Боль оставила ее без сил. После порки все еще ныли и горели ягодицы, но страдала она не из-за этого. И даже не от унижения, которому в очередной раз подвергла ее тетушка Хлоя. Она устала быть жертвой, словно дошла до какой-то границы, и за ней ничего нет.
Даже воры позаботились о ней, не дали умереть у озера. А родная тетка избила, едва она вернулась из больницы. При таком отношении мечтать о хорошем муже – верх глупости. Навряд ли тетушка Хлоя выдаст ее за порядочного и доброго человека.
Алана решила, что сбежит, следующей же ночью, чтобы ее исчезновение не связывали с перевертышами. Пусть не получится, но она попробует. Планируя побег, она и уснула.
А потом к ней пришел Шади.
На уроках биологии в пансионе их учили, что представители разных инопланетных рас не влюбляются друг в друга, даже если внешне они схожи. Невозможно потомство – нет влечения. Закон природы.
Тогда почему этот мужчина кажется ей таким красивым?
Волосы той же расцветки, что и шерсть, с бусинками на прядях. Удивительные голубые глаза с вертикальным зрачком. Длинный хвост, который то елозит по полу, то обвивается вокруг ног. Она заметила, что ногти на пальцах рук, скорее, когти – острые и убираются в подушечки, как у кошки.
Почему как у кошки? Он и есть… кот. Барс. Снежный барс. Ирбис.
От него веяло теплом, уютом и добротой. Или ей казалось, потому что всего этого у нее не было.
Сначала Алана не поняла, зачем Шади вернулся, потом сообразила: ждать, когда вернется тетушка, проще в доме. Им с Шу лучше уйти незаметно, не взламывая систему безопасности.
А когда Шади поцеловал, у нее подкосились ноги. Да, она хотела продолжения. Ее тело, истосковавшееся по ласке, казалось, само льнуло к мужчине. Это не так – Алана точно знала, чего хочет. Пусть ее первым будет тот, в чьем взгляде есть если не любовь, то хотя бы сострадание.
Шади не спешил. Он стянул с Аланы футболку, задержал взгляд на круглых грудях с острыми вершинками сосков и наклонился к шее, продолжая выцеловывать ключицы, ямочки, плечи. Потом его язык словно невзначай коснулся соска, и Алана охнула от неожиданно приятного ощущения. Шади придерживал ее за талию, и только поэтому она не упала.
- Нравится?
В голосе слышались насмешливые нотки, но такие теплые, что Алана ничуть не обиделась.
- Да-а-а…
Он повернул ее спиной к себе и отвел волосы в сторону, обнажая шею.
- Держи, - велел он. Алана подняла руку и перехватила «хвост». – Да, так.
Теперь она стояла, заложив обе руки за голову, и чувствовала какую-то необыкновенно приятную уязвимость, а Шади целовал шею, спину вдоль позвоночника, его пальцы поглаживали соски, ставшие твердыми, как камушки. Когда губы спустились к пояснице, руки скользнули под резинку штанов, погладили лоно, и Алана не смогла сдержать всхлип.
- У тебя был мужчина? – нежно фыркнул на ухо Шади.
Пальцы раздвинули складочки, - в глазах потемнело, дыхание участилось.
- Да или нет?
Шади убрал руки и поцеловал Алану в плечо.
- Д-да… Да, был, - соврала она.
Если она признается, что девственница, он не станет заниматься с ней сексом! Еще и посмеется, наверняка. К счастью, Шади стоял позади и не мог посмотреть ей в глаза. Он мурлыкнул, подцепил резинку на штанах и потащил их вниз. Недавняя порка напомнила о себе резкой болью.
- Рмырз… - выдал Шади нечто непонятное. – Совсем забыл. Прости, Вишенка.
- К-как? – Удивление вытеснило стыд. – Это ты мне? Вишенка?
- Тебе подходит. Ты пахнешь вишневым сиропом.
- О-о-о…
- Штаны снимай, - велел он, выуживая из кармана брюк какой-то тюбик. – И ложись на живот.
Алана разделась, Шади увидел вишневую «растительность» на лобке и округлил глаза:
- Точно Вишенка.
Хотела бы она знать, о чем он думает сейчас. Синяки на попе навряд ли украшают ее тело. И свои штаны он так и не снял.
- Не дергайся, сначала будет немного больно.
Больно? Да он над ней смеется. Нежные прикосновения к рубцам на коже заставили Алану закусить губу, но не от боли, а от понимания, что о ней заботятся. Не носит же Шади в кармане лекарство от синяков просто так, значит, это специально для нее. Только бы не заплакать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Неприятные ощущения прошли, но Шади продолжал гладить ягодицы. Это возбуждало, Алана слегка развела ноги – внизу живота уже не тянуло, там пульсировало что-то тягуче-сладкое, а в складочках стало влажно и жарко.
- Вишенка, я сейчас взорвусь… - простонал Шади.
Алана услышала, как шуршит ткань – он раздевался рывками, торопясь. Она повернулась на бок, чтобы посмотреть.
- О, пожалуйста, лежи на животе. Хочу взять тебя сзади.
Обнаженный мужчина был прекрасен. Именно такой, каким она его и представляла в своих мечтах. И хвост не мешал, скорее, будоражил воображение.
- Алана?
- А? Да… Да, конечно.
Она послушно растянулась на животе и развела ноги. Шади встал между ними на колени и приподнял ее, ухватив за бедра, прижал к себе. Алана сначала ощутила твердую плоть, вжимающуюся между ее ног, потом головка члена уперлась в то самое местечко…
- Вишенка, я больше не могу… - прохрипел Шади.
- Да, - отозвалась она и покрутила попой. – Да, пожа-а-алуйста…
Он вошел резко, сразу на всю длину – и замер от пронзительного крика Аланы. Она не смогла сдержаться, боль оказалась острой, а ее влагалище – слишком узким для мощного члена Шади. Теперь она глотала слезы, вцепившись зубами в край подушки.
- Ты меня обманула, - выдохнул Шади. – Ты – девственница.
- Уже нет, - всхлипнула Алана.
- Зачем, глупая Вишенка? Ну, тише, тише… Сейчас станет легче. – Он погладил ее по спине, и Алана заплакала еще горше.
- Я хотела, чтобы ты стал первым… Прости…
- Глупая Вишенка… - Он наклонился, чтобы поцеловать ее за ушком. – Я спрашивал, потому что не хотел причинять тебе боль. Если бы ты призналась, я повел бы себя иначе, нежнее.
- Никто не был со мной так нежен, как ты, - вырвалось у Аланы. – Только мама, но это давно в прошлом.
- Постарайся расслабиться, Вишенка. – Он снова целовал ее и гладил, слегка покалывая коготками. – Ты мне доверяешь?
- Да, Ша-а-ади…
- Ты такая нежная, моя кошечка.
Алана была согласна и на кошечку тоже. Если бы она могла отрастить хвост и стать таким же перевертышем… Наверное, она извращенка, если так млеет от Шади. Ведь он не должен ей нравиться?
- Оум… Да… Да, пожалуйста… - замурлыкала Алана, когда Шади начал ласкать клитор.
Она ерзала, терлась сосками о покрывало, которое забыла снять с кровати. Сама поза возбуждала бесстыдством – выставленная назад попа, пальцы мужчины в промежности, его твердый член, упирающийся в бедро. Потом Шади входил осторожно, постепенно, позволяя привыкнуть к новым ощущениям. Боли больше не было, и дискомфорта тоже. Приятная наполненность подарила прекрасные мгновения, Шади постарался, чтобы она кончила, но крышесносного оргазма не получилось. Впрочем, даже та сладкая судорога, что заставила ее изогнуться в спине и застонать, показалась Алане чудесной.
А Шади, похоже, получил удовольствие. После нескольких резких и мощных толчков он крепко сжал бедра, насаживая Алану на себя, а потом без сил упал рядом.
- Вишенка… - пробормотал он, притягивая ее к себе и зарываясь лицом в волосы. – Почему же ты такая сладкая…
Алана не знала, что на это ответить, но прошептала:
- Спасибо.
Что ж, как бы теперь не сложилась судьба, в памяти останется это приключение, а тетушке Хлоя лопнет от злости, когда узнает. Если узнает.
Счастье с горчинкой – так правильно. Шади скоро уйдет, и навряд ли они когда-нибудь увидятся.
- Ты не подскажешь… - Она подавила вздох. – Мне нужен совет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- М-м-м? Какой, Вишенка?
Шади лениво оторвал голову от подушки и подпер ее рукой, перевернувшись на бок. Его хвост скользил по ноге, лаская и шекоча.
- Если мне удастся добраться до космопорта, есть шанс улететь без билета? Наняться на работу… Хоть кем-нибудь.
