Господь в Евангелии приводит такую притчу: «…кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее, дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не мог окончить?» (Лк. 14: 28–30). Надеюсь, что эти важные слова Христа не останутся сегодня без внимания.
Свобода и ответственность
Карикатура на послушание
Установка получить на все готовые рецепты свойственна большинству людей. Но это не более чем карикатура на послушание. Просто немыслимо перекладывать ответственность за свою жизнь на духовника или приходского священника! Любой приходской священник перегружен огромным количеством трудноразрешимых вопросов, не связанных с духовничеством. И это тоже сфера его собственной ответственности. Если он за каждым ответом, снимая с себя ответственность, станет к архиерею бегать, такой батюшка ни храм не построит, ни общину нормальную не создаст.
Более того, существуют постановления Священного синода 1998 года, которые серьезно ограничивают возможности пастырского вмешательства, например, во внутрисемейные ситуации. И, на мой взгляд, в этих постановлениях четко обозначены критерии и границы пастырства. Одна моя знакомая вспоминала о своем неофит – ском периоде. У нее возникла внутрисемейная проблема: дочка выросла, нужно было выделить ей комнату в «трешке». И они все время спорили и с мамой, и с мужем, каким образом все это осуществить. И вдруг, как она рассказывала, ее озарило. Стоя на всенощной, она подумала: надо же батюшку спросить, и как он скажет, так мебель и поставим. И ей сразу сделалось легче, все прояснилось. Понимаете? Батюшка должен был, в ее понимании, заниматься дизайном и перепланировкой квартиры. Как ни странно, батюшка помог-таки им разобраться с этой проблемой, т. к. сам был недавно рукоположен и тоже пребывал в неофитстве. Это, конечно, карикатура на послушание, просто забавный эпизод из многих подобных. Но случаются и настоящие трагедии, когда в особенную силу своих благословений начинают верить и сами пастыри. Как правило, подобная атмосфера притягивает людей с пограничными и патологическими состояниями психики.
Послушание как христианская добродетель созревает и полноценно раскрывается в монашестве. Послушание в миру возможно лишь ограниченно в церковных вопросах. Человек, живущий в мире, должен реализовать себя в разнообразных ответственностях. Благодаря этому ездят поезда и летают самолеты, хлеб появляется на наших столах и храмы строятся. А монах не конструирует самолеты, он, напротив, уходит в уединение или в монастырь, подальше от мира, чтобы сузить круг своих ответственностей до одной, но самой важной – пред-стояния перед Богом.
И на монашеском пути послушание игумену, духовнику или старцу – незаменимое условие. Но и там это отнюдь не гарантия непогрешимости в поступках, а веха на пути к христианскому совершенству. А гипертрофированное послушание, основанное на «субординации» людей в Церкви, конечно же, невозможно.
Ответственность – удел храбрых
Вообще извращенное понимание послушания возникает даже не от непонимания. Оно произрастает из области человеческих страхов, потому что взять на себя ответственность – это всегда акт мужества. Гораздо проще выстроить свою духовную жизнь таким образом, чтобы все решения за тебя принимал священник, по принципу «раз я не несу ответственности, стало быть, я и не согрешаю». И зачастую люди, воспринявшие такую установку, вовсе отказываются признавать ее ошибочность, пытаясь убедить себя и других, что это и есть подлинное православное мировоззрение.
Как-то одна женщина поставила мне в упрек необразцовое поведение своего мужа. Удивившись, я попытался понять, что же она имеет в виду. «Ну как же, – удивилась и она в свою очередь, – вы же меня благословили на этот брак!» Иными словами, когда люди с подобной установкой берут благословение на что-либо, они мысленно перекладывают ответственность за свои решения на священника. Потом я к этому привык, но, каждый раз сталкиваясь с такой ошибочной церковностью, стараюсь спрашивать: «А на Страшном суде вы тоже скажете Господу, что батюшка за вас ответственность несет?» Иногда приходится слышать: «А разве нет? А разве не батюшка будет отвечать за нас всех перед Господом?»
Получается своеобразная коллективная ответственность в спасении. Но в Церкви нет такого понимания. Каждый сам отвечает за свои грехи перед Крестом и Евангелием. А задача духовника прежде всего в том, чтобы раскрыть перед человеком возможность духовных последствий, возникающих в тех или иных случаях, предостеречь его от греховных поступков. Духовник может давать советы, основанные на учении Церкви и своем личном опыте евангельской жизни. Но решения и всю полноту ответственности за них человек должен принимать сам, только в этом случае он будет двигаться в сторону цельности, к восстановлению в себе образа Божьего.
В качестве иллюстрации можно смоделировать ситуацию, когда некто обращается к священнику, испрашивая его благословения на новую работу. Священник выслушал и сказал: «Бог благословит, давай устраивайся. Интересная работа, и зарплата хорошая». И человек приступает к новым служебным обязанностям. А это уже многообразная ответственность, приходится ежедневно решать определенные задачи. И человек вполне может оказаться не готовым к этим решениям профессионально и психологически. Где-то квалификации окажется маловато, где-то характер подведет. Что же, благословение священника здесь является гарантией успеха? Конечно нет. Человек сам будет отвечать и перед начальством, и перед Богом за плохо исполненную свою работу.
Нет такой тесной и прямой связи между поступками людей и пастырским благословением – просто потому, что невозможно отменить свободу, данную Богом человеку. И конечно, никто не может отменить личной ответственности человека за свою жизнь перед Богом. Даже ребенок, совершивший некое зло, отвечает за него сам, несмотря на то что формально и юридически ответственность несут родители. Простой пример из жизни: девочка лишилась глаза в младшей школе, это произошло случайно, в игре. И ее одноклассница, по вине которой произошел несчастный случай, несет эту вину уже много-много лет и, наверное, никогда не сможет отделаться от ощущения непоправимости произошедшего зла. Сколько бы мы ни убеждали эту женщину в том, что, если она покаялась, Бог ее давно простил, у нее на душе все равно останется тяжесть ответственности за принесенную другому инвалидность.
Бегство от свободы
У меня на глазах разрушается семья прихожан. С точки зрения «правильности подхода» она как раз была идеальной: имелось благословение родителей, благословение нескольких духовников, будущие супруги ездили к известному старцу – отцу Николаю Гурьянову. Что же, теперь обвинить всех старцев? Нет конечно! И благословение, и послушание – это, так сказать, фон. А на первом плане всегда будет решение самих людей о вступлении в брак и то, как они станут в этом браке выстраивать отношения друг с другом.
Боязнь взять на себя инициативу и ответственность несет в себе отпечаток эпохи, который проецируется на духовную болезнь, свойственную уже не только странам посткоммунистического пространства. Эрих Фромм в 40-е годы прошлого века написал книгу «Бегство от свободы» – это исследование, посвященное проявлениям психики человека в различных социальных условиях. Эта книга возникла как реакция на национал-социализм, но в ней описывается та же самая болезнь, появившаяся не в XX веке и не только под влиянием тоталитарных идеологий. Фромм показал, что бегство от свободы – это глубинная общечеловеческая страсть, это страх ответственности и страх одиночества. И в момент пароксизма, в судорожном страхе, человек готов вцепиться в кого угодно, лишь бы его избавили от
этого страха. Это, вообще-то говоря, вовсе не стремление к чему-то возвышенному, а простое психологическое бегство. И, к сожалению, я вынужден свидетельствовать, что в современном русском Православии очень много людей, хватающихся за религию именно из-за страха.
Люди приходят к религии с разными мотивациями. Бывает, что эти мотивации исключают христианский дух, а соответствуют в большей степени исламскому духу. В исламе ведь очень четко прослеживается идея справедливости, прямой причинно-следственной связи: если ты сделал нечто греховное – получай наказание, добродетельное – заработал поощрение. В христианстве такой линейной зависимости нет; в христианстве главное – не справедливость, а бесконечная милость и любовь Божья. А что с этим делать, человек не знает. Ему ближе вполне понятные, определенные нормы и правила, и чем они жестче, тем ему спокойнее. Такая религия упраздняет бремя свободы, а ее адепты удивляются, когда мы говорим о свободе, радости и счастье в Православии. Но, слава Богу, большинство чад нашей Церкви сохраняют здравомыслие и учатся пониманию христианской свободы.
