— Нет, — сказал Богниц. — Случайный снимок, и фотограф не сразу обратил внимание…
— Что осталось более или менее честного, — сказал барон, — так это теннис, шахматы, яхты и большие ралли. Все остальное…
— Я сказал бы иначе, — прищурился Богниц. — Бокс, лошади и футбол. Это продано, куплено и продано снова. Все остальное — с вариантами.
— Лошади, — сказала Аннабель. — Знаете, Ян, есть лошади и лошади…
— Я не имел в виду выездку, — сказал Богниц. — Я говорил про ипподром.
— Самый честный вид спорта — это рулетка, — сказал барон. — Ты знаешь, что всегда выигрывает казино…
— Смотрите, это Берт, — сказала Аннабель.
К ним подходил, заранее широко улыбаясь, Берт Яскульский, рыжий и круглолицый; четыре года назад, когда он только начинал свою карьеру, его простецки-легкомысленная внешность страшно мешала ему. Как и островной акцент. От акцента и веснушек он избавился — но не это, конечно, стало причиной его стремительного взлета. Сейчас он был товарищем премьер-министра Маргитании, второго по значению королевства Конкордиума.
По слухам, влияние его в кулуарах власти самого Конкордиума было колоссальным.
— О, милая Аннабель, как я рад вас видеть! Лео, я слышал, у вас проблемы? Поговорим за картами. Ян, никаких интервью, я отдыхаю. Что интересного в мире? Господа, позвольте мне похитить у вас принцессу…
Конечно, и Берт с ними, думала Аннабель, увлекаемая мягкой превосходящей силой. Как же без Берта… Она автоматически раскланивалась со знакомыми, окидывала взглядом платья и украшения дам, и вдруг оказалось, что они идут как бы по длинному коридору, в конце которого стоит, вовсе на них не глядя, человек в черном, но в последний момент коридор слегка вильнул, и их пронесло мимо, куда-то ко входу в зимний сад…
— Берт, куда вы меня тащите? — спросила она, оглядываясь.
— Как, вы еще не знаете? У Денниусов зацвела инстрелла. Вы видели цветок инстреллы?
— Я выросла в этом доме, Берт, — сказала Аннабель.
— Ладно. Тогда сами подскажите место, где можно поговорить без посторонних. При этом не пропадая с глаз.
— Значит, то, что нас будут видеть беседующими — не страшно?
— Предпочтительно. Мои агенты уже распускают слухи о моих матримониальных намерениях.
— Берт, вы совсем не в моем вкусе.
— Вкусы — вещь переменчивая… впрочем, говорить мы будем о другом.
— Тогда поднимемся на галерею.
На галерее слышен был мягкий шорох климатизатора и ощущались токи прохладного воздуха. Пахло подтаявшим снегом. В зале собралось уже около сотни гостей, разговаривали, пили, знакомились и знакомили, было немало юных дам и молодых кавалеров, и кто-то замечал стоящих на галерее Аннабель и Берта — замечал, обращал внимание, запоминал для последующего перемывания косточек… А что, подумала Аннабель, с их точки зрения — Берт для меня прекрасная партия… как и я для Берта. Принцесса-изгнанница, пожизненная правительница государства площадью в один номер-люкс на территории отеля «Палас», которая не гнушается брать деньги за победы в автогонках… и молодой политик, представитель древнейшего дворянского рода, более древнего, чем коронованные Мартиниусы…
— К развлечению гостей меры приняты.
— Так в чем дело, Берт?
Невидящими глазами Берт смотрел куда-то в противоположную стену.
— Отвечайте, — сделала улыбку Аннабель. — Или вы хотите, чтобы я ушла?
— Я хочу предложить вам участие в грандиозном предприятии. Риск колоссальный. Победитель получает все. Но на кон ставится, пожалуй, не только смертное тело, но и бессмертная душа…
— Заговор?
— Да. Мы хотим вернуть вам корону.
— У меня ее никогда не было.
— Была. Король Евгений за день до смерти тайно короновал вас.
— Не может быть. Я запомнила бы. Мне ведь было уже пять лет.
— Вы пробыли в руках у… мы называем их упырями, но это условно… вы пробыли у них неделю, прежде чем Конкордиум вытащил вас оттуда. Странно, что у вас вообще осталась прежняя личность.
— Берт, вы говорите что-то такое… Может быть…
— Да.
— Что «да»?
— Мы расскажем вам все. В последние несколько месяцев нам удалось добыть немало новой информации об Альбасте, и… это страшно, принцесса. Меры надо было принимать десять лет назад. Я боюсь, что сегодня уже поздно. Но ничего не делать — тем более нельзя. Сейчас Яппо расскажет нам кое-что… и еще — генерала Паулина вы помните?
— Нет.
— Он командовал внешней охраной дворца еще при вашем отце. Неделю назад бежал из-под ареста. Он сейчас здесь. Поговорите с ним тоже.
Конечно, она помнила этого генерала. Маленькая, она боялась его. У генерала — в те времена, наверное, полковника — был низкий лоб, приплюснутый нос, узкие губы и мощные челюсти. Вечно прищуренные глаза напоминали серые льдинки. Он никогда не улыбался. Люди с такими лицами не меняются десятилетиями и становятся стариками в одну зиму. Похоже, что генерал был на грани этого превращения.
Он уже замолчал, а Аннабель все пыталась зрительно представить себе хоть что-нибудь из рассказанного: котлованы, на дне которых живут сотни и тысячи людей — абсолютно, идиотически счастливых людей, которым вообще ничего не нужно; живых мертвецов, по ночам патрулирующих улицы столицы; необъяснимые и жуткие перерождения домашних животных и птиц; покинутые, но продолжающие жить непонятной жизнью села и города; и брата, короля Германа, до недавнего времени — слабоумного морщинистого мальчика, куклу в руках матери-правительницы… он стал выше ростом и тверже лицом, речи его разумны и указы точны, но никто не может встретить взгляд его глаз и остаться в здравом рассудке…
— Он умер, принцесса, — сказал Яппо, поняв, о чем она думает. — И смерть его души была долгой и невыносимо тяжкой. Снедаемая заживо, она…
— Не надо, — сказала Аннабель. — Я поняла. Но — что мы можем вообще сделать? Если все так…
— С нами Яппо, — сказал Берт.
— Яппо… — Аннабель подняла глаза на мага. — Яппо, а почему вы с нами?
— Потому что могущество тех, кого вы назвали упырями, угрожает и мне,
— сказал маг.
— Только поэтому?
— Да, только поэтому. Восстановление справедливости в вашем смысле меня не занимает. Меня вообще не занимают людские отношения.
— Хорошо. А чем конкретно вы можете помочь?
— Информацией. В ближайшие дни я буду знать все о сегодняшней структуре Альбаста. Узнав это, я смогу найти для вас способ проникнуть на его территорию. Научу бороться с магией упырей. Возможно, смогу нарушить их системы наблюдения и воздействия…
— Вы говорите — упыри… — начала Аннабель.
— Это вы так говорите, — поправил ее Яппо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
