Приехавший к концу допроса Тяжлов дорисовал картину, расставив все точки над "i". Из разговора с женой оперативник узнал, что из-за опоздания водителя Сысоев нервничал и решил отправиться на работу на такси. Она просила мужа подождать еще десять минут, но Сысоев ее не послушался.
Тяжлову удалось отыскать и свидетельницу самого покушения. Ею оказалась девятилетняя девчонка, что как раз в это время собиралась в школу. Она услышала какой-то грохот на лестнице и выглянула за дверь из любопытства. Девочка увидела, как Гришин бьет Сысоева, и захлопнула дверь. Естественно, что после этого ребенка в школу не пустили.
Версия о причастности водителя отпала сама собой. Тем более что и ветеран сказал, что расслышал, как на крики кто-то бежал снизу. Пока смелый старичок спускался по лестнице, все уже закончилось, и он застал водителя около неподвижного Сысоева да разбитое окно. Собственно, это домыслы ветерана о том, что водитель помог Гришину выпрыгнуть, и были причиной возникновения у Гурова такой версии.
Еще одним достижением Тяжлова был нож. Оперативник нашел его около электромотора в будке лифта после того, как узнал о причинах его поломки. Как оказалось, кто-то взломал замок на будке и обрезком трубы застопорил подъемный механизм. Мотор лифта от этого сгорел, и от Тяжлова потребовали взыскать его стоимость с «диверсанта».
Гуров не сомневался, что взыскивать будет не с кого. Тяжлов привез с собой обрезок трубы и сломанный нож и отдал их на экспертизу. Полковнику было ясно как дважды два, что на обоих предметах найдут отпечатки пальцев Гришина. К тому же Гуров не сомневался, что именно этим ножом были проколоты колеса сысоевской машины.
Преднамеренность покушения на убийство была очевидна. К тому же при такой его подготовке не могла идти речь о сведении счетов. Да и какие счеты могут быть у слесаря трамвайного депо и владельца автомастерской? Конечно, исключать этот вариант с лета было глупо, поэтому Гуров выкинул его из головы до возвращения Багаева.
Круг замыкался, как и в случае с Артемовым. Причем покушение совершено без видимых причин. Хотя и подготовлено было лучше. Убийца скрыться и не пытался. При первой же угрозе задержания он покончил жизнь самоубийством. На этом все и заканчивалось.
Гуров вспомнил слова Крячко об элитном клане убийц и усмехнулся. Действительно, где-то в Китае существовал такой клан. Его члены были в высшей степени профессиональны и выполняли заказы безукоризненно. В случаях редких провалов они никогда не давались в руки правосудия живыми, мгновенно убивая себя. Глупо было проводить параллели. Ни Артемов, ни Гришин профессионализма не проявили. Да и какой у нас в России может быть клан? Наши киллеры были или «быки» из подворотни, или подготовленные еще в органах ГБ одиночки. Причем ни у одного из тех, кого вычисляла милиция, и мысли не возникало о том, чтобы тихо уйти из жизни, не принося больше вреда окружающим. Они скорее стали бы палить из ствола во все стороны с криком: «Подходите, суки! Все равно живым не дамся!»
И все же уверенность в том, что оба преступления связаны одним и тем же контекстом, крепла у Гурова с каждой минутой. Если среди данных, что собирает Веселов, удастся найти еще прецеденты, то полковник может праздновать победу и над скептиком Крячко, и над ворчуном Орловым.
Капитан выбрался из архива к двум часам. Он не стал стенать по поводу того, какую работу пришлось проделать. Гуров и сам заметил усталость в его глазах. Он отправил обедать Веселова с Тяжловым, а сам забрал у капитана дискету с информацией и пошел в приемную генерала.
Своего компьютера у Гурова не было. Он не хотел ходить по этажам и побираться, поэтому и решил воспользоваться машиной секретаря. Усевшись рядом с мягкосердечной Верочкой, напускавшей на себя строгий вид, чтобы соответствовать перед посторонними посетителями занимаемой должности, Гуров углубился в работу.
Информации оказалось действительно предостаточно. Сыщик поглощал кофе чашку за чашкой. Он настолько увлекся анализом, что даже не обращал внимания и на самого Орлова. Генерал дважды выходил из своего кабинета, качал головой, глядя на Гурова, и возвращался обратно.
К четырем часам нужный прецедент был найден. Он был только один в хаотическом нагромождении убийств на почве ревности, хулиганских нападений и прочей ерунды, но и этого Гурову хватило.
Три месяца назад несколькими ножевыми ранениями был убит банковский служащий. Этих ран вполне хватило для остановки сердца, но убийца не поленился и отрезал клерку голову. Свидетелей не было, и убийство осталось бы нераскрытым, если бы не счастливая случайность: парочка влюбленных, забравшихся в самый угол Ботанического сада, наткнулась на повешенного.
Чтобы опознать самоубийцу, какой-то оперативник предложил снять с него отпечатки пальцев, и оказалось, что именно эти пальчики были на ноже, брошенном рядом с трупом банковского клерка. То, что преступник покончил жизнь самоубийством, сомнения не вызывало. Следователь посчитал, что убийца сделал это в приступе раскаяния, и дело закрыли. Гуров решил забрать и этот случай в свою коллекцию.
Вернувшись в свой кабинет, Гуров застал там всю честную компанию во главе с полковником Крячко. Станислав как ни в чем не бывало восседал в гуровском кресле и слушал доклад Багаева.
– Ты уж извини, Лев Иванович, что я тут с твоими ребятами без тебя побеседовал, но картинка интересная вырисовывается. – Крячко поднялся, уступая Гурову место. – Боюсь только, что нам генерал ее даже в сортире прикрепить не позволит!
– Помолчи, остряк-самоучка, – предвидя новую волну ерничания, проговорил Гуров. – Сядь лучше в сторонке да послушай еще раз.
– Сяду на пенек, съем пирожок! – съязвил Станислав, но после этого затих и стал слушать.
Багаев выяснил достаточно, но ничего примечательного в собранных фактах не было. Родился, учился, женился и тому подобное. Сейчас живет с сожительницей, а двое детей от первого брака находятся в Ярославле вместе со своей матерью.
Единственным ярким фактом биографии Гришина был его беспросветный алкоголизм (тут Гуров насторожился). Первый раз Гришина пытались лечить еще при Михаиле Сергеевиче, отправив в ЛТП. Попытка успехом не увенчалась, и второй раз слесарь депо лечился сам. Он кодировался на год, пытаясь вернуть семью. Но после окончания срока кодирования на радостях запил и из запоя после этого выбирался редко.
Единственной причиной, по которой его держали на работе, были «золотые руки». В любое время и в любом состоянии Гришин был способен починить что угодно. От работы он никогда не отлынивал, и сердобольная председатель профкома устроила сбор средств на третье лечение Гришина. Нужную сумму собрали, и вчера абсолютно трезвый слесарь первый раз после лечения вышел на работу.
– Хорошая у тебя компания подобралась, Лев Иванович! – восхитился Крячко из своего угла. – Что ни убийца, так «синяк».
Гуров покосился на Станислава, но говорить ничего не стал. Действительно, ситуация складывалась глупо. Искал Гуров общее между двумя покушениями и нашел – оба преступника были алкоголиками. Очень ценный факт! Гуров поднял телефонную трубку и связался с архивом.
– Девочки, полковник Гуров беспокоит, – проговорил он, покосившись на Крячко. – Посмотрите, пожалуйста, дело трехмесячной давности по убийству клерка. Узнайте, не был ли преступник алкоголиком, и позвоните мне.
– Еще одного себе подобрал! – прокомментировал Крячко, едва Гуров положил трубку. – Слушай, может, перестанешь темнить и объяснишь нам, что происходит?
Гуров откинулся на спинку кресла и задумался. Крячко был абсолютно прав, требуя объяснений. Он-то знал из рассказа Орлова хоть что-то, а вот ребята из группы Веселова работали с закрытыми глазами. Хотелось этого или нет, но избежать объяснений не удастся.
– Ладно. Еще десять тысяч ведер – и золотой ключик у нас в кармане! – проговорил Гуров после затянувшегося молчания. – Сейчас мы имеем три покушения на убийство со странными обстоятельствами. На самом деле их может быть больше, но известны лишь те, где личность преступника была установлена.
Все три случая объединяет несколько общих черт. Во-первых, каждое покушение было совершенно дилетантом, ранее к уголовной ответственности не привлекавшимся. Во-вторых, во всех этих покушениях отсутствует мотив. Ну, и в-третьих, каждый раз преступник после выполнения задуманного заканчивал жизнь самоубийством.
Зазвонил телефон, и Гуров прервал свои рассуждения. Глядя в лицо старого друга, Крячко окончил за него:
– А в-четвертых, все трое были конченые алкоголики…
Гуров положил трубку и утвердительно кивнул. Он подумал о том, что когда совпадений бывает больше двух, то это уже становится закономерностью. Здесь налицо было четыре, но никаких закономерностей, кроме повального сумасшествия, выявить не получалось.
