– Эй, Шило, – обратился предводитель к разбойнику, который привел Майка, – Что-то я не пойму. Выходит, этот мальчик – не шпион «собак»?
– Вам виднее, сэр, – пожал тот плечами.
– Ну, это понятно.
Предводитель снял пенсне и, протерев его замшевой тряпочкой, снова водрузил на прежнее место.
– Ладно, все свободны, шоу закончилось. А ты, Майк Баварски, пойдешь со мной. Я должен записать твои показания самым подробнейшим образом. Кстати, меня зовут Алонсо Морган.
– Очень приятно, мистер Морган.
– А раз приятно, ты должен вступить в ряды «барсуков». Понимаешь?
– Нет, сэр.
– Вот не нужно так говорить, дорогой Майк, иначе я снова залеплю тебе по физиономии, – грустно произнес предводитель, и Майк сразу же закивал:
– О да, сэр, с великим удовольствием стану «барсуком»!
– А что делать мне? – спросил Шило, который после освобождения Майка из-под ареста остался без дела.
– Догоняй Фердинанда. Ведь ты, кажется, должен был идти вместе с ним. А трофейного лахмана отведите в конюшню и сотрите с седла эту дурацкую эмблему. Теперь это скакун одного из «барсуков». Понятно?
– Понятно, сэр, – в один голос проговорили Шило и второй разбойник, который держал лахмана под уздцы.
10
Казалось, Алонсо Морган полностью забыл о намерении записать показания Майка – он не спеша водил его по окрестностям поселения, показывая удивительные плоды труда «барсуков».
По склонам холмов террасами спускались грядки и небольшие ухоженные луга; на этих террасах имелись даже оросительные каналы, выложенные черепками от битых тарелок. Все это вызывало у гостя неподдельный интерес, и Морган этому очень радовался.
– А вот это наша гордость, – объявил он, указывая на некое подобие башни, сложенной из крупных кремниевых осколков. – Как ты думаешь, что это?
– Признаюсь вам честно, сэр, ничего подобного я
не видел.
– Так я и думал, – самодовольно улыбнулся Алонсо, – а между тем это наш генератор воды.
– Генератор воды? – удивился Майк.
– Вот именно. На этих камнях конденсируется вода из воздуха. Затем она стекает вниз и скапливается в бассейне. Ну а где вода, там жизнь.
– Это вы все придумали?
– Конечно, я, – скромно признался Алонсо. – Но это было несложно, ведь в прошлом я был выдающимся инженером-ирригатором...
Вдруг, что-то вспомнив, он остановился и снял с головы свой меховой цилиндр. Немного его помяв, предводитель снова надел головной убор и сказал:
– Из твоих показаний, Майк, следует, что у «собак» новый предводитель. Так?
– Не знаю, сэр.
– Но ты сказал, что людьми Лифшица командовал Лозмар?
– Нет, сэр. Мне известно только то, что Дьюк сбежал к разбойникам, а вот Джо опознал его, когда Лозмар со своей шайкой напал на него и других гиптуккеров.
– Стоп! Уж не тот ли это Джо, которого зовут Джо Беркут?! – воскликнул Алонсо.
– Да, он говорил мне, что его зовут Джо Беркут, – признался Майк, опасаясь, что Морган снова обрушится на него с кулаками. Однако тот только часто задышал, а спустя полминуты уже взял себя в руки.
– Джо Беркут – убийца с лицом философа. Из команды «барсуков» он забрал пятерых! Ты умеешь считать, Майк?
– Да, сэр, – быстро ответил тот.
– Тогда представь себе, как выглядит шеренга из пяти мертвецов Представил?
– О да, сэр, – соврал Майк.
– Ну и каково тебе?!
– Ужасная картина, сэр.
– Да, ужасная, – подтвердил Алонсо. – Правда, он убивал и «собак». Пожалуй, Лифшиц потерял солдат даже больше, чем я.
– А кто же он такой, этот Джо Беркут, сэр? – осторожно спросил Майк, – Он наемный убийца?
– Да нет, какой он убийца, – махнул рукой Алонсо. – Просто он чрезвычайно хитрый гиптуккер и раньше частенько проводил скот, минуя наши заставы. И еще он здорово торговался, даже когда мы перекрывали им дорогу. Отдавая нам пять дойных самок, Беркут непременно ухитрялся всучить трех хромых быков.
Оба помолчали, и каждый думал о своем. Затем Морган повторил еще раз, что Беркут отлично торговался, и добавил:
– Уж ты мне поверь, парень, в прошлом я был заслуженным работником торговли.
И снова они помолчали, глядя на дрожавшие в долинах миражи.
– Ты умеешь стрелять, Майк? – спросил "друг Алонсо, не отводя взгляда от горизонта.
– В общем-то умею, сэр, но не очень метко. У меня совсем не было практики...
– Теперь она у тебя будет. Уж если в какой банде случилась узурпация власти, непременно начинаются войны. У «собак» не меньше сотни солдат, потому что у них большой остров. У нас остров маленький и народу мало, поэтому стрелять должны все, и очень хорошо. Нас и так всего тридцать восемь, но, как только ты пройдешь посвящение, нас станет тридцать девять.
– А что это за посвящение? – спросил Майк.
– О, пустяки. Новичкам мы накалываем на заднице изображение барсука.
– А чем накалываете? – дрогнувшим голосом спросил Майк.
– Естественно, раскаленным гвоздем. – просто ответил предводитель «барсуков», а затем, посмотрев на Майка, зашелся хриплым смехом, перешедшим в громкую икоту.
Справившись наконец с этим и утерев выступившие слезы, Алонсо сказал:
– Расслабься, парень. Это шутка. Обычная цирковая шутка, их тех, что я проделывал, когда работал клоуном. Второго такого комика не было на всем полушарии.
11
Так Майка приняли в банду «барсуков». Ему выделили койку в одном из домов, возвратили винтовку и показали стойло, в котором стоял его лахман.
Теперь каждый его день начинался с работы вместе с остальными членами банды. Часть из них уходила на разведку, а остальные занимались благоустройством острова.
Затем следовал обед, после которого Майка освобождали от дальнейшей работы и вместе с Алонсо Морганом он шел тренироваться в стрельбе.
По дороге к излюбленному рубежу для стрелковых упражнений Морган по многу раз излагал Майку свои взгляды на жизнь.
– Пойми меня правильно, Майк, никому не хочется быть душегубом. В каждой живой твари есть стремление к созиданию, главное – это стремление обнаружить, выделить, а потом можно созидать до бесконечности.
– А что такое «созидание»?
– Это просто, Майк. Ты идешь, видишь кучу дерьма и не проходишь мимо, а тут же это дерьмо утилизируешь.
– Как это – «утилизируешь»? – недоумевал Майк. – Ведь если идет стадо туков, так устанешь за ними утилизировать.
– Ну, утилизируй следы хотя бы одного тука, и это будет начало твоего собственного порядка.
– И что, так считают все «барсуки»? – спросил Баварски, но Морган ответил не сразу. Он поддал носком сапога большой кристалл розовой соли, а потом покривился и ответил:
– Увы, мой друг, это не так. Большинство людей отвратительны в своем невежестве и эгоизме. Тот же Лозмар сжег одну из лучших ферм, и кто теперь вместо Каспара будет собирать туков для перегона через долины? Никто. А стало быть, и нам, и «собакам» поживиться будет нечем...
Когда они наконец добирались до горки крупных обломков соли, Морган начинал подбрасывать их в небо, а Майк стрелял и выслушивал его советы.
Поначалу он не попадал вовсе, но, обычно очень раздражительный, Морган проявлял удивительную терпеливость. Если Майк жаловался на яркое солнце и блеск соли, предводитель напоминал, что в долине такая погода почти всегда и требуется хорошо стрелять именно при нестерпимом блеске.
С другими членами банды отношения тоже складывались нормально. «Барсуки» были незлобивы и больше напоминали наемных работников с фермы, чем людей, кормящихся разбоем.
Однажды утром, когда все завтракали, сидя под навесом, из своего личного домика вышел Морган. Подойдя к Майку, он сказал:
– Сегодня мы идем перехватывать стадо туков. И ты пойдешь с нами. Стрелять тебе не придется, но ты должен увидеть, как все это происходит на самом деле.
– Конечно, сэр. Спасибо.
– Скажешь спасибо Шилу, если вернешься живым, – он будет опекать тебя во время похода.
12
Ехать до места засады пришлось около трех часов, и, как оказалось, двое из банды «барсуков» уже находились на месте, на случай если туков погонят раньше указанного времени.
Прибывшие спешились и рассредоточились, заняв места возле озерцев крепкого рассола. Испарявшаяся вода создавала некое подобие зеркала и надежно скрывала находившихся в засаде разбойников. Только приблизившись на сотню метров, можно было обнаружить опасность, однако к тому моменту было уже поздно что-то предпринимать.
– Сколько мы заберем туков, Шило? – спросил Майк, глядя на приготовления.
– Не больше трех, – ответил тот, почесывая небритую щеку.
– А почему не взять все стадо?
Шило посмотрел на Майка долгим взглядом:
– Разве Морган ничего тебе не объяснял?
– Что именно?
– А то, что мы кормимся с этих поборов. Если начнем сильно обижать гиптуккеров, они будут искать другие маршруты. А так мы берем себе совсем немного – что-то вроде налога, а остальной скот пусть себе гонят в город... Между прочим, «собаки» нас именно за это и ненавидят, потому что все погонщики стремятся перейти долину на нашем участке.
