Виктор…
Крики в дождь.
4
Бьюн, Халфуэй,
Провинция Болан,
Лиранский Альянс,
14 мая 3064 г.
В то время, когда сигналы тревоги «Экстерминатора» пронзительно предупредили о захвате системой наведения ракет, вице-регент Рудольф Шаков удерживал свою позицию под первой волной ракет. Потом пошли другие, огненный вал ракет дальнего действия, что пробивался сквозь лесопосадку высоких, серокорых ольх, которая была единственным, что отделяло его позицию у основания железнодорожной эстакады от прибрежного промышленного района города Бьюн. Индустриальный район состоял из равнинной вымощенной местности, разбавленной складами и огромными стеллажами древесины, которая в конце концов выходила к докам и к широкой реке Грэхем.
Огненные взрывы с безжалостной силой срезали полдюжины деревьев, разбивая стволы в дребезги и превращая их в горящие щепки. Легко проходя сквозь тонкие ветви, ракеты осыпали выжженную лист-ву на гравийное покрытие, оставили дымный след над двойным рядом железнодорожных вагонов и упали на продвигающуюся вперёд линию комгвардии.
Две группы ракет избежали систем противоракетной обороны Шакова, оставляя шрамы на броне обеих плеч его «Экстерминатора». Стоявший рядом с ним новейший «Экскалибур» под градом ракет пошатнулся и опустился вперёд на одно колено. Затем, всё ещё в приседе, поднял правую руку и ударил в ответ из гаусс-пушки. Железоникелевый снаряд пронзил тонкий строй ольх, и Шаков надеялся, что они укоротят жизнь кому-то из храбрых (или же глупых?) ополченцев Халфуэя.
«Экскалибур» мог держаться на расстоянии от позиции ополченцев. А он не мог. Не так эффективно, во всяком случае. Откачнув рычаг контроля скорости от себя, Шаков заставил «Экстерминатор» перебежать к линии деревьев, убегая от дождя сыплющихся ракет. Натренированным глазом просматривая тактический экран, он увидел, что большинство из его подразделения уже сделали то же самое. Они легко укрылись от концентрированного ракетного огня, ещё раз выиграв от неопытности немногочисленного ополчения Халфуэя. Не то чтобы союзные силы Виктора стремились продемонстрировать малодушие, затягивая долгую схватку. Просто воспоминания о поражении на Йорке были слишком свежими.
Основная масса сопровождающих принца Виктора полков покинули Йорк, чтобы собраться здесь. Хотя Халфуэй был запасным вариантом, Шаков думал, что он был в некоторой степени даже лучшим местоположением для базы. Будучи преимущественно сельскохозяйственным миром, Халфуэй нахо-дился под защитой единственного батальона с ограниченной поддержкой бронетехники. Планета также рано почувствовала на себе действия недоброжелательной руки Катерины. Находясь под угрозой гражданского неповиновения, она ввела военное положение и ограничила космическое судоходство, и в результате многие экспортные культуры гнили на складах, а крупнейшие лесозаготовочные концерны планеты были практически доведены до банкротства. Публичные протесты исчезли быстро, но недовольство продолжало бурлить. Теперь, за шаг до освобождения, основные массы народа высказывались в поддержку Виктора, противодействующего власти своей сестры.
С другой стороны, Халфуэй был худшим из двух вариантов. Эта планета обладала меньшим потен-циалом военной инфраструктуры, и ставленники Катерины тщательно вычистили местное ополчение от любых потенциальных сторонников Виктора. Этот стратегический шаг привёл к тому, что продвижение союзников столкнулось с фанатичными войсками, которым нечего было терять. Ополченцы сражались словно одержимые демонами, несмотря на отсутствие поддержки со стороны местного населения и соотношения сил один к пяти. Их объединённые любовь к Катерине и страх перед ней были, по-видимому, сильнее, чем чувство самосохранения.
Шаков покачал головой, думая о необязательных потерях. Солдаты должны понимать, когда они по-беждены.
Новая волна ракет прошла над головой, падая на почти опустевший тыл войск принца. Несколько боевых мехов, как например «Экскалибур», и одно небольшое подразделение медленных бронирован-ных танков – вот и всё, что оставалось в зоне поражения. Тактический значок одной из бронемашин, устаревшей но уважаемой конструкции «Бурк», зажёгся предупреждающим сигналом о выходе из строя. Шаков подумал, что, вероятно, у танка подбита гусеница или какие-либо неприятности с мото-ром. Имея постоянные проблемы с тыловой поддержкой, потеря любого меха или бронемашины была сильно ощутимой. Он надеялся, что экипаж в безопасности, но не мог сделать ничего больше, кроме как попытаться уменьшить давление неприятельского огня на них.
– Наступаем в шахматном порядке, – приказал он. – Прыгающие первыми, и успокойте эти ракетные катера!
Шаков запустил свои прыжковые двигатели ещё во время отдания приказа, его шестидесятипятитон-ный «Экстерминатор» поднялся в воздух на двух столбах плазмы. Он контролировал полёт с помощью ножных педалей, применяя то один набор подъёмников, то другой, в изящном прыжке поднимаясь над ольхами.
Две роты ополченцев, состоящих из разнородных боевых мехов и тяжёлой бронетанковой техники, держали оборонительные позиции совсем близко. Это были преимущественно устаревшие машины, с небольшими вкраплениями усовершенствованных образцов, но ни одного более нового, чем «Фаль-конер» командующего ополчением. В обычных обстоятельствах механизированная группа нового со-единения Шакова, «Верноподданных», была бы практически равна им по силам. Но в данном случае регент Ирелон ещё дополнил его силы техникой из разбитого батальона «Разорванные цепи» и пехотой в боевых костюмах, позаимствованной у остатков «Силачей» вице-регента Халлинджера.
В общем, Шаков имел в распоряжении шесть боемехов и четыре редких прыгающих танка на воз-душной подушке «Канга», отвлекающих ополчение и принимающих на себя огонь, в то время как три отделения пехоты в боекостюмах мчались под прикрытие стеллажей древесины, или же запрыгиваю-щих для захвата мехов врага. Позади него сквозь посадку прокладывали себе путь ещё полдюжины ме-хов, создавая проходы для сорока бронированных машин, следующих за ними.
Пушка-проектор частиц «Фальконера» провёла ровным лучом через заострённую грудь меха Шакова, когда тот парил в воздухе. Рукотворная молния проникла глубоко в защитный панцирь, однако не смогла найти никаких предшествующих повреждений. Твёрдая рука на панели управления удержала мех, но Шаков заметил серебристое пятно, которое прошло в паре метров слева от его щита из армированного стекла, между головой и плечом «Экстерминатора». Он тяжело сглотнул и подумал, что ему повезло, понимая, насколько близко гауссовая пушка «Фальконера» была к тому, чтобы разнести кабину.
Выключая двигатели, он стремительно опустился на землю, амортизируя толчок при посадке не-большим приседанием, затем немедленно произвёл боковой манёвр, чтобы быть менее удобной мише-нью. Визир его прицела лёг на сутулый контур «Фальконера», но Шаков не стал стрелять, вместо этого переместив прицел на находящуюся рядом установку ракет дальнего действия. Его приказ гласил пре-кратить ракетный обстрел, а хороший командир всегда следует своим приказам.
По крайней мере, всегда, когда это возможно.
Визир переключился с красного на золотистый, и он достиг максимально возможного расстояния действия средних лазеров. Алые лучи вонзились в правый бок бронемашины, срывая с неё броню и от-крывая большие пробоины, в которые пара быстрых танков «Канга» засыпала по очереди из автомати-ческих пушек. По крайней мере одному залпу снарядов с урановыми наконечниками удалось подорвать боекомплект. Поток огня вырвался из пробитого борта ракетной установки, взрывная сила вырвала всю правую сторону машины, которая, лениво кувыркаясь из стороны в сторону, поднялась в воздух. Последующие взрывы от детонировавшего боекомплекта сотрясли установку, всё ещё находящуюся в воздухе, а в том, что в результате опустилось на землю, уже нельзя было распознать боевую машину.
Тепло прорвалось через пол кабины «Экстерминатора» – термоядерный реактор вышел на пик мощ-ности, чтобы обеспечить энергетические потребности лазеров, но скачок температуры составил всего градус или около того, и быстро рассеялся. «Экстерминатор» был очень действенным убийцей, старая ценная модель, содержащая в себе технологии, которые КомСтар в своём бывшем обличье сторожа зна-ний, ревниво охранял в течение столетий. Не считая наиболее тяжёлых сражений, наподобие того, что имело место на Йорке, Шаков обычно боролся с холодным прикосновением своего охлаждающего кос-тюма, причиняющего боль мускулам. Эта же битва за Халфуэй, напоминающая стрельбы в тире, сама заставляла дрожать его от холода.
