– В общем, Тим, я нашел зацепку. Несколько образов…
Я вскинул руку, чтобы его остановить. Не рассчитал и врезал ему по голове. Я бы обрадовался этой случайности, если бы не отбил себе руку.
– Эммади… Я рад, что ты нашел зацепку и теперь сможешь выяснить все, что тебе нужно. Только без меня, ладно? Я хочу поспать.
– Неужели тебе не любопытно?
– Любопытство сгубило кошку.
– Кошек сгубил вирус «Берсерк-4» за четырнадцать лет до наступления космической эры. Вместе с большей частью земной фауны. Тебе правда все равно?
– Нет, конечно. Мне очень их жалко, и еще – пингвинов. И черепах.
– Я про твое прошлое.
Вот уж чего я не ожидал, так это того, что дройд упрется. Он получил то, что ему нужно, – чего он теперь от меня хочет?
– Да, Эммади, мне все равно…
Дройд откинулся на спинку стула, опустил руки на колени… Для идеальной позы «знаешь, Тим, я тут думал» ему не хватало только посмотреть куда-то вдаль. Техноид посмотрел куда-то в даль трехметровой комнаты и произнес:
– Знаешь, Тим, у техноидов есть понятие меры равновесия. Оно означает, что ситуация под контролем, мы обладаем достаточным количеством информации, чтобы решить предполагаемые проблемы, а возможность всякого рода неожиданностей сведена к нулю. Суть в том, что до твоего появления мера равновесия выполнялась.
– А потом пришел нехороший Тим и все испортил… Простишь ли ты меня когда-нибудь, о стальной памятник моему позору?
– Тим, ты внес неизвестность. Слишком много, чтобы возможно было все просчитать.
Я повернулся к стене и накрылся одеялом.
– Бледно-фиолетовый.
Дройд вышел, а я уставился в «перекрашенную» стену и попытался представить себе, что я – Дюймовочка, засыпающая в бутоне фиалки.
Надо ли говорить, что это не помогло…
Я провалялся на кровати около часа, пытаясь заснуть. «Сон бежал меня…» Похоже, дройд все-таки добился своего – мысли о «прошлом мне» не давали покоя. В конце концов, они сконцентрировались на одном слове. Оно не выходило у меня из головы уже второй день, и я никак не мог понять почему.
Осторожно, словно опасаясь, что планшетка откусит мне руку или ударит током, я набрал словечко в поисковике. Букву за буквой – как будто медленно опускаясь в темный омут у себя в голове…
Отсылаю запрос… Касаюсь пальцем единственной ссылки и тут же одергиваю руку.
Текст страницы плывет перед глазами, потом включается голографер, и передо мной возникает полупрозрачная девушка. На этот раз – это точно не рекламная программа.
Чуть раскосые ультрамариновые глаза, ослепительно-белые волосы, падающие за плечи, пурпурное шелковое платье до колен…
Она улыбается мне уголками губ…
Глаза тут же привычно сокращают размашисто написанное на экране имя. Ки-Саоми. Оми. Я звал ее Оми…
Стоп.
Я выключил планшетку. Это просто прошлое. Чужое прошлое.
Пару раз глубоко вздохнув, я попытался представить, что я вообще не включал терминал, не входил в сеть и, самое главное, не задавал поиск на это чертово завязшее в голове слово.
«Принцесса».
Надо ли говорить…
Куда отправляется человек, только что вышедший из медблока, тюрьмы, плена, после развода с женой, расплаты с кредиторами, исповеди – в общем, оказавшись на свободе? Конечно же, в бар. Я вывел на терминал карту лайнера, нашел вожделенное питейное заведение и отправился в свой первый «выход в свет».
Бодро переступив порог, занавешенный ароматной сиреневой дымкой, я остановился как вкопанный.
Бар… он поражал воображение. Огромное помещение, где можно было запросто разместить звено боевых яхт, было забито посетителями. Они сидели, стояли или просто висели в воздухе у светящейся барной стойки. Метров двадцать она шла на уровне груди, а потом, словно волшебная тропинка, спиралью уходила под сводчатый потолок. Остальные противники трезвости расположились за столиками – низкими, высокими, круглыми, квадратными, мягкими, прозрачными, желеобразными… Одни столики стояли неподвижно, другие опоясывали дефилирующих посетителей, третьи преданно за ними бегали. Располагались эти предметы мебели как на полу, так и на стенах – там менялся вектор гравитации. Несколько столиков, заключенных в прозрачные сферы, летали над головой, изредка пересекаясь с кишащими в воздухе светящимися голографическими чудовищами.
Больше я особо ничего не разглядел – в зале было довольно темно. «В кафе-баре нашего лайнера всегда царит приятный романтический полумрак». На деле это означало, что ни черта не видно на расстоянии вытянутой руки. Идешь, натыкаясь на мебель, наступаешь на ноги, извиняешься… Стоило захватить с собой торшер из каюты.
Я пробрался на ощупь чуть дальше в зал, подыскивая незанятый столик. Для моего впечатлительного сознания будет безопаснее покамест избежать всяческих излишеств. Для начала пусть будет простой круглый столик. Неподвижный, не ведущий с тобой задушевных бесед, не флиртующий и не поющий похабных частушек.
– Эй!
Я обернулся на звук и увидел девицу в полупрозрачном голубом платье, энергично махавшую мне рукой. Убедившись, что она машет именно мне, я пробрался к ее столику.
– Садись, чего стоишь?
Я неуверенно сел в соседнее кресло. Если мы с ней были знакомы… Дурацкая получится сцена. Уж лучше пусть она просто ищет компанию.
Девица молча меня разглядывала, а я никак не мог придумать, что сказать… Поздороваться? Идиотизм. Представиться, сделать комплимент, поговорить о погоде? Погода в космосе – очень остроумно. Может, ей выпивку заказать – вон стакан вроде пустой… Эммади был прав – я еще долго буду впадать в ступор в любой жизненной ситуации… Хотел же посидеть спокойненько в одиночестве, напиться и трезво взглянуть на то, что со мной стряслось.
– Что-то я тебя здесь раньше не видела. Ты пристыковался недавно?
– Да… Недели две назад.
Как себя вести я так и не придумал, поэтому решил следовать древней поговорке: если не знаешь, что говорить, – говори правду.
– Ясно. А я тут со старта – уже со скуки на стенку лезу. Залезаешь, а там тоже скука, только вектор другой…
Сверху спикировало голографическое чудище и, нырнув в стоящий на столике пустой бокал, осыпало нас снопом зеленых искр. Я с непривычки отпрянул, вызвав сдавленный смешок своей собеседницы. Зато вспышка света позволила хоть немного ее разглядеть. Вполне хорошенькая девушка, на мой неискушенный взгляд. Конечно, пластические коррекции и наноперестройка не оставили шансов дефектам внешности, но почему-то мне казалось, что эта девушка не прибегала к подобным услугам. Она не была ни «красивой», ни «яркой». Просто милой. Мягкая, едва заметная, улыбка, густые темные волосы, свободно падающие на плечи… Куда изящнее вычурных причесок леди за соседними столиками. Из-за этого блока с эпосом я стал несколько… архаичным что ли. Мне нравилось, что она больше напоминает предводительницу корсаров из той забавной истории о сокровищах, чем среднестатистическую современную модницу.
Мы все сидели и молча разглядывали друг друга. Я по-прежнему не знал, что говорить, а потом с ужасом понял, что вообще не представляю себе, как знакомятся с девушками, как разговаривают. Я имею в виду сейчас. Каков «регламент»? Я не успел поинтересоваться у своей «большой энциклопедии» перед тем, как она заблокировалась, поэтому все, что у меня есть, – куча предположений, почерпнутых из все того же эпоса. Пожуем бетель, плюнем друг другу под ноги или разделим воду?
– Слушай, а где ты пропадал все это время? Может, тут есть какое-нибудь местечко поинтереснее этого дома скорби? Подпольное казино, арена для кровавых боев или нормальный бордель, кроме государственной скукотищи?.. Выкладывай!
Я прокашлялся. А я-то думал, что мы сейчас попьем чаю, оттопырив мизинцы, и будем обсуждать последнюю книгу Голсуорси-бета. Даже заготовил пару фраз из «Пикника в раю» и пару самых смешных ляпов программно воскрешенного писателя… Вот вам и «пиквик клаб». Впрочем, так ли я огорчен?
– Ну? Или не доверяешь?
– Э-э-э. Я в медблоке лежал. Мне ногу отрубленную восстанавливали.
Девица прямо загорелась…
– Какую?
– Вот эту.
Она беспардонно задрала мне левую штанину и внимательно изучила злополучную конечность, пытаясь найти границу среза. Потом она заметила татуировку.
– Тим?
Я кивнул.
– А я Ванда.
Я аккуратно пожал протянутую руку. Девица улыбнулась еще шире и откинулась обратно на спинку кресла.
– Так кто отрубил тебе ногу? Или ты сам нечаянно? Такое бывает…
Она захихикала.
– Да нет, я…
– А то смотри, я могу подучить, чтоб больше не повторилось. Ты не смотри, что я с виду такая хрупкая да безобидная, я вообще-то первое лезвие Империи…
С этими словами она достала визитку и активировала ее – в воздухе передо мной повисло голо: «Учитель фехтования первой категории», номер, адрес в МИСС и прочее… Я уважительно закивал, пытаясь не обращать внимания на имя, светившееся серо-зеленым прямо посреди голо. Элиза Роли.
