Угораздило же меня нарваться на субъекта из тех, кто всегда не прочь переломить чужую волю. Не знаю, как бы он себя повел, полезь я в драку или начни просить пощады. Возможно, сделал бы вид, что собирается меня убить. А может, и убил бы, как тех двух солдат, кто ж ему запретит? Но охватившая меня апатия спровоцировала другую реакцию. Ага, захотел умереть? Значит, не видать тебе скорой смерти!
Меня за шиворот выдернули из сугроба, надавали оплеух и толкнули под сень елажника, точно по направлению к нашей стоянке.
Снова применить чары я не рискнул, слишком легко он перехватил и направил обратно мое первое заклинание.
Поплелся обратно, придерживая обеими руками края длинной косой прорехи на груди, а то холод пробирал до костей. Этот подонок вспорол мою несчастную одежу с хирургической точностью: и куртку с меховой подкладкой, и джемпер, и фланелевую рубашку, и нательную фуфайку, — но кожи не задел. Кожа покрылась гусиными пупырышками, еще и за шиворот набился снег. Я шел так быстро, как только мог, и под конец уже вовсю лязгал зубами.
Не обращая внимания на оторопелые взгляды охранников, кое-как отряхнулся, забрался в наш фургон, постучался в купе. Джазмин, дернул фанерную дверь, скользящую на полозьях, и ввалился внутрь. По «Правилам для пассажиров» в первую очередь следовало поставить в известность об инциденте помощника капитана, но мы, маги, можем иногда пренебречь правилами.
Джазмин с Ингой пили красный чай с живжебицей — сильнодействующий стимулятор, на столике перед ними лежала одна-единственная распечатанная пачка печенья: продукты решено экономить.
— С деревьями в Лесу дрался? — ехидно осведомилась Инга.
Джазмин шевельнула узкой смугловатой кистью в привычном жесте, означающем «заткнись, милая», — и потребовала:
— Матиас, сними верхнюю одежду, налей себе чаю, садись и рассказывай.
Я рассказал. Глаза наставницы, отливающие чернотой спелой черешни, обрадованно вспыхнули.
— Хорошо, детишки, собираемся — и пошли. Матиас, бегом почини свою куртку, я вас этому учила.
— Мы пойдем его ловить? — спросила Инга.
Испугалась, это заметно. Не такая уж она смелая, несмотря на свои излюбленные рассуждения о силе и крутизне.
— Пойдем договариваться. Я знаю, кто это. Надеюсь, он не откажет нам в помощи, несмотря на дипломатические достижения Матиаса.
Инга торжествующе зыркнула в мою сторону, но я не обращал на нее внимания, потому что возился с порезанной курткой. А на шпильки Джазмин я никогда не обижаюсь: все равно она добрая, этого не спрячешь и не отнимешь.
Прореху зарастил кое-как. Больше всего это напоминало келоидные рубцы, только не на живой плоти, а на толстой драповой ткани и меховой изнанке. Сразу видно, что без волшбы не обошлось, только оно скорее недостаток, чем достоинство, любая швея сделает лучше. С остальным возиться не стал, переоделся в запасное — и мы пошли.
Остановившись на краю поляны с вездеходом, Джазмин осмотрелась и отправила в дремлющую глухомань заклинание зова. Оно у каждого свое. У нашей наставницы — похоже на обрывок джазовой мелодии или неоновый росчерк, плывущий через цветные сумерки вечерней улицы.
Лесной мерзавец заставил себя подождать. Джазмин стояла, кутаясь в шубу, а мы с Ингой, чтобы согреться, затеяли играть в снежки. Когда он появился — как и в прошлый раз, внезапно и бесшумно, — я поневоле на него уставился, и Инга, воспользовавшись моментом, залепила снежком мне в лоб.
— Здравствуй, Валеас, — улыбнулась Джазмин.
— Здравствуйте, — отозвался гость — и умолк, с интересом ожидая, что еще ему скажут.
Я только сейчас хорошенько рассмотрел его обувь — кесейские меховые мокасины — и обратил внимание на походку — по глубокому снегу он ступал, как по тротуару, не проваливаясь, хотя весу в нем должно быть побольше, чем во мне. Не отказался бы я научиться таким чарам, чтобы не барахтаться каждый раз по сугробам. Или это специфически лесная магия? Так ведь даже Джазмин не умеет.
— Познакомься, мои ученики — Матиас, Инга. Караван остался без следопыта, и нам очень нужна твоя помощь.
— У вас есть кому вывести караван. — Валеас неприятно ухмыльнулся. — Поищите среди пассажиров. Или вы не в курсе, кто с вами едет?
— У нас есть кому пронаблюдать до конца, как люди погибнут от голода и холода. — В голосе Джазмин прорвалась горечь, а Инга нахмурилась и приоткрыла рот, словно хотела перебить ее, выпалить что-то протестующее, я же ничего не понимал. — Речь не об этом, а о помощи живым, чтобы они смогли жить дальше. Прошу тебя, Валеас, ради памяти Изабеллы… Она бы не отказала.
— Ага. Мать не отказывалась делать добро — и что с ней стало? Хотя ладно, я подумаю.
— По поводу этого, — Джазмин, едва заметно вздохнув, кивнула на вездеход, торчащий из снежной целины, — не беспокойся. У военных своя политика, у Трансматериковой компании своя. Караванщики не станут допытываться, что здесь произошло.
— Те два придурка на меня напали. Потребовали, чтоб я отвел их к себе на заимку, а у меня там ограниченный запас жратвы, личное барахло и красивая девушка, только их туда пусти… Я предложил посмотреть, чья возьмет. — Рассказывает с ухмылкой, следя за нашей реакцией. — Что осталось, вы видели.
— Можно было сохранить им жизнь, — вполголоса, под нос, бормочет Инга.
— На кой они мне сдались? Еще корми дармоедов, а дичи сейчас негусто… Так они хоть поляну украшали, пока вы не пришли.
— Олимпия тоже здесь? — поинтересовалась Джазмин. — Буду рада повидаться. Я с ней познакомилась на похоронах Изабеллы, славная девочка. Валеас, еще одна просьба, если у тебя найдутся почки сужабника — пожалуйста, захвати с собой. У нас один молодой человек подхватил пневмонию. Капитан с тобой рассчитается.
Несимпатичный лесной колдун хмыкнул и, не прощаясь, исчез за деревьями.
— Думаете, он придет? — спросил я с порядочным сомнением.
— Скорее всего, — отозвалась наставница.
Ее опять пошатывает, мы с двух сторон ее поддерживаем.
— Помните историю о девочке из другого измерения, которая оказалась лесной колдуньей? — Из-за поднятого пушистого воротника голос Джазмин звучит приглушенно. — Это и есть Олимпия, о которой я говорила.
Еще бы не помнить, в магических кругах история известная и притом совершенно невероятная. У двадцатилетней туристки с Земли Изначальной обнаружились задатки лесной ведьмы — раньше считалось, что для этого надо родиться на Долгой, а теперь оказалось, что вовсе не обязательно. Был конец лета, порталы один за другим закрывались. Девчонка вернулась в родное измерение, но ее тянуло обратно, и окончательное решение она приняла в последний момент. Каким-то чудом прорвалась на своей стороне через оцепление и ринулась в портал, который уже находился в процессе схлопывания, — представляете, да? Это могло закончиться скверно, однако ей фантастически повезло: выпала оттуда не в виде фарша, а живая и почти невредимая, не считая изодранной в клочья одежды и сплошных ссадин. В общем, счастливо отделалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
