слишком малы, но не стоит при них открыто говорить все, что она думает о мистере Шерлоу. Оскорбительные высказывания ее собственного отца в адрес сбежавшей матери до сих пор живы в памяти. Дети, пока не выросли, должны верить в благородство своих родителей, даже если его на самом деле и не было.
На этот раз Стэн оглянулся и посмотрел вниз.
— Как же ничего не вышло? Кое-что все же получилось…
Гейл взглянула вверх, пытаясь разглядеть выражение лица собеседника, но солнце светило слишком ярко.
— Что ты имеешь виду?
Обхватив одной рукой ствол дуба, Стэн указал вниз.
— Оглянись вокруг себя.
Женщина посмотрела на близнецов, которых никогда бы не было, не выйди она замуж за Роджера. А теперь они наполняли радостью ее жизнь. Без них ей невозможно было бы себя представить. Так что Стэн попал прямо в точку.
— Ты прав. Как всегда.
Он осторожно продолжал свой путь. И тут увидел, что хамелеон отнюдь не спит, а, заняв прочную позицию между ветвей и выпучив огромные водянистые глаза, спокойно и с интересом наблюдает за ним. Интересно, эта тварь что-нибудь соображает, задумался Стэн, чувствуя себя под этим взглядом не очень-то уютно.
— На тебя трудно сердиться, Гейл! — признался он.
— Вот и хорошо, — крикнула она ему в ответ. — Потому что мне невыносимо знать, что ты все еще имеешь на меня зуб. Особенно сейчас, когда я снова дома.
Он проверил на прочность следующую ветку, прежде чем переместиться на нее.
— Кстати, надолго ли ты вернулась?
— Еще пока не знаю. Может, насовсем.
А может, и нет, подумал Стэн. Гейл, насколько он ее знал, всегда казалась непоседой. В ней постоянно жила жажда приключений. И отъезд с Роджером Шерлоу как раз и явился очередной ее попыткой открыть для себя большой мир, существовавший за пределами тихого Хартлпула.
Стэн посмотрел на чертового Пе-Пе, и тот ответил ему долгим, высокомерным взглядом. На спасателей так не смотрят.
— Что же заставило тебя изменить свое мнение о нашем городке?
— Не что, а кто, — кивнула она в сторону близнецов. — С этими людьми ты сегодня уже познакомился.
Гейл начала волноваться. Ветка, на которую залез Стэн, продолжала опасно раскачиваться. Воображение уже рисовало картину, как он, сорвавшись, кубарем катится вниз к ее ногам. Меланхоличный любимец детей такого риска не стоил!
— Стэн, может, лучше спустишься. Я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал.
Слишком поздно, отметил про себя он, а вслух протянул:
— Спасать несчастных рептилий — часть моей работы, мэм.
Хамелеон умудрился пристроиться почти на конце довольно тонкой ветки. Стэн потянулся было к нему, но почувствовал треск и метнулся назад. Задержав дыхание, он проверил на прочность следующую ветвь, которая внешне была прочнее.
Гейл, в ужасе сцепив на груди руки, наблюдала за ним. Затем ахнула, когда он оступился, и его нога не нашла опоры.
— Стэн, пожалуйста, будь осторожен!
— Я стараюсь, Гейл.
— Пе-Пе, Пе-Пе! — закричала Ли Энн. К ней тут же присоединился Риччи. И два голоса принялись звать любимца.
— Ну же, хвостатый, — уговаривал его Стэн, приближаясь. — Тебе ведь не хочется всю оставшуюся жизнь провести на дереве. Ты же благоразумное существо. Так что хватит валять дурака. Пора спускаться.
Похоже, уговоры подействовали. Пе-Пе переместился чуть ближе и, словно поддразнивая помощника начальника полиции, стрельнул красной лентой тонкого липкого языка. Пытаясь его достать, Стэн опять оступился. Проглотив проклятие, готовое было сорваться с губ, он вовремя успел схватиться за верхнюю ветвь. Сердце забилось часто и глухо…
Гейл вскрикнула. Близнецы еще крепче прильнули к ней, не понимая, то ли это такая взрослая игра, то ли на самом деле что-то не в порядке.
— Мама! — неуверенно позвала Ли Энн.
Женщина крепко прижала к себе детей, словно они были сейчас той ветвью, за которую ей надо было держаться, чтоб не упасть и не разбиться самой.
— Стэн, спускайся сейчас же! — Ее голос сорвался. — Плюнь ты на этого зверюгу. Я не хочу, чтобы ты рисковал.
Но не в его характере было останавливаться на полпути. Молодой человек был упрям и сам себе порой удивлялся, понимая, что ему иногда не хватает здорового рационализма. Но зато, если уж он за что-то брался, то непременно доводил до конца. Это касалось любого дела, в том числе и спасения кого бы то ни было.
— Успокойся. Не надо дергаться. Сейчас я его сниму.
Он старался смотреть прямо в глаза мистеру Пе-Пе, гипнотизируя, приказывая подчиниться и сидеть смирно в ожидании помощи.
— Господи, зачем я только затеяла все это! И почему прислали именно тебя? У тебя, что в полиции разве нет настоящих дел?
— По всей видимости, нет.
Стэн оказался на уровне хамелеона. И они опять смотрели в глаза друг другу.
— Итак, Пе-Пе, здесь только ты и я. Предлагаю тебе сделку: ты позволишь мне взять тебя, а я обещаю, что не стану спускать с тебя шкуру за все твои безобразия. Идет?
Одним резким движением Стэн рванулся вперед, и тут ветка с резким хрустом надломилась. Однако помощник полицейского умудрился подхватить ее. Дети внизу издали радостный возглас. Отстаивая свободу, Пе-Пе испуганно шарахнулся, но с ветки не соскочил. Стэн начал спускаться, хватаясь правой рукой за ствол дерева, а левой удерживая трофей. На полпути, он вдруг скривился от боли, напоровшись на торчащий сучок.
Путешествие вниз, казалось, длилось вечность и было небезопасным. Но вот, наконец, Стэн оказался на земле и положил ветку с хамелеоном на траву. Близнецы с радостными криками бросились к нему.
Спасатель стоял, чувствуя, что рука саднит, как будто по ней провели теркой.
— Не трогайте Пе-Пе, — крикнула Гейл детям. — А то он опять окажется на дереве. Завтра поедем в ветеринарный центр, узнаем, как быть с ним дальше. Может быть, мы не правильно обращаемся с нашим питомцем.
Она развернулась, чтобы поблагодарить Стэна, но слова замерли на языке. Кожа на его руке была содрана от ладони до середины запястья.
— О Боже, как ты поранился!
Да, но это ерунда в сравнении с теми ранами, что нанесла мне ты, подумал Стэн. Пожав плечами, он произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
