— Может, и так. Обычно такие вещи надо знать.
— А этот парень, с которым ты живешь, у вас есть планы на будущее? Счастье навсегда, куча детей?
Отвечая, она опустила глаза.
— Я так не думаю. Нет, действительно не думаю. Вот уже два года это длится, и мне кажется, я совершаю ошибку. Может быть, мы совершаем ошибку.
— О'кей.
Когда, в этом шумном ресторанчике, она села на неудобную кожаную скамью, ее юбка завернулась до середины бедер. На ней были черные колготки или чулки — это все, что мне удалось разглядеть.
— Так скажи мне, — переждав неловкую паузу после того, как мы обсудили социальное положение друг друга, она снова включилась в разговор, — где ты так хорошо научился говорить по-французски? Я изучала французский в университете, но он даже рядом с твоим не стоял. Из-за тебя я чувствую себя абсолютной соплячкой.
— В каком университете?
— Брайтон. Сассекс.
Я объяснил ей, но уже точно знал, что мы оба думаем совсем о других вещах.
В тот момент, когда мой язык в первый раз легонько дотронулся до ее пизды, она отреагировала так, словно ее посадили на электрический стул: все ее тело вздрогнуло в спазме, а легкие издали один большой выдох.
— Ты в порядке?
— Да, — прошептала она сдавленно. А потом, замешкавшись, призналась, — со мной уже сто лет такого не делали мужчины.
— Так я еще ничего и не сделал, — усмехнулся я. И вновь наклонился к ее интимному месту.
Мы покинули ресторанчик, чтобы присоединиться к группе гостей Сименона в городской зале, и когда мы пересекали Гранд Плейс, ее пальцы случайно коснулись моей руки. Мы оба уже знали тогда, что завершим этот день вместе, засыпая в объятиях друг друга. Но перед этим должны были выдержать испытание последней речугой и тяжеловесным бесконечным банкетом, во время которого щедро разливали превосходный бренди. А мы бесконечно переглядывались, сидя за разными столиками: мы ведь не могли изменить план рассадки гостей. Во время десерта я уже отчаянно хотел Сэм.
В первый раз мы поцеловались на заднем сиденье такси, которое увозило нас в отель. Она сжала мою руку, едва мы переступили порог отделанной деревянными панелями курительной комнаты, куда многочисленные гости спускались поболтать и переварить экзотическую обильную трапезу. Когда мы выходили ловить такси, ее рука уже покоилась в моей.
Дыхание Сэм было сладким, с сильным привкусом «Гран Марнэ» и кофе. Стремительные движения языка внутри моего рта выдавали ее голод. Мы целовались в тишине, и мои руки неустанно двигались по ее одетому телу. Сэм была такой мягкой…
В моем номере я спросил ее, следует ли мне выключить ночник. С женщинами в первый раз никогда не знаешь, насколько бесстыдно или стыдливо будут они вести себя в интимной обстановке. Она оставила выбор за мной. Я предпочел не гасить. Раздевая ее, я хотел видеть каждый дюйм ее плоти, каждое облачко, которое затуманит ее глаза в момент нашей ебли.
Сэм была тоненькой, худенькой, но прекрасно сложенной. Манера одеваться — исключительная манера бренд-менеджера — ничего не говорила о ее сущности. Темные соски были словно манящие оазисы в пустыне белой кожи. Одно прикосновение пальцами, затем губами — и они моментально становились твердыми. Она определенно не думала ни о каком случайном сексе в командировке — ее иссиня-черные густые лобковые волосы не были подстрижены. Я стащил с нее практичные трусики от «Марк и Спенсер», и она посмотрела вниз, прямо мне в глаза, стараясь угадать мою возможную реакцию на ее непозволительно пышную интимную растительность.
Мне нравится любая пизда. Так что растительность без разницы. Я подлинный слуга вожделения. Раб вожделения — если вы скажете даже так, то будете правы.
Я решительно опрокинул ее на спину, на кровать, затем поднялся с колен — в таком положении я в первый раз попробовал на вкус ее пизду — и широко раздвинул ей ноги. Я дышал всего в дюйме от ее интимного отверстия, и по коже Сэм еще раз пробежала короткая дрожь. Мои пальцы медленно раздвинули ее, она уже была достаточно мокрой, а ее половые губы — клейкими. Я вдохнул этот живительный мускусный аромат и опустил губы навстречу теплу, исходящему из ее лона. Предчувствуя мое следующее движение, она переместилась по кровати ко мне и инстинктивно слегка приподнялась навстречу. Я погрузился языком в эти складки, не упуская возможности, пока ее задница была приподнята над кроватью, проскользнуть левой рукой ей под попу. Я нащупал твердое колечко ануса и просунул палец в стянувшийся напряженный вход.
Она простонала в ответ.
Теперь я засасывал ее пизду, методически облизывая по краям ее жадных губ и медленно, но верно продвигаясь к возвышающейся шишечке клитора, который уже смотрел на меня, розовый, маленький и блестящий, из-под капюшона плоти.
На короткий момент я остановился, чтобы перевести дыхание, и в ее сонных глазах промелькнула паника, словно она боялась, что я подразню ее и больше ничего не сделаю.
— Ты в порядке? — ободряюще прошептал я.
— О да! — и ее лицо вспыхнуло сексуальной жадностью и предвкушением.
Я снова посмотрел на разделенные листья пизды, и мой язык в конце концов дотянулся до дрожащей и явно набухшей вершины клитора.
Сэм издала глубокий гортанный звук — звук облегчения и удовольствия, и в тот же самый момент я глубоко втолкнул свой хорошо смоченный палец в ее анальную дырочку. Ее руки сжались, комкая покрывало. Я взял этот маленький комок из плоти между зубов и мягко стал пожевывать его. В ответ ее бледное тело вытянулось передо мной и начало извиваться и извиваться. Придерживая свободной рукой, я успокаивал ее трепет, но продолжал облизывать укромный уголок и вращать пальцем в анусе.
Я был все еще почти одет и чувствовал, как мой член встает, упираясь в боксерские трусы.
Быстро и мягко я укусил ее клитор, и Сэм кончила в первый раз. Долгий выдох опустошил ее легкие, а тело затрепетало, сбрасывая меня прочь. Когда дрожь стала медленно затихать, я вернулся к ее пизде. Теперь я облизывал только по краям, дав Сэм возможность прийти в себя.
— Было хорошо, — прошептала она, когда ее мышцы расслабились. Первый шаг в нашем танце вожделения сделан, и теперь ее мозг и тело были готовы к дальнейшим непристойностям.
