– Это клевета! – попытался выкрикнуть Теккерей, но слушали не его.
– Наш меценат отчаянный игрок, а потому по уши в долгах, – хладнокровно продолжал мой наставник. – Я поговорил с простым смотрителем выставки, с изумлением узнав, что музейные специалисты даже не осматривали её, полностью доверившись «авторитетному мнению устроителя». Джентльмены, вся эта «экспозиция» была насквозь лживой с самого начала! Никому не понадобилось выносить никакого золота, поскольку его здесь изначально не было. Лорд Теккерей положил под стекло латунь, будучи в полной уверенности, что это сочтут золотом, ибо просто никому в голову не придёт мысль усомниться в слове благородного аристократа. А дальше всё просто: мистический флёр, таинственные звуки, «похищение» драгоценностей коллекции… и законное требование компенсации утрат от ни в чём не повинного Скотленд-Ярда.
На пару минут повисла напряжённая тишина. Потом лорд-мошенник несколько раз медленно, с расстановкой хлопнул в ладоши. На его лице блуждала брезгливая улыбка.
– О, всё это очень интригующе, но, как я понимаю, абсолютно недоказуемо?
– Увы, – честно развёл лапами месье Ренар.
– Тогда я должен кое-что прояснить для вас, джентльмены. Во-первых, всё сказанное здесь лишь слова, от которых я откажусь в любой момент, поклявшись своим именем на Библии. Во-вторых, я засужу ваш хвалёный Скотленд-Ярд, и вы всё равно выплатите мне всё до последнего пенни. А в-третьих… ах, что-то мне стало скучновато. Пожалуй, я пойду домой.
Все молчали. Лорд Теккерей развернулся к дверям, сделал вид, что с трудом сдерживает зевоту, и напустился на меня:
– С дороги, мальчишка!
Не берусь судить, руководствуясь каким-либо странным наитием или ментальным же указанием моего наставника, я сунул руку в карман и, вытащив свою «экспериментальную» полицейскую дубинку, нажал пуск!
– А-а-а-е-е-а-уй-ё-о!!!
Мне не было стыдно за свой труд, всё сработало как надо. Игла вонзилась лорду Теккерею прямо туда, куда он, видимо, меньше всего рассчитывал её получить. Ну то есть я стрелял от бедра, низко, на уровне своего роста, особо не целясь и…
Ньютон-шестикрылый, надеюсь, что у лорда Теккерея уже есть дети? Потому что в противном случае, судя по его пронзительному писку и явному звуку треска скорлупы…
– Мы услышали достаточно, чтобы опротестовать любой иск в адрес полиции, – уверенно оповестил инспектор Хаггерт. – Ренар, с меня причитается!
– Если речь о деньгах, то переведите их на сливки для нашего всеми любимого сержанта, – под суровые мужские аплодисменты скромно закончил Лис.
…И только на следующий день, после завтрака и прочтения утренней «Таймс», он снизошёл до хоть каких-то объяснений:
– По правде говоря, с нашим братом-аристократом всегда надо держать ухо востро. Старина Теккерей известен на весь Лондон своим нездоровым пристрастием к карточной игре, он завсегдатай четырёх клубов, его имущество дважды описывали за долги, он промотал практически всё состояние своей некрасивой жены, но тем не менее наша полиция всегда готова закрыть глаза на действия человека, принадлежащего к высшему свету и имеющего связи. Если бы он потребовал деньги у страховой компании, уверяю тебя, мальчик мой, ему бы всё сошло с рук.
– Но он имел глупость или дерзость обвинить во всём Скотленд-Ярд, – понимающе кивнул я, берясь за электрическое автоперо.
– Скорее всё-таки глупость, – согласился со мной Лис.
По его знаку старый дворецкий подал вторую чашечку кофе по-бретонски. Считается, что по правилам в этот напиток должен входить крепкий чёрный кофе, две ложечки сахара и классический бренди, но месье Ренье предпочитал добавлять французский коньяк.
– Взбешённый Хаггерт, у которого в подобных ситуациях связаны руки, лично попросил меня разобраться с этим делом. Второй ошибкой лорда-мошенника стало упоминание моего имени в контексте интервью, данного его светлостью прессе. В первый же наш приход на выставку я сразу понял, что большая часть экспонатов фальшивки. И да, меня также очень заинтересовал саркофаг, хотя бы потому, что от него буквально несло специями.
– Благовониями, – поправил я.
– Нет, в том-то и дело, что именно специями, – твёрдо поправил мой учитель. – Запах карри и чёрного перца способен отбить нюх на неделю у любой собаки.
– То есть сержант Гавкинс…
– Подвергся двойному удару! Он получил шок для обоняния, а вслед за этим убойную дозу режущих слух звуков. Они почти не улавливаются слухом человека, но любого из «близких к природе» способны довести едва ли не до помешательства. Что мне и пришлось продемонстрировать на бедняге Фрэнсисе. А лёг я, просто заткнув уши перчатками.
– Сэр, вы знали о звуках! А кебмен на вас сильно обиделся.
– Мы помиримся, у русских отходчивая душа, – без особой уверенности решил месье Ренар. – В крайнем случае я честно позволю ему от души дать мне копытом по морде, и мы будем квиты. Возвращаясь к теме нашего разговора, мне категорически важно было присутствие инспектора и свидетелей, а тот факт, что лорд Теккерей мог свободно входить и выходить, лишь накинув на себя халат уборщика, не вызвал сомнений даже у тебя, верно?
– Сэр, я лишь предполагал. Поскольку никаких иных возможностей проникнуть в охраняемое помещение у преступника не было, остаётся признать, что он находился в этой комнате изначально.
– Метод «бритвы Оккама»: мы отсекаем всё невозможное, а оставшееся и будет истиной. Единственное, чего мы точно не могли гарантировать, так это факт наказания злодея.
– Но… разве лорд Теккерей останется на свободе?!
– Само собой! – искренне удивился Лис. – И он даже не предстанет перед судом, у него ведь такие связи…
– Это несправедливо, – сдвинув брови, надулся я.
– Зато полностью соответствует традициям нашей всеми любимой Великобритании, – наставительно поднял палец мой рыжий наставник. – Я понимал, что единственная возможность преподать ему урок лежит вне правового поля. Поэтому и позволил тебе взять своё изобретение.
– Так вы знали?
– Майкл, мальчик мой, само собой, я просто обязан знать всё, что происходит у меня в доме! К тому же у тебя оттопыривался нагрудный карман, и ты порой излишне пылок. Что было мне на руку.
– Но почему…
– Шарль? – перебил он меня.
– Да, месье, – глухо ответил дворецкий. – Телеграмма из Скотленд-Ярда пришла ещё два часа назад. Они хотят закупить пять таких экспериментальных дубинок. Просто на пробу, но платят щедро.
Я не поверил своим ушам. Пресвятой электрод Аквинский, неужели у меня есть заказ?!
– Не было другого шанса продемонстрировать инспектору твоё изобретение в условиях, максимально приближенных к боевым, – зевнул мой учитель, салютуя мне чашечкой кофе. – В конце концов, это не худшее развитие сюжета. Ты уже придумал, как назвать свой электрошокер?
– «Коварный Лис».
– Почему нет? Мне нравится! Маленький льстец…
Глава 2
Орден святого Енота
Утро началось как всегда. Подъём, умывание, переодевание, лёгкий завтрак в английском колониальном стиле и тренировка. Сегодня старый дворецкий торжественно вручил мне короткий шест, примерно в мой рост, молча поклонился и, ничего не объясняя, пошёл в атаку.
Первые две-три минуты я ещё вполне себе помню. Потом мгновенный удар в голову, – и полная темнота накрыла меня, как театральный занавес. Вечностью позже появились потусторонние голоса…
– Шарль, я же говорил, что сегодня мальчик должен навестить бабушку.
– Месье, я был крайне осторожен с ним.
– Тогда какого чёрта он при смерти?
– Просто поскользнулся. Роковая случайность, месье.
– Что ж, значит, когда он придёт в себя, вы лично сопроводите его до дома милой старушки, а потом вернёте обратно.
– Слушаюсь, месье.
– И?
– Уверяю вас, больше такого не повторится.
Примерно на этом моменте мне удалось кое-как открыть глаза.
Голова ещё кружилась, перед внутренним взором плыли круги, а надо мной склонились три учителя и три дворецких. Говорят, после прямого удара табуреткой в лоб и не такое бывает.
Но точно ли это была табуретка? Меня терзают смутные сомнения, наверное, он всё-таки ударил меня чем-то вроде Тауэрского моста или башней Биг-Бена. Это уж как минимум!
Примерно через час после вышеописанных событий, которые, в свою очередь, и спровоцировали данный диалог, я своими ногами вышел из дома месье Ренара. Свернул налево, но был перехвачен и развёрнут в прямо противоположную сторону. Шёл пешком довольно долго, в нужных местах меня за шиворот выдёргивали из-под бешено несущихся паровых кебов, а в иных случаях, наоборот, пинком под зад увеличивали чисто скорость движения.
Я, честно говоря, мало что соображал. Мир вокруг продолжал двоиться и троиться самым безобразным образом. Э-э, напомните, безобразный образ – это тавтология или оксюморон? Не важно…
