Нино стало страшно-страшно. Как тогда, в катере, когда Андрей лежал с вывернутой в локте рукой, без кровинки в лице, и сквозь растянутые серые губы сверкала белая полоска зубов. Шипели механизмы. Бурчал динамик. Шлюз то открывался, то закрывался. Плавали перед глазами темные круги от смягченной коконом перегрузки. А девушке казалось - это не в ее глазах, а по щекам Андрея ползают темные пятна... Она силилась вылезти, бежать на помощь. А могла только резкими взмахами век сбрасывать с ресниц слезинки, выть в голос, кусать губы - сжатое коконом тело ей не принадлежало. Будто живьем в могиле. Она никогда не повторит того, что кричала в те четверть часа: "Миленький, не умирай! Ты у меня один-один. Ты и папа... Я..." Нет-нет, она не повторит этого даже себе...
Да лучше бы он тогда вовсе не очухался... Лучше бы и она заснула навеки рядом с ним!
От обиды, разочарования, ярости, она крикнула:
- Оставь, Най. Он прав: нужно жертвовать малым!
Крикнула - и испугалась. "Малое" - это то, как она относится к Андрею? Готлиб? Спокойствие тех, кто отправил их с Тембры, кто жив лишь мыслью, что дети спасены и здоровы? Для матери Готлиба, для отца они - "малое"? Почему она решила, что Андрей с легким сердцем покидает их одних? Или пусть будет плохо всем, раз плохо ей? Скучно маяться болью в одиночку? Веселой компании захотелось? Опомнись, Нино. Да разве б ты не приняла на себя чужую боль, боль Андрея? Разве ты не кричала в катере слово, которое до сих пор палит тебе щеки, которое ты стыдишься произнести вновь? Если он предатель - как же ты можешь _так_ относиться к предателю?..
- Андрюша прав, я останусь с Готлибом, - сказала она, успокаиваясь.
Най изумленно посмотрел на двоюродную сестру. Через силовой колпак казалось, что ее веки и губы чуть вздрагивают. Он был сражен. Как может человек в ясном уме и добром здравии согласиться на добровольное заточение, даже если этот человек - девчонка? И потом, ему всегда казалось, что Нино бегает за Андреем, что у них любовь... Ой, сколько звону и слез было, когда он подкинул ей записку: "В задачке дано: Андрей плюс Нино. Реши поскорей, кто из двух дуралей?" И вот эта парочка разыгрывает перед ним самопожертвование... Приспичило испытать разлуку и верность? Пожалуйста, Най вам не помеха.
- Знаете, дорогие, мне трудно уследить за полетом ваших мыслей. Раз вы оба настаиваете, я подчиняюсь. Где говорит сила, там разум молчит.
- Товарищ разум выложил все аргументы? - насмешливо спросил Андрей. - Тогда иди и расходуй энергию на дело. Отбери все необходимое в дорогу и пристрой к "жуку".
- Шикарная идея, - загорелся Най. - А что нам необходимо?
- Слушай, трассируй отсюда, а? Хоть на пять минут...
- Так бы сразу и сказали! Удаляюсь. Очень надо смотреть!
Развернулся. И шумно зашелестел прочь.
- Я знал, что ты поймешь, - Андрей поднял руку и повел по невидимой преграде, будто протирал стекло. На миг их ладони соприкоснулись... бы. Если бы их не разделяло тончайшее могущество силового колпака. - Нино...
- Да?
- Нино!
Больше ему, в общем, сказать было нечего. А это имя он готов был произносить хоть тысячу раз подряд. И то, чего он не решался сказать ей никакими словами, сказал просто повторением имени.
Как же она посмела сомневаться? Как могла подумать о нем такое? Нино еле заметно покачала головой и приложила горящую щеку к его ладони. Ладонь его дрогнула. Почудилось, тепло его пальцев чувствовалось сквозь силовой купол.
- Ну ладно. Рассиропились мы с тобой, - грубовато заметил он, отстраняясь. - Пойду помогу Наю.
Она не обиделась, все поняла мудростью четырнадцатилетней Джульетты. И снова еле заметно покачала головой.
Дел на остаток ночи хватило с лихвой. Вздремнуть удалось всего часок перед завтраком, и теперь Андрея клонило в сон. Он достал из аптечки тюбик тоника, сильно втянул ноздрями струю бодрящего газа. Долго так не продержаться, и все же хочется увести детсад как можно дальше от катера.
Под малахитовыми сводами джунглей было душно и влажно, небо сквозь кроны не просвечивало, почва тонула под скользкой листвой, и подошвы кед ощетинились жесткими ворсинками. Лишь Тинкин робот часто-часто чмокал присосками башмачков.
- Бутик, ты не устал? - спросила хитрая Тинка.
- Потерпит, - Андрей взглянул, который час. - Привал через шесть минут. Най, отстающих нет?
- Отставить р-разговорры! - вскричал с Микиного плеча попугай. Командовать пар-радом будет Гога!
- А повисеть вверх ногами Гога не желает? - поинтересовался Най.
- Кар-раул! Стр-радаю за пр-равду! Гога др-руг! - От возмущения попугай перешел на визг, покружился, спустился вниз головой в ранец, добыл яблоко, начал отстригать по маленькому кусочку и бомбардировать обидчика.
За шесть минут дошли до обещанной телеглазом прогалины. Одряхлевший лесной великан, вроде земного дуба, расщепился здесь, собираясь было упасть, но, оплетенный лианами, так и остался стоять, раздвинув суковатыми руками джунгли и открыв до самого низа путь солнцу. В расщепе пустотелого от дряхлости ствола образовалась беседка.
- Передохнем! - бодро сказал Андрей. И замер. Беседка кишела перевитыми одна с другой змеями.
- Кажется, уже занято? - издевательски вежливо спросила Кирико.
- Убр-рать пар-руса! - завопил попугай. И шмыгнул в ранец.
Мик присел на корточки, сложил губы трубочкой и засвистел протяжную заунывную мелодию. Под этот ритм змеи раздули воротники, закачались влево и вправо. На каждой шее почему-то сидело две пасти, два воротника, две пары очков.
- Ишь, гидры двухголовые, двое на одного! Вот я вас! - Рене топнул и поспешно отступил.
- Не погладить ли их разок "ветерком"? - осведомился Най. "Ветерком" разведчики величали вихревую пушку.
- Погоди, - остановил Андрей. - Может, Мик знает средство попроще... Попытайся их напугать, Мик.
Не переставая свистеть, Мик кивнул.
- А они послушаются?
Факир неопределенно пожал плечами.
- Попробуй, Мик, - попросил Андрей. Очень ему не хотелось конфликтовать с двухголовыми аборигенами.
Мик участил ритм. И вдруг издал непередаваемый звук из цокота, шипения, всхлипа, какого-то утробного бульканья. Змеи вздрогнули и что было мочи заструились вон из беседки. Лишь одна надутая красавица замешкалась, поглядывая назад и угрожающе шипя.
Най выщелкнул из пояса жерло и на самой малой тяге дунул "ветерком" по полу беседки. Вместе с трухой, щепками, насекомыми змею приподняло и вышвырнуло за пределы ствола. Пока она блестящей лентой извивалась в воздухе, с неба камнем пала крупная птица и унесла ее в когтях.
- Вы заметили? - Кирико захлопала в ладоши. - Здесь и орлы двуглавые, как на старинных гербах!
- Каждой твари по паре! - изрек Рене.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
