Между тем Рита, ничего не подозревая, мирно болтала. Зина слушала ее краем уха, и ей казалось, что мозг Риты распределен строго по полочкам. Да, она это давно заметила. И полочек всего несколько. Ничего сложного нет. Если начинался разговор о работе, Рита ругала бригадира или вспоминала того, ставшего легендой, усатого дядьку, у которого они однажды работали и который заплатил им по полсотне. Начинался разговор о хозяйстве - Рита делилась последними методами приготовления овощного салата и котлет. Говорили о ребятах - всплывал ее последний ухажер. Песни - не задумываясь шел "Укротитель зверей". На этот раз Рита вспоминала усатого дядьку:
- А какой был дядька, Зинка? Не считался. Берите, говорит, девочки, заслужили... И каждой по полсотенке...
Так как Зина не поддержала ее, тема усатого дядьки истощилась и разговор рисковал перейти на бригадира. В это время раздался гудок. Перерыв. Грузчики бросили работу, а один из них (Зина знала, что его зовут Вовка - 72 килограмма, и он ей, единственный, очень не нравился) направился в их сторону. Лицо его блестело от пота, волосы торчали в разные стороны, и он показался Зине особенно некрасивым. Поравнявшись с ними, он остановился и ехидно спросил:
- Загораете?
- Загораем.
- Вы б на солнышко да разделись.
- Ты посмотреть хочешь?
- А чего это вы около наших ребят околачиваетесь? А?
- Тебе завидно, что не около тебя?
- Зинка, вот где ты! - к ним бежала Валя Лаврушина. Прибежав, она, не обращая внимания на Вовку, со злостью обрушилась на Зину: - Как тебе не стыдно? Все девчонки дали деньги, а ты? Тебя не касается? Хочешь на других выехать?
- У меня нет сейчас денег.
- А у нас есть? Ишь нашла рыжих!
Девчата невольно покосились на ее волосы. Валя продолжала:
- Все будут платить, а ты нет? Так не по-людски. Просто стыд.
- А каждый месяц гнать десятку - по-людски? - вспыхнула Зина.
- А когда тебе за месяц выпишут гулькин нос - обрадуешься?
- Он и так ничего для нас не делает.
- Так сделает, чтоб было хуже.
- Эге, девчонки, - вмешался Андрианов, догадавшись, в чем дело, - вы по десятке бригадиру собираете? Чтоб, значит, наряды хорошие выписывал. Деньгами ему отдаете или как?
Девушки смутились.
- Нет, мы угощение покупаем.
- Кому?
- Всем... ну, бригадиру. Ведь он для нас старается...
- А он вас приглашает? А?
- Ну... иногда достается.
- Иногда достается? Так. И что вы за это имеете? А?
- Шиш с маслом, - быстро ответила Зина.
- А чего же вы молчите? А?
Девчата молчали.
- Чего молчите? Есть профком, директор, комсомол?
- Ну как нам, девчонкам, против него? Кстати, - Зина указала глазами, - вот его самого черт несет. Можешь поговорить с ним, раз смелый.
- И поговорю.
- Пойдем, девчата, - предложила Валя. - Нам лучше не связываться. Дашь десятку - и спокойно. Вот увидишь, начальство всегда право.
Девушки поднялись и ушли.
Вовка оглянулся. Да, к нему черт нес бригадира. Самого черта, правда, не было видно, и бригадир передвигался довольно свободно. "Ну и ряха!" подумал Вовка, явно перегибая, потому что лицо у бригадира казалось обыкновенным. Только глаза пронзительно голубые, нахальные.
Вовка приготовился. Конечно, лучше всего сразу схватить его за шиворот и дать в морду. М-да! А мужик он здоровый. Надо просто вежливо спросить: "За что это вы десятки берете?" А вообще, какая он сволочь, пользуется, что девчонки слабые...
Бригадир приблизился. Взгляды их встретились. Заметив напряженность в глазах Андрианова, бригадир неожиданно улыбнулся ласково-иронически (так когда-то улыбался могущественный Хирса, Вовкин покровитель) и спросил:
- Ну, браток, спичками богат?
Вовка растерянно похлопал по карманам, развел руками. Бригадир вздохнул и печально, просто улыбнулся:
- Вот и я тоже.
И, кивнув головой, зашагал к столовой.
"Испугался я, струсил", - подумал Вовка. Но тут же пришла мысль: "Что я могу один сделать? Надо начальству". Вовка немного успокоился. Действительно, куда ему одному! Ого, вот этот же черт несет Шалина. В самый раз. Кстати, надо у него спросить о той "знаменитой" панике.
Шалин отличался цепкой зрительной памятью. Увидев Андрианова, он тут же вспомнил лохматого грубияна из 107-го корпуса, который, кажется, очень глупо рассуждал о поэтах.
Шалин поздоровался с Андриановым холодно. Сейчас Андрианов был робок.
- Понимаете, здесь произошел такой случай... Вы извините, что я вас задерживаю, Володя...
- Владимир Павлович!
- Да... верно... Владимир Павлович... Да, заодно хотел спросить, вы знаете, что произошло в тот вечер, когда вы к нам заходили?
- Ничего тогда не произошло.
- А была паника... В общежитии наших девчонок...
- Да, я слыхал. Чепуха. Но как вы, взрослые ребята, говорите об этом? Сами поддались на панику? Посмотри на себя, кровь с молоком, а испугался!
- Я? Нет! Мы просто сначала не спали, разговаривали...
Шалин был зол. Опять какие-то слухи. Ему передали все очень коротко. Порядок навели бетонщики. Вот что знал Шалин. И вдруг сейчас выясняется, что 107-й корпус... Ну, от таких, как Андрианов, всего можно ожидать.
- Вот, вот! Не спали, говорили! Здоровые ребята, а, наверно, дрожали от страха. Поверить слухам? Агентству ОГС. Знаете, что это такое? ОГС одна гражданка сказала. Сколько я работаю, а с таким встречаюсь впервые. Позор, ребята, вы же комсомольцы!
- Та-ак. - Вовка опешил. Губы его перекосились.
- Учтите, на нашей стройке могут быть враги, диверсанты, посланные из-за границы. Они будут распространять какие угодно слухи. И ты, здоровый, крепкий, боевой парень, поверишь?
- Я? Поверю!
- Что?
- Конечно. Раз люди говорят - значит, правда.
- Да-а?
- А что?
- Так, ну хорошо. Поговорим после. До скорого свидания.
- Покедова!
Шалин удалялся в ту же сторону, куда ушел и бригадир. Вовка вспомнил свое обещание Зине, выругался и ударил ногой по вылезшей из штабеля доске. Доска осталась цела, зато Вовке пришлось срочно сесть и потрогать ботинок. Доска оказалась достаточно твердой.
ГЛАВА IX
ПАРОЧКА
Двое парней шли вечером по окраине поселка. Двое парней видели парочку. Парочка, не доходя до них, свернула по тропинке в сторону леса.
Что особенного? Шли и свернули. Но ведь это в понимании парней были не просто молодой человек и девушка. Это была парочка.
И поэтому один молча толкнул другого. Другой два раза энергично толкнул первого. Один скривил рот и прищурил глаз. Другой не мог состроить такую мину, но старательно стал подмигивать. Первый вытянул губы и поднял кулак, выставив большой палец. Второй причмокнул и стал мигать одновременно левым и правым глазом.
Потом парни рассмеялись, обнялись, сжав друг друга несколько сильнее обычного, и, довольные собственной проницательностью, пошли в поселок.
А Зина и Юра были уже в лесу. Лес, как и полагается всякому порядочному лесу, был темным. Все лесное царство твердо знало свои обязанности: деревья стояли стеной и изредка шумели верхушками, поводили ветками и сбрасывали (сугубо для настроения) какой-нибудь одичалый, пожелтевший лист; кусты изредка цеплялись за одежду и манили; дежурные ночные птицы периодически пролетали над головой; ну и, естественно, было подобрано несколько высоких пней, которые издалека можно было принять за присевшего человека. По плану какое-то лесное существо должно было изредка протяжно, странно, нагоняя страх, вскрикивать, - но у него сегодня что-то не ладилось с голосом. А жалко, - слышимость была отличная, опытное ухо давно бы различило осторожный шорох. Из-за раздвоенной, корявой осины (из-за простого дерева он бы никогда не вышел) появился леший. Парочка остановилась - леший замер. В молодости леший хулиганил. Но сейчас ни пугать, ни щекотать не решился. Может, потому, что постарел, или потому, что работал по совместительству лесником, или потому, что плечи у парня были широкими. Леший жевал травинку и думал о жизни.
"Суета сует и всяческая суета. Все как сто лет назад. Ох, моя молодость! Вот парочка. Как ее зовут? Ясно, она льнет к парню. Он ей нравится. И она не сможет ни в чем ему отказать. Болтай, девушка, болтай. Что он говорит, этот парень?
- Это сплетники, неужели тебя только они интересуют?
Э, парень, ты совсем не туда, в высокие материи полез. Тебе сейчас надо обнять ее, посадить, сказать, что любишь. И главное, время не теряй и говори хорошие слова.
- И это все, что тебя интересует?
Парень, опять не туда. Ты ее обнимай, обнимай, на то она и девка. И девка вдруг заплакала. Конечно, заплачешь с таким пнем. Эх, я, бывало, в молодости!.. Ох, наконец-то он ее сажает! Так, обнимает. Нет, отодвигается.
- А откуда ты, Зина?..
Дурак ты, парень. В мое время..."
Леший сплюнул травинку и исчез в кустах.
ГЛАВА X
ВОВКИНО ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ
В воскресенье утром решили: идем купаться. Андрианов мрачно заметил, что ему, дескать, надо в город. "В воскресенье, утром, в город? Дурак!" Долго уговаривали: зачем ехать, толкучка, пыль, жара, лучше утром покупаться, позагорать, а свои дела в городе всегда успеются. Андрианов слушал, чувствовал, что ребята правы, но в город поехал.
