«Ты хотел править, правление — это не привилегия, это и забота о подданных, возьми себя в руки, сукин сын, и спаси женщину и ребенка. И уважение к тебе будет основано не только на страхе», — привел убийственный аргумент внутренний голос.
— Отстань, попробую сделать все, что смогу, — вслух отмахнулся я, вызвав немалое удивление у дикарей. И только Хер воспринял это как должное — не иначе как Великий Дух Макс Са разговаривает с Великими Духами.
— Лар, срубите несколько молодых деревцев.
Мое указание выполнили за несколько минут. Связав деревца, сделал временные носилки, накрыл их шкурой. Дал указание Лару положить туда роженицу и отобрать четверых рослых мужчин. Когда все было готово, обратился к охотнику.
— Сейчас мы побежим, у нас мало времени. Лар, ты пойдешь последним, смотри, чтобы никто не отстал и не потерялся. Передай мои слова племени, мы уже близко от Плажа.
Охотник перевел мои слова, возражений не последовало. Я через Лара, проинструктировал четверых носильщиков, чего от них хочу: плавного бега. Чтобы роженица не выпала из носилок.
— Вперед, — дал я отмашку и побежал неторопливой трусцой. Носильщики с роженицей бежали рядом, растянувшись, за нами следовало трусцой племя.
Не прошло и двадцати минут, когда мы выскочили из лесной опушки: перед глазами открылся милый Плаж, который был моим домом и в нем я хотел попытаться спасти женщину и ребенка.
Глава 4. Кесарево сечение
Едва мы показались из леса, нас заметили: я увидел несколько фигурок, побежавших нам навстречу. Можно было не гадать, что оба брата были среди встречающих, с двумя охотниками. Я только мотнул головой, показывая, что сейчас не до разговоров: воды у роженицы отошли полчаса назад, долго в безводном периоде ребенок не протянет. Пока бежали к Плажу, мучительно вспоминал все операции по кесареву сечению, на которых пришлось присутствовать. На шестом курсе нас даже заставляли ассистировать.
Наша заведующая кафедрой Беленец Наталья Ивановна слепо верила установке, что любой врач должен уметь сделать эту несложную операцию. Дважды мне пришлось ассистировать ей на операциях, выслушивая ее монотонные пояснения. Малый хирургический набор у меня среди медицинских инструментов был, но я всего-навсего был ассистентом и было это много лет назад, целую вечность.
Когда мы добежали до поселения, половина племени высыпала навстречу. Послал за Нилой, местной повитухой, но и она, осмотрев женщину, отрицательно покачала головой. Короче, от больной отказались все. Все, кроме меня. Теперь, когда все вынесли неутешительный вердикт, для меня стало вопросом чести спасти мать и ребенка.
Сказав Нел поставить котелок с водой на огонь, сбегал в палатку, безжалостно отрезал несколько лоскутов ткани от парашюта. Вытащил небольшой металлический контейнер с инструментами: что у меня есть в наличии?
Два скальпеля: один цельный, второй со сменными насадками, десять кровоостанавливающих зажимов, несколько игл разного размера, ножницы, языкодержатель, по десять ампул с кетгутом, викрилом и шелком. Пинцет анатомический и хирургический. И еще масса инструментов, которые мне в данный момент не особо нужны.
Когда вернулся, вода в котелке кипела: опустил инструментарий в воду, дал покипятиться минут десять, затем завернул все это в стерильный бинт. Опустил куски парашюта, чтобы тоже покипятились. Тем временем роженице дали жевать листья конопли, которую я обнаружил месяц назад. Надеюсь, это даст хоть малый обезболивающий эффект, мне просто нечем было ее обезболить.
Оперировать решил прямо на носилках на открытом воздухе. Наталью Ивановну хватил бы удар, увидь она, в каких условиях я собираюсь делать кесарево сечение. Оба племени, позабыв обо всем, стояли полукругом, открыв рты: на их глазах происходило непонятное и непостижимое.
Кусочком бинта, смоченным в спирте, спирта у меня был всего литр, тщательно протер живот женщины ниже пупка, на 2-3 сантиметра ниже линии, соединяющей верхние передние подвздошные кости (выступающие точки тазового кольца). Взял скальпель, рука дрожала. Оглянувшись, увидел склянку со спиртом и сделал глоток: перехватило дыхание, из глаз брызнули слезы. Похватав воздух, словно рыба, выброшенная на берег, начал делать разрез по линии, соединяющей верхние передние подвздошные кости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Женщина вскрикнула и дернулась, действие листьев конопли было слабым.
— Лар, Раг, держите ее за ноги, — приказал своим ассистентам, — а ты, Нел, держи ее руки.
Женщину зафиксировали, несмотря на ее мычание и попытки сопротивляться.
Я продолжил разрез, доведя его примерно до пятнадцати сантиметров. Положил скальпель на кусок бинта. Тремя зажимами зафиксировал кровоточащие сосуды. Промокнул куском ткани раны и стал раздвигать мышцы, чтобы добраться до матки. Скальпель пришлось брать снова, чтобы разрезать брюшину. Раздвигаю рукой мышцы, при поперечном разрезе их не надо перерезать, поэтому кровопотеря минимальна и заживает быстрее. Только не рекомендуется при поперечном положении плода идти поперечным разрезом. Матку резать надо продольно. Вот и матка! Теперь главное не задеть ребенка. На матке делаю поперечный разрез, делать продольный не рискнул, у меня разрез кожных покровов и брюшины горизонтальный. Не такой я специалист, чтобы делать чистый корпоральный разрез. Засовываю руку, пытаюсь нащупать ножку, вначале попадается ручка, ножку тоже нахожу довольно быстро.
Теперь извлечение, этого момента боюсь больше всего: еще в институте поражался, как не отрывается ножка у ребенка, видя, как его жестко извлекают.
![]()
Помогая себе второй рукой, вывожу головку, теперь перехватываю, освобождаю тельце и наконец ноги.
— Нила, держи, — повитуха рванулась и приняла у меня ребенка. Ищу лигатуру, чтобы наложить на пуповину и пересечь ее, но не успеваю. Нила зубами перегрызает пуповину и, положив ребенка на ладонь, хлопает его по спине. Новорождённый отзывается громким плачем, и почти сразу оба племени взрываются нестройным хором голосов. На их глазах свершилось чудо, Макс Са распорол женщину и достал ребенка.
Они могут радоваться, мне не до радости, еще предстоит выделить послед и ушить рану. Осторожно отделяю послед, но как ни старался, выделить его без повреждений не смог. Фрагмент остался в матке, прилипнув к стенке. Но для меня это уже не важно: матка немного уменьшилась в размере, но кровит женщина неслабо. Хорошо, что сознание потеряла от болевого шока, иначе кровотечение было бы сильнее.
Снова начинают дрожать руки, когда надел кетгут на иглу. Глоток спирта, горло обжигает ядерная смесь, задыхаясь, прошу воду. После воды становится легче, делаю первый стежок. У меня нет времени на двухрядный шов, шью однорядным.
Уфф, с маткой закончил, сшиваю брюшину, с ней немного легче. Возвращаю отодвинутые мышцы живота на свое место, начинаю шить кожу с подкожной клетчаткой, глубоко продевая иглу. Мне здесь не до косметического шва. Если она выживет после моего эскулапства, это будет чудо. Кожу и дерму шил шёлком, если не умрет моя больная, швы сниму через несколько дней.
Разогнулся и посмотрел на дело рук своих: швы наложены криво, с разным промежутком, но я не практикующий хирург, да и Росздравнадзора поблизости не наблюдаю. Промокнув кожу ваткой, смоченной в спирте, кладу на разрез чистый кусок ткани и вторым лоскутом ее фиксирую, на манер повязки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Несите ее в хижину Рага, — даю указание, и носилки несут за мной. Устал, шея болит, от напряжения сводит скулы. А еще впереди послеоперационный период. Пульс у женщины ровный, но в сознание еще не пришла.
В хижине даю указание Лоа: не давать женщине вставать сегодня и не трогать повязку. Звать меня при любой непонятной ситуации. Лоа кивает головой, вся раскрасневшаяся от важности поручения. В этот момент женщина начинает ворочаться, приходя в сознание. Из-за моей спины появляется Нила с новорожденным мальчиком (я спас будущего воина) и кладет ребенка к груди.
