– Что сделала? – переспросил Крячко удивленно.
– Ну, укусила, – слегка смутилась Марина. – Его потная ладонь так противно сжимала мне рот, и я зубами впилась в его руку. Он сразу же отдернул ее, и тут я смогла закричать. Я кричала и одновременно рвалась в сторону. И он наконец-то отпустил меня и побежал. Наверное, услышал ваши шаги. Это просто чудо какое-то, что вы оказались рядом!
– Вот именно! – с нажимом произнес Агафонов. – Ты вообще представляешь, что могло случиться, если бы нас – совершенно случайно! – не оказалось рядом? Ты отдаешь себе отчет?
Марина виновато захлопала ресницами:
– Но, папа, я же все время возвращаюсь домой через сквер одна. И всегда все было нормально!
– Все когда-то случается впервые, – глубокомысленно заметил Крячко. – Ты бы папу-то слушала, дочка. Родители – они иногда полезные вещи говорят.
– Значит, ты либо переносишь свои занятия на светлое время суток, либо вообще прекращаешь посещать этот центр! – категорическим тоном заявил Александр.
– Но, папа…
– Никаких «но»! – повысил голос Агафонов. – Я, кажется, почти никогда ничего не запрещал вам с Оксаной – верно? Всегда старался все объяснить и взывал к вашему благоразумию. И чаще всего это получалось. Но когда благоразумие отказывается работать, я – извини! – вынужден перейти к запретам! А твое благоразумие куда-то пропало! Ты что забыла, что здесь женщину убили?
Марина опустила голову. У Крячко имелись к ней еще вопросы, и он собирался задать их прямо сейчас, но вдруг с левой стороны послышались неуверенные шаги. Они были цокающими, как при ходьбе на тонких каблуках. И еще слышался какой-то шелест.
– Кто здесь? – зычно спросил Крячко.
На дорожке, ведущей к скамейке, на которой они расположились, показалась стройная фигура в коротком приталенном пальто.
– Простите, а что здесь происходит? – раздался женский голос.
– Подойдите сюда, – позвал Крячко, сам направляясь навстречу фигуре.
Подойдя, он увидел, женщину лет тридцати с небольшим, светловолосую, в руках она держала зонтик. Его складки колыхались на ветру, тихо шелестя. Глаза ее за очками в тонкой оправе смотрели настороженно, ноги в сапожках на высоких каблуках неуверенно переступали.
«Москвичка под зонтиком, мадонна на каблучках…» – вспомнились вдруг Крячко слова слышанной сегодня утром песни.
Женщина не была похожа на мадонну. У нее были довольно острые черты лица, хотя и приятные. Взгляд довольно строгий, а может быть, так казалось из-за очков. Светлые волосы свисали до плеч, загибаясь на концах внутрь.
– Вы кто? – в упор спросил Крячко.
– Я? – растерялась женщина, но, заметив на скамейке Марину, быстро совладала с собой и произнесла:
– Я Гордина Екатерина Викторовна, тренер.
– Вы работаете здесь? – уточнил Крячко.
– Да, – подтвердила она. – В фитнес-центре «Идеал». Я уже собиралась ехать домой, но услышала какие-то крики и беготню. Вот и решила подойти узнать, в чем дело.
Крячко несколько секунд смотрел на нее неотрывно, потом показал рукой:
– Пройдемте, пожалуйста, ненадолго. Мне с вами побеседовать нужно.
Он достал из кармана свое удостоверение, и этот документ, кажется, окончательно успокоил Гордину, во всяком случае к скамейке она шла уже уверенной походкой.
– Марина? – невольно воскликнула она, увидев девушку. – Господи, что с тобой?
Гордина нагнулась и коснулась пальцами щеки девушки. Та поморщилась и ответила:
– На меня напал какой-то урод. Хорошо, что папа с другом как раз шли мимо и спасли меня.
– Господи, кошмар какой! – Гордина дернула острым плечом. – А… чего он хотел?
– Екатерина Викторовна, – вмешался Крячко, – Давайте сначала вы мне ответите на несколько вопросов. Во сколько у вас закончились занятия?
– В одиннадцать, – ответила Гордина.
– И народ сразу разошелся?
– Практически да. Было уже и так не слишком рано. У нас последнее занятие рассчитано на людей, которые работают допоздна и приезжают как раз к девяти часам. Многие не успевают перед этим даже заехать домой, чтобы переодеться и поужинать, так что, сами понимаете, они торопятся поскорее уехать. Буквально через минут семь в центре уже никого нет…
– А вы почему остались? – прищурился Крячко.
Гордина пожала плечами:
– За мной муж должен заехать. Жду с минуты на минуту.
– Понятно, – буркнул Крячко. – А есть у вас среди клиентов мужчина, который ходит в длинном плаще, похожем на балахон?
– Да вроде нет, – немного удивленно отозвалась Екатерина Викторовна. – Костя Широков, правда, носит плащ, но не балахон, а очень даже элегантный.
– Это кто? – сдвинул брови Крячко.
– Это один из наших тренеров. Но он уехал одним из первых, сразу, как закончились занятия. Я сама видела в окно, как отъезжала его машина.
– Что за машина? Назовите адрес и телефон этого Кости, – потребовал Крячко.
Он еще некоторое время беседовал с Гординой, выясняя интересующие его сведения, потом, решив, что на сегодня достаточно, разрешил ей ехать домой. Екатерина Викторовна с сочувствием посмотрела на Марину, вздохнула и поднялась.
– Надеюсь, ничего подобного больше не повторится, – проговорила она, прощаясь, и пошла к выходу, цокая своими острыми каблучками.
– А уж как я надеюсь… – пробурчал Крячко ей вслед. Потом задумчиво посмотрел в блокнот, где был записан адрес Константина Широкова.
Проживал тот в Алтуфьево, и Крячко ну совершенно никак не улыбалось тащиться туда сейчас, посреди ночи. Собственно, он и не был уполномочен так поступать: никакого официального дела не было, и Марина, судя по всему, вообще вряд ли захочет писать какое-либо заявление. А если даже и напишет, если даже его примут и заведут дело, то его точно не поручат Станиславу. Полковник Крячко привык специализироваться на чем-то более серьезном, чем нападение молодого придурка на девушку в сквере. К тому же неудавшееся. Так что самым правильным было вообще забыть об этом инциденте, радуясь, что все в конечном итоге обошлось благополучно.
– Это был не Костя, – вдруг произнесла Марина.
– Что? – спросил Крячко.
– Я говорю – это не Костя Широков. Костя выше и крупнее. И плаща такого у него сроду не было.
– Ну, ты могла и ошибиться, – с сомнением заметил Агафонов.
– Папа! – с укором проговорила Марина. – Я же у него занимаюсь! И вообще – зачем Константину Дмитриевичу на меня нападать?
– Зачем? – Агафонов пристально уставился на дочь.
– Шут его знает, зачем, – в сторону пробормотал Крячко. – Может, и незачем. Ладно! – Он хлопнул себя ладонью по коленке и поднялся со скамейки. – Давайте-ка, ребята, прощаться на сегодня. И Марине отоспаться надо спокойно после произошедшего, и нам с тобой завтра на службу.
– Да, – кивнул Агафонов. – Пойдемте.
Они дошли до противоположного выхода из сквера. Отец с дочерью свернули к своей девятиэтажке, а Станислав Крячко зашагал к метро. Он шагал и думал, что можно было, наверное, и не тратить время на беседу с Мариной и тренером Екатериной Гординой, потому что этот сегодняшний эпизод наверняка затеряется в круговерти ему подобных, ежедневно совершающихся в многомиллионной столице. И что можно было уже давно быть дома, напиться чаю и завалиться на диван перед телевизором. А сейчас, во втором часу ночи, уже не получится. Завтра действительно на службу, прятаться от Орлова он не собирается, да и Льва негоже оставлять одного. Так что сейчас надо добраться до дому и спать.
«А Наташка-то так и не позвонила», – подумал он о жене, сидя в чуть покачивающемся почти пустом вагоне метро.
Уже подходя к подъезду, Крячко вскинул голову и увидел, что в окнах его квартиры горит свет.
«Спиногрыз опять полуночничает! – подумал он о сыне. – А утром в институт не добудишься, будет дрыхнуть до обеда, первые две пары снова пропустит… Эх, мать!»
Старый лифт со скрежетом вознес его на нужный этаж. Крячко автоматически достал ключи из кармана и, выходя из лифта, держал их наготове, однако это оказалось лишним: не успел он сделать шаг, как входная дверь распахнулась и Станислав увидел на пороге свою жену Наталью с крайне встревоженным лицом.
– Господи, Стас! – воскликнула супруга, потом откинулась к дверному косяку, прислонилась к нему и прижала руку к области сердца. Только тут Крячко заметил, что у нее красные воспаленные глаза, и подумал, что случилось что-то страшное.
– Что? – широко шагнул он вперед, хватая жену за плечи, но она только сглатывала слезы. Потом сказала:
– Где ты пропадал? Почему не отвечал на звонки? Я не знала что и думать! Позвонила Льву, он сказал, ты с пожарными уехал! Я все пожарные части обзвонила, все сводки о происшествиях просмотрела! А от тебя ни звука!
И она, не выдержав, закрыла глаза руками и расплакалась. И то ли оттого, что случалось это с Натальей крайне редко, то ли от осознания, что все хорошо, что все совсем не так, как он себе накрутил полувымышленной обидой, что его не просто ждали дома, а очень даже сильно тревожились, Крячко вдруг ощутил невероятное облегчение, словно какой-то камень наконец свалился с плеч. Он торопливо взял Наталью за плечо, захлопал по нему своей широкой ладонью и быстро заговорил:
