АНТОНИНА. Я сама дотумкала!
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ерундистика какая-то! Жизнь торжествует над смертью и смеется ей в лицо: ха-ха-ха!
АНТОНИНА. ( Загибает пальцы на руке и шевелит губами.) Сосчитайте сами! Сосчитайте, кто придет на ваши похороны.
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ты что, тронулась?
АНТОНИНА. Это не я. Это Девил. ( Берет книгу и читает.) Если вы полагаете, что люди очень интересуются вами, ответьте, пожалуйста, на вопрос: сколько людей придет на ваши похороны, если вы завтра умрете? А?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ну и сколько ты насчитала?
АНТОНИНА. Пока только двоих!
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Кто это, если не секрет?
АНТОНИНА. Моя мать. Мой отец. И... все!
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Что, и все?
АНТОНИНА. Как мне паршиво! Как пусто внутри! Пусто снаружи! Как будто что-то потеряла, а что - не знаю. Одна ведь я, одна. Нету у меня ни друзей, ни подруг... Никому я не нужна... Никто не любит меня. Никто! Никто не жалеет. Наверно, я сама виновата. Я боялась, что меня будут жалеть. Боялась! Я хотела выглядеть сильной. Мне было стыдно своих слабостей. Стыдно, пока я не поняла: жалеть - значит, любить... И всех-всех людей нужно пожалеть...
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Что, и меня тоже?
АНТОНИНА. И вас тоже...
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Спасибо, конечно, за откровенность, только не надо меня жалеть - у меня все путем...
АНТОНИНА. А у меня - нет. Никого не любила. Никого не жалела. Никого и никогда. Кроме себя. Себя одной. Вот и сейчас лью эти слезы по себе, только по себе. Бедная я, несчастная... Я случайное создание, не изведавшее любви... Плод, перезревший и сгнивший прямо на ветке. Я человек с атрофированными чувствами. Я инвалид. Руки-ноги на месте, но чего-то нет. Любви и жалости. Не к себе, а к другим... Я несчастная, несчастная... Ненавижу себя!
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Антонина, наверно, я приду...
АНТОНИНА. Куда?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. На твои похороны. Занеси меня в свой скорбный список. Под номером три.
АНТОНИНА. А что, если я признаюсь... Признаюсь, что обманула... то есть обманул тебя? Я не она. Я он!..
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Да знаю я это! Знаю! Давно поняла! Еще когда с твоей головы упал парик. Ну, хочешь быть мужчиной пожалуйста! Я не против. Но я до сих пор не поняла, зачем это все было нужно? Весь этот бал-маскарад... Зачем?
АНТОНИНА. Я тебя люблю! Люблю безумно! Я обожаю тебя! Я готов ползать за тобой и целовать пол, по которому ты ходишь.
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ну остановитесь! Что за самодеятельность?
АНТОНИНА. Почему ты обманываешь себя, ведь тебе тоже одиноко в твоей холодной постели? Неужели ты не хочешь ласки и тепла?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Я не хочу! Не хочу хотеть. Что такое любовь? В школе у Ярила говорят так: любовь - это два дурака с повышенным давлением...
АНТОНИНА. Ну зачем так грубо?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. И ты, ты говоришь мне про грубость? Ты, проехавшая трактором по моим нервным окончаниям?
АНТОНИНА. В этом же весь кайф - вроде трактором, а все равно тонко... К тому же, не по окончаниям, а по всяким там началам...
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Пора заканчивать эти словесные баталии. Все равно это разговор ни о чем...
АНТОНИНА. Ни о чем? Все это - ни о чем? Первый раз я увидел тебя у Дома мод и обомлел. Ты шла сквозь толчею так легко, как будто летела. Ветер развевал твои длинные волосы и платье, подчеркивая совершенство форм твоего тела. Все заглядывались на тебя, но ты не обращала ни на кого внимания. Ты была выше этого. Ты парила над землей, над заплеванным асфальтом и плотскими желаниями... И я понял, ты - та женщина, о которой я мечтал всю жизнь!..
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. А у тебя богатая фантазия!
АНТОНИНА. Я вспомнил прыжки. Ощущение стремительного свободного падения куда-то вниз, туда, куда падают слабые небесные тела - к центру тяжести. Когда тебя сильно тряханет, раскроется купол и ты уже паришь над землей... Ты не человек, ты бог! Вокруг тебя только небо и облака, облака и небо... А под тобой весь мир как на ладони... Но этот миг короток встрепенешься, а земля уже несется на тебя своей громадой. А после прыжка, сидя на сумке с парашютом, воображаешь себя счастливым принцем из сказки с хорошим концом. Куришь, смотришь в небо, и каждая жилка в тебе трепещет от наслаждения. Наверное, это и есть оргазм неба!..
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Это все, конечно, интересно. Я рада, что ты такая любительница острых ощущений. Но я-то тут при чем?
АНТОНИНА. Я долго не верил, что можно повторить этот полет чувств. Не верил, пока не увидел тебя. А чтобы подступиться к тебе, пришлось переодеться...
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ну ладно, хорошо. Но почему ты настаиваешь на активной роли? Ведь можно меняться!
АНТОНИНА. На какой роли?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ну именно на активной? И так можно получить массу наслаждения. Может, ты просто не пробовала?
АНТОНИНА. Да я мужчина, понимаешь? Мужчина! Какая еще роль?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Что ты заладила? Мужчина она, видите ли, мужчина! Я тоже мужчиной была, ну и что с того?
АНТОНИНА. Ты... Ты... того?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Да нет же, нет! Успокойся! Ты что, никогда не пробовала? А я поняла, что ты знаешь.
АНТОНИНА. Не знал я. Не знал.
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ничего. Это совсем не страшно. Я тебя всему научу. Ну, иди ко мне! ( АНТОНИНА встает и поправляет лифчик. ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА медленно идет к ней. ) Что, неужели у тебя до меня не возникало желание погладить женщину, приласкать ее, прижаться к ней всем телом?
АНТОНИНА. ( пятясь к двери ) Я пойду. Мне нужно...
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Да не бойся ты! Это нестрашно! Я тебя сейчас так люблю!
АНТОНИНА. Мне нельзя!
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Но почему?
АНТОНИНА. У меня менструация! ( Выбегает из квартиры.)
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Странно! Что-то не пойму. Разыграла целую комедию в двух действиях. Призналась в любви. Я, можно сказать, ответила тем же, а она убежала. Чокнутая какая-то! Может, вернется? Или я согласилась слишком быстро? Нужно было постепенно. Наверно, вернется. Ну, конечно, вернется! ( Слышит звонок.) Ну вот она и пришла! Так и знала. Ой, как я волнуюсь!
( Открывает дверь. Входят бабушка с внуком.)
АГРИППИНА ПАНТЕЛЕЙМОНОВНА. Ну чего обурхалась тут? Мы с мнучеком прогулялися, чтоб вам не мешать.
ЯРИЛ. Мама, а гда Антонина?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Ушла она, ушла...
АГРИППИНА ПАНТЕЛЕЙМОНОВНА. Обушмарил-таки он тебя... Обул как сивую козу. Сама виноватая. Какая девщошка была присуха, красива шибко, а щас погляди чево!
ЯРИЛ. Мама, а это что?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. Откуда это?
ЯРИЛ. Под диваном нашел! ( Протягивает конверт.)
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. ( Распечатывает и читает с открытки.) Приглашение. Похороны состоятся... Не понимаю!
АГРИППИНА ПАНТЕЛЕЙМОНОВНА. Я-от давеча тебе сказывала: пора тебе, девка, замуж, ой пора! ( ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА ходит по комнате, словно чего-то ждет.) Ведь годы-то идут, а ты одна-разъединенька живешь, как тополь на Плющихе. А я уж стара, присугробилася вся, в могилу гляжу. Дай на свадьбе-то перед смертинушкой погулять! ( Звенит звонок.)
ЯРИЛ. Она вернулась!
( Все засуетились, прибирают. Звонки тревожно повторяются.)
АГРИППИНА ПАНТЕЛЕЙМОНОВНА. Ну давай открывай! Ты чево?
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВНА. ( поправляя платье ) Я сейчас!
( Открывает дверь. Вбегает ПЕСТРЯКОВ в пижаме.)
ПЕСТРЯКОВ. Потоп! У нас потоп! Помогите!
АГРИППИНА ПАНТЕЛЕЙМОНОВНА. Так это же суйсед!
ПЕСТРЯКОВ. Потоп! Понимаете, потоп? У нас - потоп!
ЯРИЛ. Мама, снова стена текет! И еще та, и та!
ПЕСТРЯКОВ. Вы меня слышите? По-топ... Потоп! Потоп!
ЗАНАВЕС.
