Некоторое время ребята молчали – молчали и улыбались друг другу. Настя поймала себя на мысли, что совсем-совсем не сердится на Леху, из-за того что он выпустил фурхов. Вот ведь как бывает: только что хотела его избить, а теперь улыбается ему, как добрая знакомая. Настя вспомнила, что совсем недавно пыталась понять, как происходит смена добрых и злых настроений в душе человека.
Птица снова недовольно забила крыльями.
– Полетела я домой. Пока, – попрощалась Настя, усаживаясь верхом на пернатого компаньона.
– Давай, счастливо. В следующий раз не зевай, – улетая, Леха смеялся.
Утром Настя, едва дождавшись, когда за мамой закроется дверь, бросилась к отцу.
– Па-а-а-а, тебя в школу вызывают. Сходишь?
– Вот те раз!
Папа изобразил крайнюю степень удивление, задрав брови так высоко, что они почти скрылись за волосами.
– Моя образцовая дочь что-то натворила?
– Да так, ерунда. Мы с подружкой затеяли игру, вроде морского боя, а нас поймали.
– Ясненько. Я тоже в морской бой на уроках не раз рубился. Во сколько подойти то нужно?
– В 2 часа, в кабинет биологии.
– Заметано.
Когда папа уже был готов выходить из дома, Настя его окликнула.
– Па, это не совсем морской бой. Но это игра, ты, главное, помни, это всего лишь игра такая.
6
На уроке русского языка Настя не сумела ответить на вопрос Зои Михайловны. Просто не знала, о чем этот вопрос, не услышала его. Только усевшись с разрешения учительницы на место, Настя осознала, что с самого звонка не следила за ходом урока, потому что думала о Лехе. Кто он в обычной жизни? В какой школе учится? Где живет?
– Насть, у тебя нервный тик, – прошептал Димка, толкнув соседку по парте локтем. – Ты чего руки свои трогаешь весь урок?
Этого Настя тоже до сих пор не замечала. Оказывается, она все время касалась пальцами запястья. Именно за запястья держал ее парень, наездник на белой птице, не позволяя броситься в драку.
Настя посмотрела в окно, далеко-далеко, туда, где между зданием стоматологической поликлиники и пятиэтажкой виднелась едва различимая полоска леса. Туманная дымка окутывала далекий лес, покрывало мыслей и мечтаний спрятало от Насти сиюминутную реальность.
Девочка представляла, как Леша сидит где-нибудь на другом конце города за партой, с независимым видом записывает что-нибудь в тетрадь, и никому в классе и в голову не приходит, что по ночам он парит в небе на огромной белоснежной птице.
Настя вообразила, как какая-нибудь красотка с броским макияжем и копной черных волос бросает на Лешу взгляды со своего места. Он их, конечно же, замечает и отвечает ей своей характерной ухмылкой. Не слишком часто отвечает, но все же.
Настя так ярко все это представляла, как будто сама находилась рядом, как будто сидела неподалеку от черноволосой красотки…. И вдруг почувствовала, что злится.
– Нефёдова, ты сегодня не с нами?
Зоя Михайловна, похоже, тоже злилась.
Настя усилием воли заставила себя следить за ходом урока.
На литературе классная руководительница проверяла, как Настя прочувствовала «Снежинку» Бальмонта, давала рекомендации, – на все это ушло 15 минут урока, чему 8 б был несказанно рад. Когда Настя возвращалась на место, Колька, общепризнанный клоун класса, жалобно ныл:
– Зоя Михайловна, такое произведение! Так растрогало! Не отказывайте чувствительной душе – так хочу еще послушать.
Классную руководительницу ничуть не обманули его восторги.
– Молотилов, тебе лишь бы домашнее задание не отвечать.
Как только раздался звонок с последнего урока, Настя выбежала из класса, чтобы встретить отца. В коридоре толпились школьники – те, кто учился в первую смену, спешили домой, ученики второй смены неспешно подтягивались к первому уроку, до которого оставалось еще много времени. Настя искала глазами папу. Через десять минут девочка уже волновалась. Она подошла к двери и, мешая как входящим, так и выходящим, стала высматривать отца на улице.
У дальнего угла школьного здания остановился знакомый синий Фольксваген. В машине сидели двое. Разумеется, Настя не могла с такого расстояния рассмотреть лица человека на пассажирском сидении, но почему-то нисколько не сомневалась, что это та черноволосая женщина с фотографии, спрятанной в листах А 4.
Настя почему-то испугалась этой мысли и поспешила обозвать себя неисправимой фантазеркой. Однако внутренний голос, явно не принадлежавший какой-то там легкомысленной фантазерке, строго и авторитетно произнес: «А почему тогда папа не подъехал к входу, а остановился так далеко?»
Настя вернулась в холл, чтобы дождаться отца там. Вскоре он вошел в школу, бодрый и довольный.
– Па, здорово, что ты пришел. С кем ты приехал?
Насте показалось, что отец на долю секунды замешкался, смутился.
– А почему ты спрашиваешь?
– Я выходила тебя встречать, видела, что кто-то приехал с тобой, – как можно беззаботнее постаралась ответить Настя.
– А, вот оно что. Коллега попросила подвезти, – скороговоркой произнес отец. – Ну, пойдем уже на разборки, в конце концов, мне ж на работу возвращаться надо.
– На разборки… ну у тебя и выражения, папочка. И не скажешь, что ты положительный и серьезный мужчина.
Отец и дочь смеялись, поднимаясь по лестнице.
– Там закрыто, – подсказала Аня, когда Настя с папой подошли к двери.
Анина мама раздраженно барабанила ладонью по подоконнику.
Юлия Николаевна появилась лишь спустя пятнадцать минут, когда родители исчерпали уже темы для светской беседы и стали проявлять нетерпение, то и дело восклицая, что им нужно возвращаться на работу.
Учительница биологии, казалось, была удивлена, увидев их перед кабинетом. Она попросила маму Ани и папу Насти подождать еще минуточку и пригласила девочек войти.
– Ну, вы даете! Вы, что, не могли подойти и поговорить со мной после урока? Инцидент был бы исчерпан. Зачем вы родителей (на секунду Насте показалась, что Юлия Николаевна произнесет «притащили») заставили отпрашиваться с работы и ехать в школу из-за бумажки с белибердой.
Учительница потрясла в воздухе листком, все еще сохранявшим очертания гармошки.
– Юлия Николаевна, это игра такая, вроде морского боя. Простите нас. Мы немного не доиграли на переменке и решили занять всего минуточку урока, – Настя надеялась, что ее голос достаточно красноречиво передает то, как ей стыдно.
– Нефёдова, ты мне почему-то представлялась гораздо более серьезной и умной. Забирайте этот продукт детсадовской деятельности, зовите родителей, – Юлия Николаевна протянула Ане листок.
Девочки стояли в коридоре, гадая, о чем шла в тот момент речь в кабинете биологии. О чем можно говорить, если злополучного листка там уже нет?
Когда через десять минут все четверо вышли из школы, мама Ани раздраженно произнесла, что совершенно не понимает, как можно срывать людей с работы ради пятиминутной беседы о сложностях подросткового возраста.
– Нормальная Юлька тетка, все-таки, – резюмировала Аня, когда родители ушли.
Настя кивнула.
Она смотрела вслед папе, который уже почти подошел к Фольксвагену. Девочка продолжала стоять на одном месте и после того, как попрощалась и ушла Аня, после того как скрылась вдали машина отца. Почему-то она чувствовала себя в тот момент страшно одинокой, будто и не было вокруг нее толпы школьников, спешащих на занятия или домой, будто отец уезжал не на работу, а в неведомые края… навсегда. Настя ощущала какое-то оцепенение, смотрела в одну точку, туда, где несколько минут назад находился Фольксваген.
Вдруг она почувствовала удар в спину. Девочка подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В пяти метрах от нее Димка лепил новый снежок, чтобы запустить его в свою соседку по парте.
– Димка, я тебя сейчас… – испуг еще не прошел, и Настя вскрикнула так, что на нее оглянулись похожие на гусят младшеклассники, проходившие мимо.
Дима отбросил снежок в сторону.
– Извини, показалось, что ты примерзла к месту. Решил проверить, жива ты или нет. Ну как там, у биологички, прошло все?
Настя, пораженная, что Димка не только заметил инцидент на уроке Юлии Николаевны, но еще и помнил, что беседа с родителями должна была произойти как раз в это время, пробормотала, что все в порядке.
– Ну и отлично. Ты кого-то ждешь?
– Нет, домой иду. Просто задумалась.
– О, задумываться, это по твоей части. Пойдем тогда, мне сегодня в твою сторону.
По пути Димка рассказывал о своих летних приключениях у тетки в деревне, и Настя хохотала так, как не смеялась уже давно. Даже когда они попрощались, и она, повернув к дому, отправилась дальше одна, улыбка все еще не сходила с лица. Улыбалась Настя и, поднимаясь по лестнице и, открывая входную дверь, а войдя в коридор, прыснула от смеха, вспомнив самый смешной момент из Димкиных рассказов.
