И она отправилась в Москву. Мандраж быстро прошел, а самоуверенности ей было не занимать, так что из вагона она вышла с твердой уверенностью, что все у нее получится. Тем более что в поезде она успела познакомиться с московским юношей и очаровать его, что, конечно, еще больше подняло ее самооценку. Но жизнь сразу слегка щелкнула будущую звезду по носу, чтобы не зазнавалась, — уже около общежития ВГИКа она обнаружила, что забыла в поезде сумку со всеми деньгами и документами. Пришлось возвращаться, искать дежурного, писать заявление и список всего, что там было. К счастью, сумка нашлась, и даже ничего оттуда не пропало.
Сдавая экзамены во ВГИК, Людмила услышала, что можно, оказывается, поступать одновременно в несколько вузов! И она быстренько подала документы еще в Щукинское училище и в ГИТИС, на отделение музыкальной комедии. Ну, в ГИТИСе она была в своей стихии — так пела и танцевала, что ей даже аплодировала приемная комиссия, хотя вообще-то аплодисменты на экзаменах были запрещены. В Щукинском все прошло не так интересно, но к следующему туру ее все же допустили. И параллельно, кстати, еще два молодых человека попробовали пригласить ее на свидание, так что она чувствовала — здесь ее место, в Москве ее наконец-то оценили по достоинству и как актрису, и как девушку!
И наконец настало время экзамена во ВГИКе. Все же ее мечты всегда были связаны именно с кино, поэтому именно в Институт кинематографии она больше всего мечтала попасть. Экзамен принимали Герасимов и Макарова, а ведь их фильмы она знала наизусть! Она старалась, рвалась, горела, показывала себя и потом с замиранием сердца услышала, что и здесь ее приняли! Ну и конечно, когда пришло время выбирать, в какой вуз поступать, она выбрала ВГИК.
Спустя годы Людмила Гурченко вспоминала институт как самое счастливое и легкое время в своей жизни. Она дежурно отсиживала не слишком интересующие ее лекции, а потом как на крыльях неслась на любимые предметы: танец, музыка, пение, техника движения и акробатика, пантомима и гимнастика, история советского и зарубежного кино, музыка в кино. И конечно, актерское мастерство, которое вел сам Герасимов.
Хотелось бы сказать, что все давалось ей легко и без проблем. Но нет. Были у нее по собственному признанию три «недуга». Первый проявился, когда надо было делать этюды — маленькие сценки, призванные показать фантазию и актерские умения. Это с виду простое задание для Людмилы оказалось пыткой. Дело было в том, что ее жизненный опыт не годился для придумывания этюдов в московском вузе. Вот, например, надо показать страх перед мышью. И как это? Какой еще страх перед мышью может быть у девушки, которая в оккупированном Харькове равнодушно проходила мимо крыс, едва не наступая им на хвосты. Справиться с этюдами удалось не сразу, но в конце концов она все же нашла свой рецепт от этого «недуга» — «самое главное — физическое, целеустремленное действие. А слова сами лягут органично и легко».
Но тут проявился второй «недуг», и звался он политэкономией. Людмиле и само слово-то казалось странным, в ее понимании политика — это была война, а экономия — деньги на черный день. Первое время она на занятиях чувствовала себя полной идиоткой. Помог преподаватель, у которого хватило такта и терпения оставить ее после уроков и объяснить азы своего предмета буквально на пальцах, максимально упрощенно, чтобы она смогла вытянуть хотя бы на тройку.
Но если с первыми двумя «недугами» она кое-как справилась уже на первом курсе, то с третьим борьба была долгой, трудной и шла с переменным успехом. Самой большой проблемой Людмилы Гурченко во ВГИКе был ее харьковский выговор. Как она сама говорила, для актера харьковский или одесский говорок — все равно что инвалидность, настолько он ограничивает его возможности.
Второй курс был посвящен русской и советской классике, и Герасимов вывез учеников сниматься в своем фильме о целине. Всех, за исключением Людмилы Гурченко. Ну не вписывалась она в целинную тему. Правда, Герасимов оставил ее не просто так, она тоже должна была попробовать себя в кино, и он договорился, что она сыграет в учебном фильме по рассказу Чехова «Враги». Но стоило ему уехать, как Людмиле сказали, что она слишком молода для этой роли и пригласили вместо нее другую актрису. В итоге к концу второго курса она единственная из своей группы ни разу не снималась в кино.
Выручила ее Тамара Макарова, по протекции которой киностудия «Ленфильм» пригласила ее на небольшую роль в фильм «Дорога правды» по сценарию Герасимова. Там она сыграла молоденькую пылкую агитаторшу Люсю — комсомолку, активистку с горящим взором. И первые слова, с которыми она появлялась на экране, ей очень подходили: «Я не затем пришла сюда, чтобы молчать!» Ах, как гордились ее родители этим фильмом! Первая роль их Люси! Скоро она будет настоящей кинозвездой!
К «Ленфильму», кстати, у Людмилы Гурченко было особое отношение. На этой киностудии она не только сыграла свою первую роль. Потом, уже после звездной «Карнавальной ночи» и последующих нескольких лет травли и почти забвения, именно на «Ленфильме» ее продолжали помнить и приглашать на пробы. Там она сыграла в фильме «Балтийское небо», открывшем ее всем как серьезную драматическую актрису. А главное — в 1973 году ее пригласили в снимавшуюся на «Ленфильме» картину «Старые стены», после которой она вновь и уже окончательно стала одной из популярнейших актрис Советского Союза.
В 1979 году она снялась еще в одной из своих знаменитых ленфильмовских картин «Пять вечеров».
И на премьере режиссер этого фильма, Никита Михалков, бывший большим любителем сюрпризов, вдруг заявил: «Мне бы хотелось уйти от традиции самому представлять свой фильм. Я хочу передать слово, вернее, попросить представить группу и фильм актрису, для которой Ленинград, студия „Ленфильм“. да она сама скажет.» Людмила Гурченко поднялась на сцену, оглядела зал и сказала: «Здравствуй, мой любимый, родной Ленинград! Колыбель революции и моя!»
Но в 1956 году все это было еще впереди. После «Дороги правды» она снялась еще в одной маленькой роли в фильме «Сердце бьется вновь» Абрама Рома и собиралась уехать на каникулы к родителям в Харьков. Незадолго до этого она пробовалась на роль в музыкальном фильме молодого режиссера Эльдара Рязанова, но пробы вышли неудачными, взяли другую актрису. Она немного порасстраивалась, все же музыкальный фильм, роль как у Орловой или Марики Рекк, можно петь и танцевать. Но жизнь ведь на этом не заканчивалась, поэтому Людмила выбросила неудачные пробы из головы и почти забыла о них. Однако уехать в Харьков она не успела — в коридоре «Мосфильма» ей случайно повстречался Пырьев, курировавший съемки той самой музыкальной картины, куда ее не взяли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
