– Что ж, джентльмены, позвольте представить вам моего доброго друга и надёжного товарища кебмена Фрэнсиса из Новочеркасска.
– О да, сэр, мы отлично его знаем, – угрожающе сдвинул брови один из констеблей, и остальные поддержали его согласным возмущением. – А вы наверняка не в курсе, что этот тип шестнадцать раз задерживался за управление кебом в нетрезвом виде, на него больше полусотни жалоб от пассажиров, а уж о неоплаченных штрафах за парковку и превышение скорости…
– Вы намекаете, что я не способен разобраться в выборе друзей? Рискнёте это повторить?!
Инспектор решительно встал между Лисом и полисменами, стукнув тростью об пол.
– Сейчас же прекратить! В конце концов, вы все цивилизованные люди, более того, облечённые властью и обязанные блюсти честь мундира. До окончания расследования я категорически запрещаю любые препирательства!
– Но, сэр, это же тот самый Фрэнсис…
– Любые, сержант! – рявкнул мистер Хаггерт, душа конфликт в зародыше. – А вы, Ренар, чёрт вас побери, делайте своё дело!
– Прошу за мной, джентльмены, – вежливо попросил мой учитель.
Все повиновались без малейших пререканий. Как я понимаю, вход в здание Британского музея оставался свободным, но выставка египетской коллекции лорда Теккерея была закрыта для посетителей. У опечатанного входа стоял полисмен. Увидев нас, он вытянулся и козырнул.
– Добрый вечер, сэр! На вверенном мне посту ничего подозрительного не случилось, сэр!
– Докладывайте, – ограничившись строгим кивком, потребовал инспектор Хаггерт.
– Посетителей не пропускали, сэр. Журналисты вечерней «Таймс» пытались задавать вопросы, но я молчал, сэр!
– Технический персонал произвёл уборку? – неожиданно спросил мой учитель.
– Само собой, сэр, – бросив вопросительный взгляд на начальство, всё же ответил констебль. – Четверо уборщиков вышли час назад, сэр. Ещё вопросы, сэр?
– Благодарю за службу, – буркнул инспектор. – На сегодня вы свободны, отдыхайте. Эти джентльмены сменят вас.
На месте ушедшего полисмена встали двое из тех, что пришли с нами.
Мы же, сняв ленту с печатью, всей разношёрстной группой шагнули внутрь уже знакомого мне зала с египетской выставкой.
– Мальчик мой, включи свет, – тихо попросил мистер Лис. – Итак, джентльмены, предлагаю всем хорошенько оглядеться, после чего мы некоторое время посидим в полной темноте.
Констебли сразу заняли позицию у входа и окон. Могучий жеребец тихонечко пошёл по кругу, обозревая витрины и храня максимально покаянный вид. Инспектор не спеша снял котелок, вытер лоб платочком, шумно высморкался, обошёл все витрины, постучав по стеклу пальцами, и вопросительно обернулся:
– Что ж, признавайтесь, Ренар, вы ведь наверняка что-то задумали.
– Что видите в витринах?
– Ну, это явная латунь. Хотя и весьма хорошей работы. Надо бы проверить и камни?
Мой учитель широко улыбнулся, потом вдруг рявкнул:
– Фрэнсис! Фу-у!!!
Рыжий кебмен в коричневом пальто, с любопытством рассматривающий главный саркофаг, от такого окрика едва не отпрыгнул к дверям.
– Старина, это же музейный экспонат, куда ж ты прёшь с нечищеными копытами?!
Донец ничего не ответил, но сдвинул брови, явно обидевшись. Обычно крайне тактичный Лис словно бы и не заметил этого, вновь повернув голову к инспектору.
– По факту мы имеем дело с классическим преступлением в замкнутом пространстве. Комната, как видите, обладает всего одним входом-выходом. Окна узкие, рамы крепкие плюс внешние решётки, к тому же выставка на втором этаже, а учитывая высоту потолка, я бы исключил саму возможность незаметно пробраться сюда снаружи.
– Но между тем кто-то подменил золотые украшения на латунь.
– Ах, бросьте, как раз это самое простое, – взмахнул хвостом месье Ренар, несколько театрально поклонившись инспектору. – Уверен, вы и сами можете назвать имя преступника.
– Полиция предполагает, что в деле может быть замешан уборщик. Я прав?
– Браво, инспектор! Конечно, вы правы, ведь только уборщики заходят сюда навести порядок. Но как именно они это сделали? Витрины заперты, ключи всегда у сэра Теккерея, стекло очень толстое, а констебль за дверями наверняка бы заметил хоть что-то, поскольку он обязан их обыскивать? К тому же это никак не объясняет наличие страшных звуков, так напугавших бесстрашного сержанта Гавкинса.
– Дьявольщина какая-то получается… – угрюмо подтвердил мистер Хаггерт.
– Наоборот, всё до безобразия просто, – кротко вздохнул мой учитель. – Я охотно объясню, но сначала, Майкл, будь добр, выключи электрический свет. Джентльмены, прошу всех ничего не предпринимать, только слушать.
Я послушно нажал переключатель на стене. Лис встал рядом, тихо шепнув:
– Держись за моей спиной. Когда Фрэнсис бросится наутёк, постарайся не попасть ему под копыта.
– Что, сэр?!
Ответа я не получил, вместо этого потянулись тяжёлые минуты ожидания. В почти полной темноте раздавалось лишь напряжённое мужское дыхание и сопение. Потом в эту скучную симфонию стали вплетаться другие, незнакомые звуки.
На первый взгляд вроде бы ничего особенного, так, какой-то невнятный скрежет, скрип половиц или оконных рам, лёгкий отзвук чьих-то шагов, потустороннее бормотание, отдалённая древняя мелодия на неизвестном инструменте или нечто подобное в этом роде. Да оно, помнится, и в прошлый раз имело место быть, что никак не помешало нам выспаться.
Но вдруг могучий донской жеребец навострил уши, дернулся, попытался прикрыть уши, захрипел и, резко развернувшись, с диким ржанием бросился из зала вон, едва не смяв за дверью двух полисменов. Бешеный стук его копыт гулким эхом раздавался по всему коридору.
– Майкл.
– Пресвятой электрод, а-а… что?!
– Включи свет, Майкл, – тихо попросил меня Лис.
Я послушно щёлкнул включателем.
– Что это было, сэр? – ошеломлённо выдохнул инспектор, обращаясь к моему учителю.
– В смысле?
– Я говорю, что это было, уважаемый сэр? – на тон громче повторил мистер Хаггерт, и к нему присоединились суровые полисмены.
Месье Ренар жестом попросил минуту молчания, аккуратнейше вытащил из ушей две большие ватные пробки и, шагнув вперёд, бесстрашно откинул крышку большого саркофага.
– Джентльмены, позвольте представить вам хитроумного лорда Теккерея – жертву кражи, вора и мошенника по совместительству.
Из саркофага на нас насупленно уставился немолодой мужчина в сером халате уборщика. Его холёное лицо в обрамлении жидких волос и пышных бакенбард было искажено гримасой раздражения и брезгливости, а в руках всё ещё крутилась маленькая музыкальная шкатулка. Издававшая, впрочем, какой-то левый шум и скрежет.
– Лорд Теккерей?
– Инспектор?
– Не ожидал встретить вас здесь. – Слегка поклонившись, глава полиции первым пошёл в атаку: – Не соблаговолите ли сказать, что вы тут делаете?
– Исполняю ваши обязанности! – с отчаянным вызовом откликнулся лорд. – То есть самолично чиню охрану моей же коллекции.
– Вы надеялись задержать грабителя?
– Почему бы и нет? Ведь вы, дорогой Хаггерт, не только профукали принадлежащие мне египетские драгоценности, но даже не нашли ни одного подозреваемого.
– А что у вас в руках, сэр?
– Так, игрушка, – без малейшей тени смущения ответил этот скользкий тип. – Её собрал один известный механик в Германии. Крутишь ручку, и производимые звуки отпугивают животных. Единственная вещица в своём роде!
Инспектор обернулся к Лису. Тот молча кивнул.
– Вот, значит, как пострадал мой сержант Гавкинс, храбрейший парень, беззаветно преданный службе, но он из «близких к природе».
– Что ж, я рассуждал так же, – нагло ухмыльнулся лорд Теккерей. – В конце концов, эти разумные животные получили равные с нами права. Разве не было бы логичным предположить, что кто-либо из них отважится на кражу?
Мистер Хаггерт ещё раз встретился взглядом с моим учителем и продолжил, не позволяя себя сбить:
– Позволю себе уточнить: то есть после совершения кражи и подмены золотых экспонатов латунными вы вдруг решили поиграть в сыщика?
– Инспектор, ваша ирония неуместна.
– А вы не ответили на мой вопрос.
– Ваш вопрос бестактен!
– Прошу простить мою прямолинейность, но спрошу иначе: если вы узнали о краже только вчера и уже сегодня залегли в столь странную засаду, каким образом мой сержант мог пострадать от вашей машинки два дня назад?!
– Я… я не обязан перед вами отчитываться!
– Ренар? – Инспектор Хаггерт уступил нить разговора моему наставнику.
Тот слегка поклонился всем, кроме лорда Теккерея, и самым спокойным, я бы даже сказал, будничным тоном начал:
– Что ж, джентльмены. Раз в этом деле была затронута моя честь как частного консультанта Скотленд-Ярда, а также благородное имя инспектора Хаггерта и (что важнее всего!) бесценное здоровье нашего общего друга сержанта Гавкинса, мне ничего не оставалось, как, образно выражаясь, засучить рукава. В первую очередь меня заинтересовала сама личность благородного мецената, подарившего Лондону возможность лицезреть его редчайшую коллекцию египетских древностей. За каких-то два часа, проведённых в одном пабе с грумом его светлости, я выяснил, что высокородный лорд не платит ему уже полгода!
