Вчера вечером начальник службы безопасности «Невского карата» сказал, что за нами с сыном последуют его люди. На Буйновского работают профессионалы – и я вполне могла их просто не заметить. Нельзя исключать, что сейчас прямо за нами идет второе судно, находящееся вне пределов нашей видимости. Но они следят за нами по приборам. И посмотрят, куда мы высадимся. Буйновский использовал меня в качестве приманки и теперь, через меня, найдет свою младшую дочь и Зою. Ну что ж, если мне за это беспокойство хорошо заплатят… Только бы нам с Ванькой не досталось по шее…
Так что надо выяснить, чего хотят хозяева Вадика, и дожидаться помощи.
Начинаем выяснять.
– Могу я встретиться с Арсением Михайловичем? – посмотрела я на Вадима.
– Кто это? – тут же встрял Ванька.
– Помолчи! – приказала я сыну и снова уставилась на Вадима.
– Его нет на яхте, – сообщил молодой человек.
Я спросила, а кто есть? Оказалось, что команда и мы трое. Меня, естественно, заинтересовало, куда делась та честная компания, что вчера отплясывала в салоне.
– Сошли на берег, – ответил Вадим.
Я задала еще один вопрос: «Кто были те люди?» Вадим неопределенно пожал плечами и сказал, что вроде бы какие-то знакомые Арсения Михайловича, сам он их никогда не видел, и его совершенно не интересовало, откуда они взялись. Его задание заключалось в том, чтобы доставить нас с Ванькой на эту яхту, что он с успехом и выполнил. Теперь ему нужно вместе с нами добраться до асиенды-финки-фазенды, даже только до причала, где нас встретят.
– Арсений Михайлович будет в усадьбе? – поинтересовалась я.
Вадим снова пожал плечами и сообщил, что Сеня – так он именовал моего вчерашнего собеседника – там регулярно появляется, но Вадик не представляет, когда тот приедет вновь, и вообще, что за дела у Крота с его хозяином.
– У кого? – переспросил мой сын.
– Сеня Крот – это Арсений Михайлович, – пояснил Вадик. Можно подумать, что моему сыну от этого что-то стало понятнее. Он этого Крота вообще ни разу не видел. Но ребенок желал знать, почему Вадик так странно называет дядю, с которым, судя по всему, вчера провела вечер его мама, то есть я.
– Да кликуха у него такая, – огрызнулся Вадик. – Откуда я знаю? Сколько лет знаком с Сеней, все только так его и зовут. В тюряге прилипла, наверное, и пошло-поехало. Ваня, увидишь его – сам спросишь. Правда, лучше не надо. С Сеней вообще никогда ничего не знаешь. Еще нарвешься.
Я внимательно посмотрела на Вадика и решила, что к Сене Кроту он особой любви не питает. Ну что ж, отложим в памяти и, возможно, когда-нибудь воспользуемся.
Меня по-прежнему интересовало, кто хозяин яхты. Вернее, кому принадлежит и куда направляется лежащий в закрытых на ключ помещениях груз наркотиков. Но прямо спросить об этом Вадика я не могла (да и не была уверена, что он знает про наркоту), так что следовало придерживаться вопросов, на которые я реально могла получить ответы.
Как и следовало ожидать, яхта принадлежала хозяину. Но ею частенько пользовался и Сеня Крот.
Я во второй раз спросила у Вадима, кто его хозяин.
– Вы все узнаете на месте, – ответил он мне. – Не спрашивайте меня. Я все равно не скажу.
– Но это не мой папа? – встрял Ванька.
Вадик вздохнул, не желая встречаться взглядом с ребенком. Ребенок выдал тираду, за которую следовало бы надавать ему по шее, но я не стала вмешиваться, считая, что Вадик заслужил подобное отношение. Нечего обманывать детей, даже тех, которые уже подростки.
Видеть заманившего нас на эту чертову яхту плейбоя мне не хотелось ни одной лишней минуты; я поняла, что больше никакой информации из него не выужу, так что можно его и отправить со своих светлых очей.
– Вали отсюда! – предложила я ему, велев прихватить тележку с остатками пищи.
Он с радостью встал, сказал, что нас с Ванькой позовут обедать часа через два, а пока мы можем поспать или пойти в салон – послушать музыку, поиграть в шахматы, полистать журналы.
Я задала мучивший меня вопрос: как выбираться из этого отсека не через открытую палубу? Услышав меня, Ванька усмехнулся и покосился на спасательный жилет, валявшийся на полу.
– Вы пытались пройти через палубу? – дошло до Вадика. Интересно, а что он думал раньше?
– Пойдем, мама, я тебе покажу, – позвал сын.
Вадик вышел первым, толкая впереди себя тележку, и мы втроем двинулись к последней двери по нашей стороне коридора. Выяснилось, что я ее неправильно дергала (когда я добралась до нее, была уже в панике?), – следовало вначале нажать на кнопку, фиксирующую замок. Это было сделано для того, чтобы во время качки дверь не билась о стену. Правда, все другие двери были действительно заперты и вели в каюты, предназначенные для гостей.
Ванька предложил показать мне яхту. Я кивнула, решив, что мне следует знать, что тут имеется в наличии и как перебираться из одной части в другую – мало ли как ляжет карта?
Салон при свете дня (хоть и пасмурного) смотрелся совсем по-другому. Это было довольно просторное помещение, теперь казавшееся мне в два раза больше, чем вчера. Но вчера все углы были затемнены, да и светомузыка то высвечивала танцующих, то опять погружала все во мрак. Столы, установленные раньше вдоль одной стены, теперь располагались в разных местах, на двух стояли доски с шахматами, ввинчивающиеся в подставки, еще на двух лежали стопки журналов и газет. Появились кресла. Возможно, вчера они тоже были, но я их не заметила.
Каюта Арсения Михайловича была заперта. В кухне нас встретил улыбающийся кок и поинтересовался, что мы желаем на обед. Выбор я оставила за Ванькой. Рядом с кухней находился ресторан примерно на двадцать посадочных мест. Внизу – машинное отделение, еще какие-то служебные помещения.
– Команда тут большая? – спросила я у сопровождавшего нас Вадима.
Он этого не знал и никогда не интересовался количеством моряков, мог только сообщить, что все они русские (или украинцы) и раньше ходили в загранку на торговых судах. Капитану меня не представили, вообще создавалось впечатление, что команде отдан приказ по возможности не попадаться мне на глаза.
Перед тем как отправиться назад в нашу с Ванькой каюту, я спросила у Вадима, не в курсе ли он, когда мы должны прибыть к месту назначения.
– К вечеру, – ответил он. – Так что вы лучше сейчас поспите… А то неизвестно, когда сегодня сможете лечь.
– А что такое? – тут же заинтересовалась я.
– С вами будут говорить, – уклончиво ответил Вадик.
Что же это за разговоры меня ждут, хотелось бы узнать? И главное – с кем?
* * *
По возвращении в нашу каюту Ванька тут же взял быка за рога.
– Мама, тебя принимают за тетю Иру?
– По всей вероятности, – кивнула я.
– Но почему ты им не скажешь…
– Я на задании, – объявила я, зная, что мой старший ребенок обожает всякие шпионские фильмы и книги.
Он уставился на меня, раскрыв рот. Я молча кивнула и перешла на шепот. Мы устроились у меня на койке, и я рассказала ему про исчезновение Кати и Зои и про задание Буйновского. Глаза ребенка загорелись, единственное, что его возмущало, так это то, что я не сообщила ему всего этого раньше.
– И мы должны их спасти? – спросил он.
– Во всяком случае – постараться, – бодренько ответила я.
– А как ты дашь сигнал Олегу Алексеевичу?
Я пожала плечами. Ребенок тут же стал меня уверять, что мы с Буйновским и начальником службы безопасности обязательно должны были договориться о системе сигналов и о том, как станем поддерживать связь. Я возразила, что где-то рядом находятся профессионалы, состоящие на службе у Олега Алексеевича. Вот они пусть и дают сигналы.
– Но если с нами что-то случится? – спросил ребенок.
– С нами ничего не должно случиться, малыш. По крайней мере, ничего плохого, – ответила я. Хотелось бы мне в это верить.
Но у Ваньки был еще один вопрос, наверное, мучивший его больше всего.
– А папы там точно нет? – посмотрел он на меня с надеждой.
– Боюсь, что дядя Вадим сказал тебе неправду, – вздохнула я, обнимая сына за худые плечи. – Я не представляю, где твой отец. И жив ли он еще.
Ванька молча отправился к себе на койку и лег на живот, уткнувшись носом в подушку. Я тоже легла, уставившись в потолок. Какой же негодяй этот Вадик! Ну зачем было обманывать ребенка?!
Ванюша со Славкой здорово переживали из-за отсутствия отца. Когда в моей жизни появился Сергей Борисович, владелец одного из Канарских островов, мальчишки приняли его на «ура» и быстро привязались. С Сергеем Борисовичем мы сходились и расходились три года, но, нужно отдать ему должное, в периоды разрывов со мной дядя Сережа продолжал общаться с мальчишками. Я знала, что он очень любит детей, жалеет, что нет своих, а моих считает почти родными. И ему-то самому хорошо известно, как трудно парню расти без отца.
Но у человека, имеющего капиталы, позволяющие покупать острова в Атлантическом океане, не может не быть врагов. У Сергея Борисовича возникли очень серьезные проблемы, и он оказался перед выбором: погибнуть – или срочно свалить из страны. Естественно, выбрал последний вариант.
