Действительно, с самого начала сирийского кризиса Турция оказалась в составе западной коалиции, которая - в конечном счете – её вывела один на один с Сирией. К тому же инициированный Западом форум “Друзья Сирии”, а в дальнейшем и созданный по инициативе Каира так называемый “исламский квартет”, призванные разрешить сирийский кризис, практически не имеют шансов на успех из-за несовпадения позиций ее участников. Поэтому возникает несколько интригующих сюжетов.
Как известно, Турция наряду с членами Совета Безопасности ООН, готовила и подписала женевские принципы по сирийскому урегулированию. Они предусматривают пошаговые действия в сторону склонения официального Дамаска и сил сирийской оппозиции к политическому диалогу, который должен привести к созданию переходного правительства. При этом должны уважаться суверенитет, независимость, единство и территориальная целостность страны. Но в женевском документе отставка Асада не рассматривается в качестве обязательного предварительного условия для начала такого диалога. Сейчас Эрдоган говорит в интервью The Washington Post, что “не решается предсказать, когда в Сирии произойдет смена власти”, и что “это будет зависеть от позиции России и Китая”, хотя, по его мнению, “Асад - политический труп”. В этой связи возникает несколько вопросов. Первый: означает ли это заявление публичное устранение Турции от женевских принципов по сирийскому урегулированию? Если “да”, то турецкая дипломатия может оказаться за скобками решения важнейших проблем, которые напрямую затрагивают ее национальные интересы. Если “нет”, то каким образом она намерена дальше действовать на сирийском направлении, если Дамаск считает ее заинтересованной стороной в разжигании кризиса? Президент Сирии Башар Асад в интервью египетской прессе вновь подчеркнул, что считает вооруженные отряды оппозиции террористами, и раскритиковал позицию Саудовскую Аравии, Катара и Турции. Кстати, как сообщает турецкая газета Hurriyet, Анкара готовится потребовать у Дамаска компенсацию за сбитый в июне сирийскими ВВС разведывательный самолет RF-4E. Но в ответ Сирия может потребовать компенсации за разрушения инфраструктуры и другие потери, которые осуществляются силами сирийской оппозиции, пользующимися поддержкой Турции и некоторых других стран.
Еще вопрос: “Если инициатива в сирийском урегулировании переходит к России и Китаю, то будут ли они в полной мере учитывать интересы Турции, которая ранее вместе с США и другими странами Запада блокировала их действия на сирийском направлении?”. Тем более что позиция Анкары в отношении Россия и Китая претерпела огромную амплитуду - от заявления главы внешнеполитического ведомства Турции Ахмета Давутоглу на июньском международном совещании по Сирии: “Мы должны усилить давление на сирийский режим и тех, кто поддерживает этот режим, взяв курс на их изоляцию”, до формального согласия Эрдогана придерживаться женевских принципов по сирийскому урегулированию, высказанное во время последнего июльского визита в Москву.
Уже очевидно, что ресурс турецкой дипломатии - спонтанно шарахаться от Запада к Востоку - исчерпан. События в Сирии обозначили проблемы, которые разделяют позиции Анкары и Москвы. Более того, Анкара бросила на сирийский алтарь и свои отношения с Тегераном. Тем не менее, мир вновь сталкивается с типичным для Турции маневром. Недавно министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз отметил, что “несмотря на расхождения Турции с Россией и Ираном по сирийскому кризису, ей удаётся сохранять достигнутый уровень в развитии торгово-экономических отношений с этими двумя странами”. А теперь тот же министр сообщает, что Анкара ведет переговоры с Саудовской Аравией, Ливией и Россией по увеличению импорта нефти из этих стран взамен на иранскую нефть, “чтобы не ощутить дефицит нефти”. Подобная дипломатическая стилистика серьезно подрывает политическое доверие к Турции.
Наконец, удастся ли Турции самостоятельно загнать “джина дестабилизации в бутылку”, которого она “будила” вместе со своими союзниками в ходе “арабской весны”? Пока очевидно только одно: Турция, рассчитывавшая эффективно сыграть на “чужом поле”, оказалась на своём с проблемой не только наплыва беженцев, но и перспективой перехода процесса дестабилизации из соседней Сирии на свою территорию. Недавно известный турецкий журналист Абдюльхамит Билиджи писал в газете Zaman, что искусство и мастерство национальной дипломатии должно заключаться в соблюдении формулы - не быть излишне близкой к странам Ближнего Востока, чтобы не втянуть страну в «неограниченные споры в регионе по принципу “ни сирийского сахара, ни арабского лица”». Точно так же, как и избегать активного вовлечения в региональные планы Запада. Не получилось. Теперь, как показал визит в Турцию американского генерала Мартина Демпси, США стали опасаться того, что Турция спровоцирует вовлечение США в очередной вооруженный конфликт в регионе и ищут иные механизмы выхода из сирийского кризиса. А до этого Турции придется одной “таскать каштаны из сирийского огня”, в разведении которого она принимала активное участие.
Станислав ТАРАСОВ, ИА REGNUM
ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА
ШОКИРОВАННАЯ ШТОКМАНОМ
Это назревало уже долгое время, и наконец компания «Газпром» законсервировала разработку нефтегазоконденсатного месторождения в Баренцевом море, объёмы запасов которого составляют 3,9 триллиона кубических метров. Французская компания Total и норвежская компания Statoil, будучи партнёрами концерна «Газпром», могут вздохнуть с облегчением теперь, когда им удалось уклониться от участия в разработках стоимостью в 20 миллиардов долларов. Что касается российской компании, консервация оказалась для неё стратегическим шокером. Теперь Москве, которая стала компенсирующим производителем газа и которая не имеет достаточного веса, чтобы задавать динамику цен на природный газ, предстоит преодолеть множество трудностей в попытках установить цены в Европе и, что более значимо, в Азии. Это касается не только жидких веществ, но и трубопроводного газа. Президент Путин пока еще не до конца осознал реальность всего происходящего. Когда это случится, скорее всего Кремль очень быстро попытается разыграть оставшиеся у него на руках карты: газопровод «Южный поток» мощностью 63 миллиарда кубических метров, специально разработанный с целью охватить рынки на юго-востоке Европы. Безнадежный ход, однако он наглядно демонстрирует, где в настоящий момент Россия сосредоточила свои ограниченные региональные притязания.
В случае со Штокмановским месторождением цифры никогда не были достаточно убедительными. Они выглядели довольно сомнительными ещё до начала международного сланцевого бума и совершенно катастрофическими после него, особенно если учесть, что, согласно планам, северо-западные российские газовые месторождения должны были обеспечивать газом «процветающий» рынок сжиженного природного газа начала 2000-х годов в США. В случае со Штокмановским месторождением подписание инвестиционного соглашения было назначено на 30 июня 2012 года, а в середине августа компания Statoil сообщила о формальном выходе из проекта и списании в связи с этим 336,2 миллиона долларов инвестиций, мотивируя свой шаг тем, что она может найти варианты более дешёвого и простого доступа к международным газовым ресурсам. Ледяной экстрим против американского пирога? Statoil хорошо знает, где искать выгоду, особенно учитывая отсутствие каких-либо налоговых послаблений в случае с разработкой Штокмановского месторождения. Кстати, «Роснефть» пошла на некоторые уступки, поскольку арктическая нефть с недавних пор превратилась в новую любимую игрушку Кремля. Последние надежды на то, что в Штокмановском проекте на место Statoil придут другие ведущие международные компании, улетучились, когда Royal Dutch Shell предложила «Газпрому» помощь в реализации его амбиций, связанных с проектом разработки нефтегазовых месторождений «Сахалин-II». Ирония этого предложения вряд ли ускользнёт от «Газпрома» - точно так же, как и новость о решении компании «Новатэк» реализовать относительно несложные проекты «Ямал СПГ» в Западной Сибири. Чрезвычайно привлекательные фискальные условия, предложенные Кремлём, несомненно, способствовали этому решению, однако Путин в своей длительной и очень утомительной игре в «разделяй и властвуй» среди российских компаний нефтегазовой сферы упустил из виду стратегический резонанс провала Штокмановского проекта для России.
С учётом того, что всё, что «Газпром» делал за последнее десятилетие, не принесло никакой значимой прибыли (название «Северный поток» теперь редко упоминается в светских беседах в Европе), Штокмановский проект стал тем убыточным товаром, который будет иметь для России долгосрочные последствия. Во-первых, запасы Штокмановского месторождения значительно превышают объёмы всех норвежских запасов нефти и газа, а во-вторых, с 2001 года Россия испытывает серьёзные трудности, связанные с истощением газовых месторождений. В 2011 году объемы добычи газа на суше составили 513 миллиардов кубических метров по сравнению с 556 миллиардами в 2006 году. Нравится это или нет, но большая часть запасов газа расположены в труднодоступных и климатически неблагоприятных местах: вокруг полуострова Ямал, на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири и Арктике. Времена легкой добычи газа прошли. «Стратегический Штокмановский проект» должен был стать дорогой в будущее, особенно - для российских нефтедобывающих компаний.
