— Не так уж и долго.
— Почему бы не использовать то, что есть? Закрыть торговое предприятие Толстяка Сэма?
— При чем тут Толстяк Сэм? Через месяц все начнется сначала. Надо быть журналистом, Клара, чтобы понимать, что нельзя давать статью, не установив, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма.
— Мы должны где-то остановиться. То есть тот, кто передает наркотики Толстяку, сам где-то их получает. Или ты хочешь проследить всю цепочку, до Таиланда или Пакистана?
— Возможно.
— У тебя есть фотографии Толстяка Сэма, продающего наркотики?
— Да.
— Давай их опубликуем.
— Ни за что. Ты получишь статью, когда она будет готова. По моему убеждению, цель журналиста состоит совсем не в том, чтобы засадить за решетку мелкую сошку вроде Толстяка Сэма. Тем более что он будет на свободе максимум через двенадцать часов.
— Френк волнуется.
— Успокоить его — твоя забота.
— Жаль, что я не могу заказать себе сладкое.
Флетч ел клубничное пирожное с кремом.
— Ты не выполнил моего указания, — продолжала Клара. Флетч спокойно дожевывал пирожное. — Я не разрешала тебе приезжать сюда. Во-первых, мы хотим, чтобы ты оставался на пляже, пока не закончишь статью. Во-вторых, тебя могли раскрыть. Тот, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма, мог следить за тобой. Если он видел, как ты садился в «альфа-ромео» или… как там называется твоя машина, чтобы поехать в «Ньюс трибюн», можно считать тебя мертвым.
— Хорошее пирожное. У меня «MG».
— Что?
— «MG».
— Я не понимаю тебя.
— Моя машина. Марка «MG».
— Ясно. Тебя могут убить.
— Сначала я привезу тебе статью.
— Ты полагаешь, что можешь вернуться на пляж?
— Безусловно.
— С тобой ничего не случится?
— Поедем вместе, и ты все узнаешь сама.
— Нет уж, спасибо. Но вот о чем я подумала, Флетч. Не стоит ли нам сообщить местной полиции о тебе? Кто ты такой и что ты там делаешь.
Флетч положил вилку на стол и бросил на Клару испепеляющий взгляд.
— Если ты это сделаешь, Клара, то умрешь раньше меня. Это я тебе гарантирую.
— Мы отвечаем за тебя, Флетчер.
— Вот и отвечайте, черт бы вас побрал! Ты никому ничего не скажешь! Никому и никогда! О Боже, ну зачем я согласился поговорить с тобой, ты же круглая идиотка!
— Хорошо, Флетчер, успокойся. Люди смотрят.
— Плевать мне на них.
— Я не буду звонить в полицию… пока не буду.
— Не только в полицию, вообще никому не звони. Если мне понадобится помощь, я найду, к кому обратиться.
— Хорошо, Флетчер. Хорошо, хорошо, хорошо.
— Ты просто дура.
— Теперь последний вопрос… твоя «Бронзовая звезда».
— Что с ней?
— В твое отсутствие редакцию осаждали не только орды склизких адвокатов, нанятых дюжиной твоих бывших жен. Звонили с военно-морской базы.
— И что?
— Ты награжден «Бронзовой звездой».
— Давным-давно.
— Ты не получил ее.
— Совершенно верно.
— Почему?
— Ей не место в ломбарде.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Все эти побрякушки в конце концов оказываются там.
— Не понимаю, почему.
— У тебя нет разведенных жен.
— Ты должен получить «Бронзовую звезду».
— Никогда.
— Все уже решено. Церемония состоится в следующую пятницу, ровно через неделю, в кабинете командира военно-морской базы, и ты придешь туда в костюме, галстуке и ботинках.
— Какого дьявола ты лезешь в мои личные дела?
— Это не личное дело. Ты — И. М. Флетчер, ведущий журналист «Ньюс трибюн», и мы хотим, чтобы в субботу ты застенчиво улыбался с первой полосы нашей газеты.
— Ни за что.
— Улыбаться ты будешь. Командир обещал нам полное содействие, даже согласился дать своего фотографа.
— Нет.
— И мы передадим этот материал во все интернациональные агентства, чтобы весь мир узнал о твоих подвигах и скромности, из-за которой ты столько лет не получал этот высокий знак отличия. Мы никому не скажем, что истинная причина кроется в твоем разгильдяйстве.
— Я не успею закончить статью о наркотиках.
— Ты отдашь мне все материалы, вместе с фотографиями, в следующий четверг, в четыре часа. Статья пойдет в воскресенье, с маленькой сноской, в которой будет отмечено, что ее автору, журналисту «Ньюс трибюн» И. М. Флетчеру, в пятницу вручили «Бронзовую звезду».
— Ничего у вас не выйдет.
— Френк так решил. Издатель с ним согласился.
— Мне все равно. Я возражаю.
— Тогда придется вспомнить о неповиновении. Ты не выполнил моего указания и приехал сюда.
— Я этого не сделаю.
— Хватит, Флетчер. В четверг, к четырем часам, ты сдаешь статью. В пятницу, в десять утра, являешься на военно-морскую базу. Иначе ты уволен. И меня это нисколько не огорчит.
— Еще бы.
— Ты самодовольный наглец.
— На мне держится тираж!
— Ты меня слышал. Спасибо за то, что обулся к ленчу.
— Я пришел босиком.
Глава 6
— Флетчер, это Джек Кэрридайн. Я пытался дозвониться до тебя, но ты, должно быть, ушел на ленч.
— Я был в кафетерии, и меня чуть не съели.
— Я кое-что узнал об Алане Стэнвике, но, прежде чем поделиться с тобой, я хотел бы выяснить, для чего тебе нужна эта информация. Экономический отдел должен быть уверен, что ее используют по назначению.
— Естественно. Я вас понимаю, — Флетч переложил трубку к левому уху и схватил ручку. — Дело в том, — солгал он, — что мы готовим большую статью о наших согражданах, застрахованных на весьма крупные суммы, с указанием причин, побудивших их на этот шаг.
— Алан Стэнвик застрахован на большую сумму?
— Да. Очень большую.
— Похоже на правду. Он взвалил на себя немалую ношу. Кто получит страховку?
— Вероятно, его жена и дочь.
— Мне кажется, у них и так полно денег. Правда, они — основные держатели акций «Коллинз Эвиэйшн», которой руководит Стэнвик, и его смерть временно приведет к падению их стоимости.
— Точно, — согласился Флетчер. — Так что вы раскопали?
— Ну, как я тебе сказал, он управляет «Коллинз Эвиэйшн». Исполнительный вице-президент с тех пор, как женился на Джоан Коллинз. Его тесть — президент и председатель совета директоров, но всеми делами ведает Стэнвик. Ожидается, что через два-три года он станет президентом. Его тестю еще нет шестидесяти, но он предпочитает участвовать в гонках под парусом и организовывать теннисные турниры. Похоже, он полностью доверяет Стэнвику.
— Как идут дела корпорации?
— Превосходно. Курс акций, хотя они и не продаются, очень высок. Точнее, никогда раньше они не оценивались так дорого. В прошлом году их владельцы получили крупные дивиденды. Считают, правда, что у корпорации слабовато управляющее звено, но это не так уж важно, когда руководитель молод и энергичен. Вероятно, через несколько лет команда Джона Коллинза начнет уходить на пенсию и Стэнвик заменит их своими людьми. Ему это не составит труда, потому что он знает всех и вся.
— Хочу задать глупый вопрос.
— Я к ним привык.
— Чем занимается «Коллинз Эвиэйшн»?
— Они разрабатывают и изготовляют различные самолетные узлы. Другими словами, они не производят самолеты, но поставляют кресла пилотов, детали двигателей, приборы системы управления и так далее. Чтобы идти в ногу со временем, они создали аэрокосмический филиал, разрабатывающий элементы конструкции орбитальных аппаратов. При Стэнвике филиал сильно разросся. Похоже, этот симпатичный, знающий, умеющий располагать к себе молодой человек умеет выбивать контракты для своей корпорации. Кто-то сказал, что он тверд, но ненавязчив.
— И сколько может стоить такая корпорация?
— Для кого?
— Я хотел спросить, какова ее стоимость?
— Ну, Флетч, я не очень-то понимаю твой вопрос. Корпорации — не дома, имеющие определенную цену. Стоимость корпорации определяется суммарной стоимостью ее акций на бирже в текущий момент. Она имеет немалый доход, обеспечивая выплаты держателям акций, заработную плату сотрудникам…
— Дайте мне цифру.
— Если б это был дом? Принимая «Коллинз Эвиэйшн» за дом, скажу, что она стоила бы полмиллиарда долларов. Никак не меньше.
— Кому принадлежит корпорация?
— Коллинзы — Джон, его жена и дочь, владеют пятьдесят одним процентом акций.
— Однако.
