девке в бабском да старом ходить… — тихо промолвила она в ответ.
Спорить я не стала. Ничего плохого в одежде Ясвы я не видела. Ну да ей виднее…
Две молодки принесли мне рубахи штопанные, но всё же носить можно было, сарафан синий, красивый… у меня такого никогда не было. И судя по лицу одной из девушек, сарафан новый не ношенный даже. Видимо своё отдаёт…
— Вот Ясвушка! Бери! Оно хоть и старенькое, да носить ещё можно.
— Сарафан не нужен, — тут же сказала ведьма. — Уже успели на него зависти напускать да злости, что забирают.
Мужик так глянул на девиц, что те аж зарделись, как маки на лугу от стыда.
Встала бабка с лавки и полезла в большой берестяной короб. Она что-то перекладывала и выудила простенький льняной сарафан, без вышивки, но сделанный ладно и умело. Подойдя ко мне, она вложила его мне в руки.
— Бери, милая… мне не пригодится, а ты ещё поносишь.
Я поклонилась старой женщине в пояс.
— Благодарствую, хозяюшка.
Ясва тоже кивнула и вышла в сени, поманив за собой мужика. Едва мы оказались на крыльце, как ведьма мрачно посмотрела на мужика и упёрла руки в бока.
— Что ж ты детям-то своим дозволяешь себя так вести? А ну как бы леший утащил? И ищи потом, что иглу в сене! Твоя-то дурёха легко отделалась, Зван!
— Дак… это… Ясвушка… толки всё это! Бабкины сказки…!
— Ах, сказки! — сузила глаза Ясва, — а что ж тогда ко мне за помощью прибежал! Лечили бы сами.
— Дак лечили… — поник мужик. — С десяток куриных яиц разбили, и всю задницу дедовником отхлестали…
Я чуть не подавилась смехом. Зато Ясва засмеялась во весь рот.
— Ой, чудные вы люди… в бабкины россказни не верите, а лечите, как пращуры завещали. Ну, по заднице она за дело получила. И что б больше чужого не брала. А ты, Зван, на то место, каравай принеси! И что б больше…!
— Конечно, Ясвушка! — тут же закивал мужик. — Всё исполню! Всё сделаю!
Ведьма кивнула мне, и мы пошли обратно в лес. Едва вышли за тын деревенский, как лесная тропка тут же появилась под нашими ногами и повела нас домой.
— Умаялась… — проговорила Ясва. — Тяжело становится.
— Так сейчас отдохнём! Только до избы доберёмся!
Ясва едва видно улыбнулась.
— Спасибо, бельчонок. Поняла, что приключилось?
— Ну… девушка съела подношение для леса… и леший её наказал?
Ведьма кивнула.
— Когда приносишь дар лесу, или нечисти лесной, чтобы не трогала, то передаёшь пищу людскую в Навь. Еда становится опасной для живых. Поэтому даже животные её не трогают. Всякий зверь чует, что опасно брать, а что нет. А чем лечила?
— Травы зверобой, тысячелистник… и, кажется, ещё мята была.
— Молодец… — протянула ведьма, одобрительно покосившись на меня. — Схватываешь на лету. А уголёк зачем?
— Что б всю дурноту в себя вобрал?
— Хорошо, — снова кивнула Ясва. — Быстро тебя обучу. А там уж…
Но она замолчала на полуслове.
К избе мы вышли, когда солнце уже высоко было. Ясва с досады сплюнула.
— Эх, хотела кореньев насобирать… да где уж теперь. Только завтра идти… Ладно уж. Пойдём, покажу, как избу защитить.
Те камушки, которые вкруг лежали, не простыми были. Ясва объяснила, что тут забор строй не строй, а всё растащат. Мавки, лешие, русалки, лесовики… Они мёртвое дерево жалеют. В лес относят. Да и не любила ведьма заборы. Мол, от кого ей тут отгораживаться. От прошлой ведьмы достался ей вот такой оберег из камней. Камушки не простые: каждый из них был принесён лесной нечистью, и на каждый камень ведьма нанесла капельку крови. Так же делала и Ясва. Когда капельки стирались, она колола себе палец и ставила новую метку.
— А для чего же это нужно? Если тут отгораживаться не от кого?
— А от людей, которые лихо несут, с дурными мыслями меня ищут, зла желают, или выгоды недоброй, — тут же ответила Ясва. — Нечисть лесная бесхитростная. Лгать не будет. Да и не умеет. И зла просто так делать не будет. А люди могут…
— Ясва… — проговорила я. — Почему ты так не любишь… людей?
Ведьма вздохнула и печально прикрыла глаза.
— Я от людей больше зла видела, чем от нечисти, бельчонок. Вот и неприязнь…за столько лет, сколько на свете живу, беды только от людей… уж не знаю, зачем нас Род создал…
— Если уж так боги решили, то разве можем мы сомневаться… — проговорила я тихо. На что ведьма усмехнулась.
— Даже боги могут совершать ошибки.
— Тише! Нельзя так…!
— Запомни, Беляна, ты никому не служишь, — серьёзно сказала Ясва. — ты меж миром людей и богов стоишь. Волю богов передаёшь, людские просьбы богам доносишь. Нет никого над тобою.
— А как же… Род? Неужто если беда случится… и защиты не у кого будет просить?
— Защиту тебе боги дадут, уж коли попросишь, — кивнула ведьма. — Да только, не пользуйся их милостью слишком часто. На свои силы рассчитывай. Да на друзей верных…
Я вздохнула.
— Нет у меня друзей…
— Будут, — кивнула Ясва. — Много будет, что и не счесть.
* * *
Минуло ещё три весны. Я уже знала весь лес, умела говорить с духами, с нечистью местною, много раз уже меня Ясва отправляла здешним деревням помогать. У кого корову сглазили, где ребёнка вылечить. Но в свою деревню я ещё ни разу не ходила. Ясва иногда ходила без меня. Говорила, что сама справится. Думалось мне, что ходила она ко мне в поселение. А с собой не брала, потому что не хотела, чтобы тоска по дому меня одолела.
Я не спорила. Пусть так.
Волк частенько ходил со мной по лесам, за травами и кореньями. Охранял. Я много с ним говорила, ласково называла волчиком, потому что имени его я так и не выведала. Со мной говорить он не хотел почему-то.
Ясва обучала меня чему-то новому каждый день. Научила читать, поведала значение многих знаков защитных, оберегов и амулетов. По наставлению Ясвы, я сплела себе поясок с защитными рунами, и колечко железное повесила на поясок. Такой же поясок я сплела ведьме и волку. Ясве на пояс, а волку на шею. Ведьма посмеялась. Мол, кто ж оборотню обереги плетёт. Ну и что, что оборотень. Человек же…
Волк подарок принял, разрешил повесить на шею и завязать. Благодарно лизнул ладонь. Я даже смутилась.
Зима в этом году лютая была. Морозы стояли скрипучие. Страшно было нос наружу показать.
Ясва говорила, что Мара мороз отпустила погулять, да забыла обратно загнать. Вот и попрятались звери
