Рей. Ты что, опять заигрываешь со мной?
Джози. Да перестань. С заигрываниями мы сыты по горло еще с прошлого года. Злые мы были друг на друга, как собаки. Ужас какой-то… Что было, то прошло. Сейчас все по-другому. Не знаю почему, но я в твоем присутствии начинаю нервничать.
Рей. Ты? Нервничать? Вот это да. Я тебя не узнаю.
Джози. И я тебя тоже. Глаза прячешь все время.
Рей. Просто ты моргаешь так часто, что заглянуть тебе в глаза дело бесполезное.
Джози. Ты уже дважды возвращаешься сегодня. Так?
Рей. Не дважды, а один раз. В первый раз я пришел… чтобы выложить тебе все новости, если бы я даже захотел побыть с тобой…
Джози (подходит к нему ближе). Помедленней. Начинается самое интересное.
Рей. Да ничего не начинается.
Джози. Ну извини. Но ведь ты сказал: «Если бы я даже захотел побыть с тобой…»
Рей. Сказал. Но не получится. Через час приедет Саммиай. На автобусе.
Джози. Сегодня? Господи, к такому торжественному случаю нужно шоссе расширить, на одну полосу как минимум.
Рей. И если честно, лучше бы она не приезжала.
Джози. Но почему?
Рей. Сам не знаю.
Джози. На твоем лице смущение.
Рей. Знаю. Не надо было дважды возвращаться.
Джози. А «дважды» не было. Первый раз ты пришел, чтобы просто –
Рей. Ну, хватит. Я действительно не в себе. Ладно, пошел встречать Джози. (Собирается идти.)
Джози. Саммиай.
Рей. Я и сказал Саммиай.
Джози. Нет, ты сказал –
Рей. Я сказал «Джози», а имел в виду Саммиай. (Оглядывается.) Как отсюда выбраться? (Быстро уходит.)
Джози (поворачивается в тот момент, когда из дома выходит БЁРТ.) Ты все слышал, да, пап?
ДЖОЗИ проходит в дом. БЁРТ замечает ЭННИ, та появляется из-за угла дома с сигаретой в руке.
Бёрт. Слышал, что ты курить бросила.
Энни. А я как ты свой нос в чужие дела суешь.
Бёрт. Да, некоторые привычки на всю жизнь… Как и некоторые люди…
Энни (смотрит на него сочувствующе). …Надо избавиться от этих всех засохших деревьев и кустов. Кто-нибудь за садом следит?
Бёрт. Ни кто не следит. С тех пор как ты уехала.
Энни. Поэтому ты звонил мне в Париж? Ночью? Насчет срочной прополки? Боже, напугал меня до смерти.
Бёрт. Это был всего лишь предлог. Просто очень хотелось пообщаться с тобой, вдруг бы ты этим летом не приехала.
Энни. Я приехала исключительно ради Джози. Я ведь замужняя женщина.
Бёрт. Замужем за Уолтем… Как там старина Уолт?
Энни. Во-первых, он не старый, а во-вторых, терпеть не может фамильярности.
Бёрт. А, ясно. Не передавай ему моих слов. Не хватало мне забот с молодым Уолли.
Энни. Твоя дочь только что расторгла помолвку, а тебе хоть бы хны.
Бёрт. Я очень это переживаю… Но если б она выскочила за Кенни, чтоб выполнить обещание, я бы переживал еще больше.
Энни. Я очень расстроилась. Вечно она бросается во все сломя голову.
Бёрт (кивает). Вроде нас. Мы были знакомы до свадьбы всего три недели.
Энни. Девятнадцать лет вместе… это не то что в омут головой… Все от меня скрывает. Как ты ее находишь?
Бёрт. В лучшем виде. Такого лета у нас с ней еще никогда не было.
Энни. Да их и было-то — кот наплакал.
Бёрт. Это верно. Но такое потрясающее лето я пережил первый раз. За двадцать три года. И в этом исключительно ее заслуга. Она подарила мне счастье.
Энни. Она привязана к тебе, хоть эти двадцать три года ты ее не очень баловал. Дочь с отцом всегда лучше ладит. Матерям с дочерьми не так везет.
Бёрт. Да ладно тебе, мы оба дров наломали. Тебе достался развод, а мне выходные в раскаленном «Бьюике» на целых двадцать три года. Я был слишком занят, чтобы осознать, чего лишаюсь.
Энни. Будто я этого всего не знаю.
Бёрт. Знаешь, конечно. Просто тебе напоминаю. Мое отношение к семье стоило мне брака.
Энни. Стоило тебе брака? Всего-то? А мне половину жизни. А теперь еще и половину семьи. Ты был словно одержимый. Стоило тебе открыть один магазин, ты тут же без передышки собирался открыть следующий. Почему ты не мог остановиться? Два, три магазина — это уже более чем достаточно. Денег нам хватало. Зачем тебе понадобилось целых восемь магазинов?
Бёрт. Потому что у меня это хорошо получалось. Если Бейб Рут имел шестьдесят домов, почему он не остановился на пятнадцати?.. деньги меня никогда не интересовали. И к тому же: чем мне еще было заняться? Никаких особых талантов у меня не было, не то что у нынешних молодых. Моим единственным талантом было заполнять время работой… И шел я на это не ради себя. Ради нас.
Энни. Ради нас? Лучше бы побольше времени дарил семье, нам. Я ведь никогда ни о чем у тебя не просила. Потребности мои были очень скромные. (Смотрит на дом.) Единственное исключение, вот этот дом. О нем я действительно мечтала. Не ахти какое богатство, видит Бог, но я любила его… Но годы шли, а будущее выглядело все более и более в мрачном свете. Всю жизнь ждать тебя к обеду — вот какая судьба ждала меня. Что здесь, что в Нью-Йорке ты требовал от меня одного: ждать тебя к обеду, а по пять, шесть дней в неделю Джози ела на кухне одна… Так в один прекрасный момент я потеряла дочь. И матерью ей стала Клемма.
Бёрт. Господи, если все было так плохо, почему ты раньше не развелась?
Энни. Смелости не хватало. Если бы я развелась раньше и забрала Джози, это было бы слишком сильным ударом для нее, она ведь так тебя любила… Так что я решила терпеть, пока она не поступит в колледж… Но лучше мне от этого не стало.
Бёрт. Ну что ж, если это все, ты свой брак заслужила.
Энни. Вот как? А какой брак ты имеешь в виду?
Бёрт. Нынешний. Я был абсолютно уверен, что ты в нем счастлива.
Энни. Да, счастлива. Нам с Уолтером хорошо. И он всегда рядом со мной. Всегда.
Бёрт. Если вместе хорошо, то это равнозначно любви?
Энни. Нет. Да, когда я ушла от тебя, часть моей души все равно принадлежала тебе. Все равно я любила тебя… Но с возрастом острота чувств притупляется… Моей ошибкой было то, что я не родила второго ребенка. Тебя и Джози казалось мне тогда достаточным… (Задумывается, спохватывается.) Сильно нагнетаю на тебя? Так же, как и на себя?
Бёрт. Совсем нет. Ты только что призналась, что полюбила меня на всю жизнь.
Энни. Ну сказала, что в этом особенного. Суть в том, что останься я тогда, ничего бы не изменилось. Ты делал все, чтобы нажить инфаркт, как бы судьба ни повернулась. Но случилось то, чего я больше всего боялась. Что Джози обвинит во всем меня.
Бёрт. Мы развелись задолго до инфаркта.
Энни. Попытайся ей это втолковать.
Бёрт. Уже пытался. Она в курсе. Она изменит свое отношение к тебе.
Энни. Но когда? Когда это произойдет?
Бёрт. Возможно в эти выходные. Поэтому я и вызвал тебя. Если со мной что-нибудь вдруг случится до вашего примирения, тогда помириться будет сложнее.
Энни. Примирение? Я что, виновата больше, чем ты? Что ты на меня всех собак вешаешь?
Бёрт. Потому что… если это произойдет… если я умру… ее отношение к тебе уже не изменится.
Энни. Что ты несешь? Ужас какой-то. Выбрось все из головы.
Бёрт. Я готов на все, чтобы помочь тебе. Говори, я все сделаю.
Энни. ЖИВИ!! Живи еще тридцать лет, и все у нас с ней уладится.
Бёрт. Я постараюсь.
Энни. Старайся, как следует.
Выходит КЛЕММА.
Клемма. Простите, кто-то спрашивает Джози.
Бёрт. Кто там, Клемм?
Клемма. Похоже, господин Майами. Хоть на нем и белый костюм, как мороженое, что-то у меня на душе не сладко.
Бёрт. Ладно, пусти его.
Клемма. Пустить, точно?
Бёрт. Прошу тебя.
Клемма. Что толку спрашивать, все равно он войдет.
Энни. Молю господа о помощи, и вот он посылает Винни Бавази.
На центре сцены появляется ВИННИ. На нем темная спортивная майка, золотая цепочка, голубые с белым туфли и белый костюм.
Винни. Привет! Я Винни Бавази. Из Майами. Друг вашей дочки-красавицы.
