Рассмотрим несколько других хорошо засвидетельствованных комментариев Папия, которые никто не считает фактически достоверными. В одном месте своего «Изъяснения» он упоминает о предании, предположительно полученном от ученика Иисуса Иоанна, о том, что Иисус проповедовал о будущем тысячелетии на земле:
«Грядут дни, когда взрастут такие виноградные лозы, у которых будет по десять тысяч ветвей; и на каждой ветви еще по десять тысяч ветвей. И поистине, на одной ветви будет десять тысяч побегов, а на каждом побеге по десять тысяч гроздей; и в каждой грозди по десять тысяч виноградин, и каждая виноградина при отжатии принесет двадцать пять мер вина. И когда какой-либо из святых схватит одну гроздь, другая возопит к нему: „Я лучше, возьми меня, воздай хвалу Господу через меня“. Так же и пшеничное зерно породит десять тысяч колосков, и в каждом колоске будет по десять тысяч зерен, и каждое зерно принесет десять фунтов чистой муки тончайшего помола. Так же и остальные плоды и семена и растительность дадут урожай в подобных количествах» (Фрагмент 1, 3).
Никто не считает, что данное учение Иоанн в самом деле передает от Иисуса; выраженное здесь фантастическое (и потрясающее) ожидание утопического царства на земле интригующе и привлекательно, но в историческом отношении — как описание слов Иисуса — недостоверно.
Или рассмотрим довольно мрачное описание смерти Иуды, который, согласно Папию, не «повесился», как сказано в Евангелии от Матфея (27:5), а испытывал мучительное раздувание, пока его буквально не разорвало (больше согласно с Деян. 1:18):
«Но [после предательства] Иуда явил в этом мире великий пример нечестия, тело его распухло до такой степени, что он не мог проходить там, где могла проезжать повозка, и не только сам не мог проходить, но даже и одна голова его. Веки глаз его настолько, говорят, вспухли, что он вовсе не мог видеть света; а самих глаз его невозможно было видеть даже посредством медицинской диоптры: так глубоко находились они от внешней поверхности… После больших мучений и терзаний он умер, говорят, в своем селе; и село это остается пустым и необитаемым даже доныне; даже доныне невозможно никому пройти по этому месту, не зажав руками ноздри. Таково зловоние, которое сообщилось от его тела и земле» (Фрагмент 4).
Очевидно, Папий был склонен к полетам фантазии. Почему ученые верят ему, когда он говорит, что Петр был источником Евангелия от Марка? Только потому, что они хотят верить ему в данном эпизоде, достаточно хорошо осознавая, что, если рассмотреть другие фрагменты его «исторической» информации, то он передает благочестивые фантазии{9}.
Характер сохранившихся источниковКак я уже мельком отмечал, важно осознавать характер сохранившихся христианских текстов, Евангелия от Марка и всех остальных, стараясь исследовать их как источники для выяснения того, что же произошло в действительности. Тексты, которые мы имеем, например Евангелия и Деяния апостолов, вероятно, содержат некоторые исторические установленные воспоминания о реальных событиях в жизни Петра (а также Марии, Иисуса и т. д.). Но они содержат также исторически недостоверные утверждения, многие из которых выдвинуты по тем же самым причинам, по которым сделаны и более достоверные: не для того, чтобы дать нам уроки относительно жизни в римской Палестине I века, а для того, чтобы развить важные христианские взгляды. Это ни хорошо, ни плохо. Невозможно дать «полностью объективное» описание всего происходившего, даже если бы кто-то захотел это сделать. Прежде чем что-либо случившееся могло быть описано, его должны наблюдать. А у человека, наблюдающего и описывающего, всегда есть свои верования, взгляды, мировоззрение, предпочтения, объекты ненависти, симпатии, антипатии, предубеждения, склонности и масса других черт, которые делают человека человеком. Все эти человеческие черты обязательно влияют на то, как мы наблюдаем все происходящее в нашем мире, что хотим описать и как мы это делаем. Это верно не только для авторов раннехристианской литературы, но и для всех нас, во все времена. В результате историки, которые хотят знать, что же в действительности происходило в прошлом, всегда должны принимать во внимание данный фактор субъективности.
Это особенно верно в отношении ранних христианских Евангелий, которые никогда не предназначались для того, чтобы быть объективными описаниями исторических фактов. В конце концов, они называются Евангелиями, что означает «благая весть». Все, кто писал эти книги, намеревались показать, что жизнь, смерть и воскресение Иисуса принесли спасение, то есть у них был теологический замысел. Эти книги — не «объективные» описания того, что говорил и делал Иисус.
Это хорошо видно благодаря особому подходу к чтению Евангелий. Большинство людей, которые серьезно относятся к чтению Евангелий (по-видимому, таких людей все меньше и меньше), читают их таким способом, который я назвал бы «вертикальным». То есть они начинают с Евангелия от Матфея и читают его от начала до конца, каждую страницу, — сверху донизу. Затем они читают от начала до конца Евангелие от Марка. Евангелие от Марка весьма похоже на Евангелие от Матфея: множество одинаковых историй, многие из них стоят в той же последовательности, часто описываются в точности теми же словами. Затем они читают Евангелие от Луки, от начала до конца, и у них возникает то же самое впечатление. В основном это одна и та же история, с добавлением некоторого нового материала. Что и говорить, Евангелие от Иоанна отличается от первых трех, но когда оно читается «вертикально» (сверху донизу), оно вовсе не кажется совсем другим.
Так мы обычно читаем книги. Но есть и другой способ чтения Евангелий — «горизонтальный». Горизонтальное чтение сосредоточено не на сходстве между текстами, оно выдвигает на первый план их различие. Оно предполагает чтение какой-либо истории в одном из Евангелий, затем — чтение той же истории в другом Евангелии, а после этого — чтение той же истории в третьем. Евангелия как бы располагаются на странице в три (или четыре, если считать Евангелие от Иоанна) столбца, и вы читаете поперек столбцов, а не сверху вниз. При этом вы начинаете замечать различия между Евангелиями. Иногда видны маленькие различия, которые невозможно согласовать между собой (даже если описываемые события в главном те же самые). Иногда выявляются большие различия, которые могут иметь значение для понимания смысла события. А иногда это огромные различия с серьезными последствиями для их толкования.
Позвольте мне, просто для иллюстрации, привести несколько примеров, связанных с нашим пониманием жизни Петра.
1. В Евангелии от Марка одно из ранних чудес Иисуса состояло в исцелении тещи Петра от лихорадки (что позволило ей встать и приготовить обед для Иисуса и его голодных учеников) (см.: Мк. 1:30–31). Это происходит задолго до того, как Иисус встречает холодный прием в своем родном городе Назарете после проповеди, которую он произносит там, — через несколько недель или месяцев (см.: Мк. 6:1–6). В Евангелии от Луки Иисус совершает то же чудо исцеления тещи Петра (см.: Лк. 4:38–39), но теперь это происходит почти сразу после его проповеди в Назарете (см.: Лк. 4:16–30) — до деяний Иисуса, описанных в главах 2–5 Евангелия от Марка, а не после них. Возможно, различие не столь уж важное. Но если вы хотите написать биографию Петра, разве не важно знать, что и когда происходило?
2. Другая хронологическая неувязка выявляется в описании конца служения Иисуса. В Евангелии от Марка Иисус проводит Тайную вечерю с Петром и другими учениками во время иудейского праздника Пасхи (см.: 14:12). Однако в Евангелии от Иоанна вечеря происходит за день до Пасхи (см.: Ин. 19:14). Так что когда было? Какова здесь хронологическая последовательность: предполагается ли в христианской традиции, что Тайная вечеря связана с иудейской Пасхой (возможно, в качестве некой «замены»), или на самом деле она не связана с ней?
3. Как (и когда) Петра призывают стать учеником? Призвал ли его Иисус в самом начале своего служения, когда Петр ловил рыбу (Иисус предложил ему выбрать сеть и следовать за ним), как в Евангелии от Марка (см.: 1:16–17)? Или этот призыв произошел после того, как Иисус сотворил несколько чудес (в том числе исцелив тещу Симона), после того, как Симон и его товарищи получили чудесный улов рыбы, согласно Евангелию от Луки (см.: 5:1–11)? Или сам Петр, побуждаемый его братом Андреем, находит Иисуса (а не наоборот), когда еще не было речи о чудесном улове, как в Евангелии от Иоанна (см.: 1:38–41)?
4. Когда Петр признает, что Иисус — мессия? В середине служения Иисуса, как в Евангелии от Марка (см.: 8:29)? Или в самом начале, как в Евангелии от Иоанна (см.: 1:41–42)?
