Рейтинговые книги
Читем онлайн Автономный дрейф - Владимир Макарычев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 32

Алексей, давая согласие на эту должность, еще не представлял, какие новые испытания ему приготовила судьба. Достаточно сказать, что его сторожевик в самое ближайшее время уходил на четыре месяца во Вьетнам.

Глава третья

БДК «Хабаровск»

В это самое время у лейтенанта Белова служба складывалась как нельзя лучше. БДК[20] «Хабаровск» два месяца находился в дальнем походе в Индийском океане. За это время состоялся официальный визит в индийский порт Бомбей, и Владимир был доволен тем, как у него шли дела. Они продолжали компенсировать ему личные неуспехи в любви и в семье.

В длительном плавании корабль, согласно Корабельному уставу, является частью территории Советского Союза со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями командного состава. Корабль-государство имел все атрибуты власти, начиная от подъема экипажа под гимн страны и заканчивая абсолютной властью командира. На корабле имелась своя пекарня, парикмахерская, спортивная площадка, кинотеатр и своя тюрьма в виде корабельного карцера. Вместе с тем полномочия командира были ограничены приказами Министра обороны и директивами политуправления флота. Например, командир мог судить и миловать, но посадить в карцер более чем на пять суток не имел права. За выполнением директив и приказов строго следил замполит корабля и представитель особого отдела флота. О любых нарушениях или своевольных действиях командира каждый из них имел право без согласования направить секретную телеграмму в свои инстанции. Правда, замполиту такие телеграммы были не выгодны. По приходе в базу он нес прямую ответственность за все, что делалось на корабле. Партийная комиссия бригады в таких случаях равнозначно наказывала и командира, и замполита. По сути, создавалась система круговой поруки. Вместе с тем представитель особого отдела флота имел полную независимость. Курьезный случай произошел именно с ним и имел положительные последствия для лейтенанта Белова.

Условия жизни на современном корабле были комфортными. Каждый офицер имел отдельную каюту. Соседом у Владимира был прикомандированный на период боевой службы особист[21], старший лейтенант Обухов. Он частенько заглядывал к Владимиру, но к себе в каюту не приглашал. Обухов всегда ходил с оружием, кобура от «макарова» плотно сидела на ремне поверх синей тропической куртки. Такая демонстрация вызывала недовольство офицеров, а матросы его прозвали писателем за то, что он ходил по кораблю и что-то записывал в свой блокнотик.

Прошел первый месяц плавания. Как-то вечером Обухов, по своему обыкновению, зашел к Белову и предложил попить кофейку. Кофе он всегда приносил с собой.

— Ты знаешь, у меня большие неприятности, — многозначительно заметил Обухов, допивая кофе с сингапурским молоком.

Кстати, морской агент[22] все продукты питания закупал в Сингапуре. Тогда было в диковинку, что молоко упаковывалось в бумажные стаканчики с трубочкой. Такого продукта в Союзе не было. На это самое молоко они часто с Обуховым играли в шахматы. У Обухова в холодильнике постоянно лежала коробка такого продукта. Как уж он его доставал, известно было только ему.

— У меня неприятности, — опять повторил Обухов.

Владимир молчал, понимая его прием: спровоцировать на откровенный разговор и ждать ответа. Люди болтливы, сами закончат мысль. Но Белова на такие уловки было не поймать. Не дождавшись реакции молодого лейтенанта, Обухов продолжал:

— У меня увели блокнот. Да ладно, что блокнот. Память тренированная. Я его за одну ночь восстановлю. Самое страшное, что я лишился всех агентурных денег. В валюте.

— Какой валюте? — удивленно спросил Владимир.

— В какой-какой, в американской, — с раздражением ответил тот.

Белов видел доллары лишь на пропагандистских плакатах под заголовком «Истинное лицо американского империализма». В наглядной агитации корабля такие стенды занимали самое видное место. Владимир еще по курсантским разговорам знал, что валютные менялы делают в Киеве состояния. Он даже во сне не мог представить, что через много лет будет держать в руках тысячи этих самых долларов.

— И сколько же денег у тебя пропало? — спросил он Обухова.

— Три тысячи, — ответил особист потерянным голосом.

Много это или мало, молодой лейтенант не представлял, но знал, что курс доллара к рублю составлял 95 копеек. Просчитав сумму, он определил потерю в три тысячи рублей.

— Да, сумма большая, — с удивлением ответил Владимир.

— На эти деньги можно и машину купить.

Сказанные Обуховым слова об агентурных деньгах отбили у Владимира охоту задавать вопросы. Разведка и все к ней относящееся — не его поле. Он знал, что эту тему лучше обходить стороной. Но не почувствовал угрозы, хотя от особистов можно было ожидать всякого. Обухов что-то от него хотел. Но что? Он еще не понимал.

— Ты обратись к замполиту, — подсказал Владимир, уводя от себя возможные просьбы Обухова.

— Не могу, — процедил Обухов.

— Почему? — искренне удивился Владимир.

— Нельзя. Этим я раскрою себя. Попаду в зависимость к замполиту. Не могу позволить, карьеру загубит, — страдая, как от зубной боли, процедил Обухов.

— Я-то чем могу помочь?

— Только ты и можешь помочь, и я скажу как, — ответил уже бодрым голосом особист. — Я уверен, что своровал кто-то из матросов, а ты к ним вхож. Поговори аккуратно, поспрашивай. У тебя же среди матросов есть свои люди?

Свои люди среди моряков у Белова действительно были. В основном комсомольский актив. Среди них были и те, кто так или иначе от него зависел. Главным критерием этой зависимости была его возможность ходатайствовать об отпуске своим активистам и направлять их на различные комсомольские сборы и конференции. Но выдавать Обухову своих людей Владимир и не думал.

— А у тебя что, нет на корабле своей агентуры? — задал он контрразведчику встречный вопрос.

— Есть, но они…

Обухов не договорил фразы. В дверь каюты постучали. На пороге появился приборщик матрос Сомов.

Белову не хотелось продолжать разговор с Обуховым, и приход Сомова должен был поставить точку на неприятной теме. Однако Обухов пригласил его в свою каюту, где и продолжил посвящать Владимира в детали.

Владимир узнал подробности. Дело в том, что деньги и ряд агентурных документов находились в сейфе, под рундуком[23]. Документы остались нетронутыми, а деньги пропали. Ключ находился в замке сейфа.

— Я ключ сам, наверное, забыл в замке, — сказал как бы в свое оправдание Обухов.

— Придется давать шифротелеграмму о происшествии.

Оба понимали, что огласка не нужна ни командованию корабля, ни самому Обухову.

— Сергей Петрович, — сказал Владимир, — я попытаюсь вникнуть в это дело. Обещать результатов не могу. Сам понимаешь.

— Помоги. Выручай. Времени у нас с тобой всего три дня. Может, и ты ко мне когда-нибудь обратишься. Земля-то круглая.

Как раз столько времени нужно было кораблю, чтобы дойти до вьетнамского порта Камрань. Полуостров Камрань когда-то входил в состав Южного Вьетнама, и на его территории находилась американская военно-морская база. Сейчас здесь базировалась 17-я оперативная эскадра советского Военно-морского флота. В Камрани корабль временно терял свою независимость и переходил в полное подчинение командиру базы.

Свою дознавательскую деятельность Белов начал с приборщика каюты Обухова. В разговоре выяснилось, что три раза в течение месяца штатный приборщик не прибирал помещение, поскольку стоял на вахте. Следом Белов с удивлением обнаружил, что замещал все эти дни Сомова помощник корабельного фельдшера матрос Строкин. На корабле он служил два с половиной года и абсолютно ничем не выделялся. О таких говорят — без проблем и проколов.

Напрямую задать ему вопрос о долларах Белов не мог. Понимал, что подозрение — еще не обвинение. Тогда он решил провести внеплановую проверку корабельной амбулатории. При этом Владимир преследовал две цели: найти пропавшие деньги и «накопать» замечания по содержанию медикаментов. В том, что придраться есть к чему, он был уверен. Для прикрытия своей акции в этот же день Белов подписал у командира приказ о проверке медчасти.

Члены комиссии, два старшины и мичман, собрались в амбулатории уже после ужина. Корабельный доктор вызвал матроса Строкина и поручил ему обеспечить комиссию всем необходимым для досмотра помещения. Сам вышел из медпункта.

Белов приказал одному из членов комиссии сесть за стол и фиксировать замечания.

— Приборка делается поверхностно, по углам грязь и пыль. Пакеты с бинтами валяются на палубе. Кладовая замусорена, — диктовал он.

Все его замечания сводились к плохому выполнению обязанностей помощником корабельного фельдшера матросом Строкиным. При этом он то и дело отрывался от диктовки и давал поручения членам комиссии открыть разные шкафы и дверцы. Белов заметил, что Строкин всякий раз, когда открывали дверцу очередного шкафа, как-то странно подергивал левым плечом.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 32
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автономный дрейф - Владимир Макарычев бесплатно.

Оставить комментарий