Рёв. Резкий лязг цепей. Зверь в чёрной броне бросился на Корвина, и он выстрелил дважды, отскочив к стене коридора. Он услышал, как обмяк нападавший и застонали обвисшие цепи. Шум из ближайших камер стал громче, словно звери чувствовали смерть или же, с дрожью подумал Корвин, чуяли его страх. Посветив внутрь, инквизитор осмотрел зверя и довольно усмехнулся. Космодесантник, как он и подозревал. Хотя таких он никогда не видел… зверь был мрачной насмешкой над величайшими защитниками Империума. Корвин включил пиктер.
Раздутые вены угрожали порвать кожу на лбу и шее. Белки глаз побагровели, а из горла корчащегося зверя рвался непрерывный рык. Чудовище было одето в чёрные доспехи, покрытые кроваво-красными крестами. С наплечников и нагрудника свисали порванные обагрённые свитки.
— Субъект выказывает примечательную стойкость… — Корвин навёл пиктер на пробитые в груди зияющие дыры, а затем вскинул пистолет и выстрелил в лицо. Космодесантник обмяк. — Но не к выстрелам в голову.
— Это была ошибка, инквизитор.
Корвин резко обернулся и выстрелил. Опалённая мелтаразрядом стена замерцала.
— Проникнуть сюда обманом, убить одного из моей паствы… — голос во тьме был всё ближе.
— Покажись, демон! — Корвин щёлкнул по люминатору, чтобы луч осветил весь коридор… и из тьмы вынырнул оскалившийся череп капеллана. Корвин в ужасе спустил курок, но Аполлус оказался быстрее и раздавил пистолет силовым кулаком, ударом плеча отбрасывая Геррольда. Инквизитор перекатился, позволяя движению смягчить удар.
— Ты раскрыл тайну… — Аполлус шагнул ближе. — Нашу тайну. — Капеллан ослабил хватку, позволяя крозиусу скользнуть по руке, пока его навершие не замерло прямо над полом. — Но у всякого знания есть цена.
— И ты её заплатишь, — клинок выхваченного Корвином меча замерцал. — Я вызвал своих воинов. Мы заберём корабль, а твои братья ответят за это богохульство.
— Серьёзно? — Аполлус презрительно зарычал на пятящегося инквизитора и нажал на настенный пикт-обозреватель.
++ Запись 10А9: Палуба 17++
Харахель вырвал эвисцератор из груди щитоносца, зубья разорвали воина, оставляя кровавую дымку. Обратным ударом огромный Расчленитель вонзил клинок в спину поверженной фигуры в позолоченном доспехе. От остальных подручных инквизитора уже остались лишь груды неузнаваемого мяса.
++ 10А9: сегмент закончен ++
От увиденного Корвин потерял дар речи.
Аполлус ухмыльнулся.
— Ты один, инквизитор.
— Нет, предатель, я никогда не один. Со мной Император! — клинок Корвина метнулся к горлу капеллана, но Аполлус отбил удар и обрушил крозиус на нагрудник Геррольда. От удара инквизитора отшвырнуло, а его доспех прогнулся.
— Ты слишком долго прятался в тенях. Свет правосудия счел тебя виновным.
Корвин пытался подняться, но грудь опаляла боль, он едва дышал…
Аполлус вздёрнул инквизитора за волосы. Подняв его вровень с бездушными линзами шлема, он воткнул в грудь палец силового кулака, круша рёбра. Инквизитор завопил.
— Ты дважды стрелял в моего брата. А сам выдержишь? — капеллан вонзил в Корвина второй окутанный энергией палец, вызвав мучительный вопль.
— Император… — губы Коривна дрожали.
Аполлус подтянул инквизитора ближе, пока образ его череполикого шлема не наполнил весь мир Геррольда.
— Он тебя не слышит.
Над головой Корвина сиял резкий свет. Он моргнул, пытаясь стряхнуть туман с глаз и увидеть яснее. Затем потянулся было к лицу, но руки не двигались. Шок привёл его в себя. Корвин был привязан за руки и ноги к какому-то креслу. Он попытался вырваться, но закричал от пронзившей грудь боли. Рёбра сломаны.
— Это для твой же защиты.
Капеллан. Корвин помнил шлем-череп.
— Ты зашёл слишком далеко, отпусти меня или… — челюсть инквизитора треснула от удара. Перед глазами поплыло, а затем он увидел другого Расчленителя.
— Инквизитор, ты знаешь, кто я?
— Д-да… — выдавил Корвин. Гранитное лицо Габриэля Сета было невозможно спутать ни с чем.
— Ты пришёл сюда в поисках правды… — Сет показал направо. — И мы покажем тебе нашу правду.
Рядом с Корвином к другому креслу был примотан Расчленитель в чёрных доспехах, покрытых красными крестами.
По взмаху Сета Балтиил снял перчатки и встал между креслами. Положив руку на лоб воина роты смерти, он обернулся к Корвину…
— Нет! Нет! Прошу, нет!
Не слушая мольбы инквизитора, Балтиил завершил психическое единство.
— Трусливый разум — слабый разум. Это не займёт много времени, — библиарий протянул руку. Разум воина из роты смерти пылал. Его сжигал гнев, пламя которого взывало к Балтиилу. Он нырнул в пламя, пока оно не окружило библиария, содрогаясь от силы крови воина. Гнев был абсолютным. Пламя лизало доспехи, пытаясь обжечь плоть, но покрывавшие броню мерцающие обереги не пускали его. Балтиил потянулся к родству, дававшему пламени жизнь, зачерпнул горстку углей и заглянул в разум инквизитора. При всех своих тренировках Корвин не смог бы удержать библиария. Балтиил разорвал ментальные защиты Геррольда с яростью, которая бы убила неподготовленный разум, прорвавшись через страхи Корвина к самой сути его бытия. И там, среди ветров души инквизитора, он выпустил угли из ладони.
Корвин завопил. Вопль сменился гортанным рёвом, когда его охватил гнев. Кровь хлынула к мускулам, содрогнувшимся в конвульсиях от прилива адреналина. Он вырвется из оков, убьёт Сета, сделает из его шкуры плащ, а кости разотрёт в порошок.
— Умри! — зарычал бьющийся в кресле инквизитор. Кровь потекла изо рта, когда он прикусил язык, а нога сломалась с жутким хрустом.
— Довольно.
Наконец, Сет повелел Балтиилу прекратить пытку и оборвать психическую связь. Инквизитор дрожал и стучал зубами, обмякнув в кресле, а обессилевший от единения Балтиил упал на одно колено. Сет положил на плечо библиария руку.
— Возвращайся в свою келью, брат. Отдыхай.
— Да, лорд, — Балтиил кивнул и вышел из комнаты.
— Присмотри за ним, — по закрытому каналу добавил магистр. Капеллан согласно склонил голову и пошёл следом.
Слёзы катились из глаз задыхающегося, скулящего Корвина. Всё его тело дрожало. Сет опустился рядом на колени и заговорил — тихо, еле слышно.
— И ты ещё смеешь звать нас предателями. Нас, которые сдерживают этот гнев, это проклятие, каждый миг, когда наши сердца гонят по венам кровь отца. Нас, сносящих муки и всё же готовых сражаться за человечество. Ты. Ты, не способный даже один удар сердца вынести эту боль, оспариваешь нашу верность… — Сет поднялся, разрывая оковы. — Уходи и молись Императору, чтобы мы никогда не встретились снова.
Инквизитор Корвин Геррольд лежал среди трупов своих подручных, радуясь, что Расчленители пощадили пилота. Сам инквизитор не мог даже стоять. Его нервы сводило судорогой, а мускулы дрожали после того, как ушли остатки гнева. Обливаясь потом, Корвин попытался сесть. Кольцо смотрело на него, обвиняя.
Кто я?
Слёзы текли по щекам Корвина, тщетно ищущего ответ. От горя он сорвал кольцо и отбросил его прочь. Он смотрел на потолок. Галактика взирала в ответ через прозрачную панель, пока шаттл отлетал от «Виктуса». Не сияла ни одна звезда. Но даже тьма глубокой пустоты казалась маяком света по сравнению с тем, что он ощутил в душах Расчленителей.
— Спаси нас Император.
Джон Френч
ГОРНИЛО
Мы умираем, но наша война длится вечно.
Мы обречены, но бестрепетно ступаем во тьму.
Мы забыты, но приносим будущее в дар человечеству.
— Клятва Седьмого братства Серых Рыцарей, авторство приписывается первому из его гроссмейстеров
Варп-разлом на борту «Горнила» — определить время невозможно / non sequitur[1] (утрачена последовательность)
Отключив дисплей визора, я утопаю во тьме. На секунду в мире нет ничего, кроме моего дыхания и холодной боли от закрывшихся, но не исцеленных ран. Левый бок обуглен и изодран, потянувшись к нему разумом, я чувствую, как остывают оплавленные края пробоин в моей броне. Алебарда подрагивает в руках, отзываясь на убыстряющийся пульс варпа.
Тьма вглядывается в меня, и вокруг появляется призрачный лес. Сначала он плоский, как нарисованный на черной стене пейзаж, изображающий сгорбленные, лишенные листьев серые деревья. Поднимающийся туман обволакивает стволы и ветви, которые начинают раскачиваться, будто тени, отбрасываемые мигающей лампой. Откуда-то тянет сыростью, во рту появляется привкус ржавого железа. Я медленно поворачиваю голову, прислушиваясь к пощелкиванию сервоприводов, и повсюду, прямо на глазах, разрастаются плоские деревья. Пока что вокруг царит тишина, но натренированный разум ощущает бурю, растущую за пологом тумана.
