девушка. – У них с Глебом любовь была. Полька жутко его к тебе ревновала.
– Погоди, Глеб – это, который?..
– Да! – подтвердила худшие опасения Реутова. – Погиб он, а накануне они крепко поссорились. Девочки говорят, Полька тебя винит в его смерти, а еще плачет ночами.
– Меня? Я тут при чем? Сама чудом выжила, – опешила от неожиданности.
– Тем и виновата, что вернулась, а он – нет. Полина так и сказала: лучше бы Аську сто раз убили, чем моего Глеба. Зоя Матвеевна, как услышала, тут же ее отругала и наказание назначила. Но ты же знаешь Польку! Ой! То есть, теперь уже нет, – осеклась, вспомнив о моей проблеме. – В общем, держись от Малевской подальше, она не скоро успокоится.
Для меня не стало откровением, что в женской среде есть место конфликтам. Подспудно чего-то такого ожидала. Дух соперничества, столкновение характеров, гормоны и переходный возраст в жестких рамках правил и общественного мнения должны где-то находить выход. Удивляло меня собственное восприятие ситуации, характерное для взрослого человека, а не для молодой девицы.
– Аська! – Дарья двинула локтем в бок. – Глянь, к тебе Гончаров идет.
Я подняла глаза, рассматривая приближающегося молодого человека. Широк в плечах, но по-юношески стройный, форма сидит идеально, в глазах светится упрямство и желание бросить вызов.
– Кто такой? – шепотом уточнила у девочек. – Что ему вдруг понадобилось?
– Из дворянчиков он, – успела шепнуть Милка. – Везде и во всем любит быть первым. Осторожнее с ним.
– Доброго дня, барышни, – поздоровался молодой человек, при этом глядя на меня и демонстративно не замечая остальных. – Как ваше самочувствие, Анастасия Трофимовна? Говорят, доктор Гельберг вас с того света вытащил? – проявил удивительную осведомленность.
– Доброго! – поздоровалась в ответ. – Приятно, что вы обеспокоены моим здоровьем, э… Олег Анатольевич. – Мила вовремя подсказала имя одноклассника. – Физические показатели в норме, иначе меня бы так быстро не выписали. Если это все, более вас не задерживаю.
По-хорошему, тут бы парню и уйти, но он ведь не за этим подошел. Мое здоровье, очевидно, интересовало его в последнюю очередь. К нашему столу гимназиста привело любопытство, жажду которого разделяли присутствующие в столовой ученики. Тишина вокруг воцарилась гробовая.
– Не все, Анастасия Трофимовна. Нас интересует, как погибли наши товарищи, – озвучил Гончаров истинную причину.
– И не только вам нужны подробности, – я задумчиво пожевала нижнюю губу, решая, стоит ли во всеуслышание заявлять о проблеме с памятью. Пожалуй, не стоит, это личное и никого больше не касается. – Однако я не вправе отвечать на подобные вопросы. Если не согласны, обратитесь в Следственный комитет, занимающийся расследованием преступления, – пресекла возможные возражения на корню.
Нацепив натянутую улыбку, парень молча поклонился и отошел от стола.
– Почему ты не рассказала, что ничего не помнишь? – украдкой поинтересовалась Дарья.
– А он бы поверил? – вопросительно вскинула бровь и обвела взглядом растерявшихся девчонок. – Вот и дальше пусть думает, что хочет. А вы помалкивайте, это же тайна следствия. Вам ли об этом не знать!
Глава 3
Остаток дня прошел в знакомстве с гимназией и учебным распорядком. Девочки охотно поделились конспектами, а я с изумлением поняла, что эта информации уже мной изучена. Стоило освежить знания, как я без труда порешала задачки, предназначенные для самостоятельного выполнения. Еще одна странность? Но какая полезная! Возможно, в прошлом у меня были хорошие учителя? В гимназию я поступила уже после смерти отца, но до этого ни в каких учебных заведениях не числилась. Специально уточнила у соседок по комнате, известно ли им что-нибудь об этом.
– Так, это не удивительно, – ответила Дарья. – В зажиточных семьях начальное образование дети получают на дому. Особенно, если ребеночек одаренный родился, то сызмальства родовые секреты перенимает. Собственный маг в семье – это достаток и обеспеченная старость родителям, вот и стараются дать ему лучшее, да к дому покрепче привязать.
– А, если маг появился в бедной семье, которой неоткуда взять денег на образование?
– Таких отдают в специальные школы для одаренных, содержание которых оплачивается из имперской казны. – Девушка тяжело вздохнула. – Потом они на государственной службе обязаны определенное количество лет отработать, куда распределят после окончания академии. Маги империи необходимы, вот и создают для них условия, поддерживают. Даже такие недомаги, как мы, тоже стране нужны. Раз уж не можем полноценные заклинания творить, то приспособили для другого дела. Не пропадать же добру!
В интонации Григорьевой просквозили нотки горечи, подоплеку которых я сразу не поняла. Поэтому уточнила:
– Что ты имеешь в виду? В каком смысле, не пропадать?
– А в таком, что век видоков недолог, – девушка болезненно скривилась. – Никто заранее не знает, насколько тебя хватит. Может, пару месяцев на службе протянешь, или пару лет. Если выдержишь подольше, то либо сопьешься, либо превратишься в неврастеничку.
– Ого! – Я как стояла, так и присела. Чуть не упала, промахнувшись мимо кровати, успела схватиться руками за край и медленно сползла на пол. – Это отчего же такую незавидную судьбу пророчишь?
– Пророчу? – зло рассмеялась Дарья. – Вот уж ни разу такого не делала! Не дано мне в будущее заглядывать. Это не пророчество, а беспощадная статистика, о которой старательно умалчивают.
– Но почему?
– Потому что мы – недомаги, которым нет места среди магического сообщества. И среди обычных людей нормальной жизни нам тоже не видать. Мы видим и чувствуем больше, чем остальные, и это в итоге выделяет нас из толпы. А среди соседей обязательно найдется тот, кто донесет на тебя в полицейскую Управу.
– С тобой так и произошло? – сообразила я, на что девушка только поджала губы и отвернулась, пряча слезы застарелой обиды.
– Я в библиотеку! Заниматься, – резко засобиралась Дарья. – Кто со мной?
Я покачала головой, понимая, что и без библиотеки хватает информации, которую необходимо переварить и разложить по полочкам.
– Не могу, факультатив через десять минут. – Марфа как раз достала из сундука спортивную униформу, чтобы переодеться.
– А я иду на кружок, – Милка наивно захлопала глазками и поделилась радостно. – Сегодня новую постановку репетировать собирались. И у меня будет роль! Даже со словами.
– Какими? – фыркнула Григорьева. – «Господа, кушать подано?» – произнесла, кривляясь, с нарочито угодливым выражением лица. – Тоже мне – роль! Ты бы и так всю жизнь кому-нибудь прислуживала, и без дурацкой роли.
Милка от резкой отповеди съежилась и задрожала, как побитая собачонка.
– Даш! – Я строго посмотрела на соседку. – Не стоит вымещать злость на тех, кто не может ответить. Если тебе плохо или тяжело, поделись этим с теми, кто готов выслушать.
– Мне не нужна ваша жалость! – выпалила девушка и, подхватив учебник
