В. Гумбольдт предложил выделить такие языки в специальный тип, который был назван инкорпорирующим (включающим) или полисинтетическим (многообъединяющим).
После Гумбольдта эта классификация множество раз уточнялась и видоизменялась. Однако в ней есть недостатки, и очень серьезные: дело в том, что в «биографии» языков оказались весьма существенные «подробности», которые в анкете Шлегеля — Гумбольдта не нашли соответствующих «пунктов». Поэтому эта анкета оказалась весьма приблизительной.
Возьмем изолирующие языки, например китайский. В нем можно употребить в предложении один корень слова без всяких грамматических аффиксов: «хуа мэй» — «цветок прекрасен», «юнь ми» — «тучи сгустились» (а точнее — «цвет крас», «туч густ»). Подчеркнем: можно употребить. Но в китайском языке все-таки есть аффиксы. Например, в предложении «та ицзин каньла» — «он уже посмотрел» — нельзя сказать вместо «каньла» просто «кань» — «смотр»: здесь обязателен суффикс совершенного вида — ла, обозначающий законченность действия. Так что китайский язык можно сказать, выпадает из той «ячейки», в которую его помещает традиционная типологическая классификация, и «тянется» к агглютинативным языкам.
Но и они ведут себя «недисциплинированно». Обычно говорят, что типичные агглютинативные языки — это тюркские. Например, в казахском языке «аттыларымга» означает «моим всадникам»: ат — «лошадь» (вернее — «лошад-»), ты — «обладающий», — лар — суффикс множественного числа, ым — «мой», — га — суффикс дательного падежа. Но уже и это слово имеет гораздо более сложное строение, которое можно изобразить так: (((ат + ты) + лар) + ым) + га[8]. А если взять менее «типичные» агглютинативные языки, то они никак не укладываются в простую схему, все время «путаясь» то с флективными, то с полисинтетическими языками. Что касается флективных языков, скажем, русского, то в них есть элементы всех трех остальных типов Например, наряду с характерными признаками флективного типа (счет-считать-сочти; стол-ам; раздел, но расписание) в русском языке есть и элементы изолирующего строя (Дочь прыг вниз; Мать — ах! Нет, уж все), и элементы агглютинирующего (Пойдемте-ка!), и даже какие-то элементы полисинтетизма. Ну, а о полисинтетических языках и говорить нечего: оказалось, что они совсем не состоят целиком из полисинтетических слов-предложений: наряду с ними в таких языках употребляются предложения, построенные самым обычным образом.
Одним словом, выяснилось, что языки приходится спрашивать еще об очень и очень многих ранее не предусмотренных вещах, прежде чем разложить их по полочкам.
Когда стали выяснять, о чем же их все-таки спрашивать, обнаружилось, что есть такие вопросы, на которые все языки отвечают одинаково— «да» или «нет». Например, нет языков, в которых не было бы по крайней мере одной гласной. Правда, чаще языки «ставят» тому, кто их спрашивает, определенные «условия»: если во мне есть падежи, то на вопрос о том, есть ли числа, я всегда отвечу «да». Такие распространенные во всех языках (или, по крайней мере, в большинстве их) явления называют языковыми универсалиями.
Типологическая классификация — вещь очень полезная в тех случаях, когда для каких-то особых целей мы сравниваем заведомо разные по происхождению языки или когда мы вообще не знаем их происхождения. Но она может оказаться вредной, если вытесняет классификацию генеалогическую или подменяет ее.
Грамматические особенности разных языков
Бросим беглый взгляд на многочисленные средства и способы, с помощью которых говорящие на разных языках строят свою речь.
Начнем со звуковых особенностей различных языков — с фонетики.
Звуки английского, французского, немецкого языков несколько отличаются от звуков русского по способу произношения. Но есть такие языки, звуки которых не имеют даже самой отдаленной параллели в русском языке. У некоторых народов Южной Африки (например, у бушменов) существуют так называемые щелкающие звуки. Они отличаются от других звуков тем, что произносятся не при выдыхании воздуха, а при вдыхании (правда, частичном): в результате получается либо звук, похожий на чмоканье, либо щелчок. В арабском языке существуют гортанные звуки, которых совсем нет в русском языке.
В русском языке 34 согласных звука и 6 гласных. Если взять язык острова Рапануи (Полинезия), то в нем согласных оказывается всего 9 (гласных — 5). Примерно так же обстоит дело в других полинезийских языках. Поэтому на географической карте Тихого океана часты певучие, звучные названия, иногда почти из одних гласных: Тубуаи, Мангаиа, Папеэте, Эиао. А вот в языке абазин (Северный Кавказ) согласных 65, гласных же всего 2 — а и ы. Еще больше согласных в языке народа саами, живущего на Кольском полуострове: в некоторых диалектах этого языка их число приближается к 100!
Но главное, что отличает в звуковом отношении один язык от другого, — это не состав звуков, а характер их использования, иначе говоря, то, какие различия между звучаниями могут использоваться для различных слов. Например, в русском языке мы можем произнести звук э по-разному: как в тень (закрыто) и как в цеп (открыто); если мы произнесем слово цеп — с закрытым э, оно будет звучать странно, но останется понятным. Но во французском языке такую операцию безболезненно проделать не удается: если мы заменим открытое э в слове fait («фэ») — «сделано» на закрытое, получится совсем другое слово — «фе» («фея»), которое пишется как fee.
Существенные различия между языками есть и в их грамматике. Одно и то же значение в разных языках может быть выражено разными грамматическими способами.
Один из них — уже известный нам способ аффиксации, когда используется специальная часть слова (по-люб-ит). Другой способ, особенно распространенный в семитских языках (например, арабском), — это «внутренняя флексия». По-арабски лексическое значение убивать выражается сочетанием трех согласных q-t-l (первый из них — q — звучит как гортанное к). Между этими согласными, перед ними и после них могут вставляться гласные; и в зависимости от того, какие это гласные и где они вставлены, меняются грамматические значения слова: qata- lа — «убил», qutila — «был убит», uqtul — «убивай» и т. д. Примерно то же мы можем найти в английском и немецком языках: англ. I sing — «я пою», но I sang — «я пел», нем. Bruder — «брат», Brüder — «братья» и др.
Еще один способ — это способ повтора. По-индонезийски «человек» — orang (отсюда орангутан, т. е. orang-utan — «лесной человек»); «люди» — orang-orang (чтобы сэкономить место, сейчас в Индонезии пишут сокращенно «orang2»). Способ служебных слов нам с вами хорошо знаком по русскому языку, где он широко используется наряду со способом аффиксации: служебные слова в русском языке — это все предлоги(в, на…), союзы(и, а…), частицы (же, ли…).
Очень распространен способ порядка слов. Он играет важную роль и в русском языке: в предложении Мать любит дочь только из порядка слов видно, кто кого любит.
Впрочем, не только то, как выражается, но и то, что выражается в языках, неодинаково: одно и то же значение может быть выражено в корне в одном языке (или даже вообще не быть в нем выражено) и в аффиксе в другом. Вот несколько примеров.
По-русски на вопрос Кто пришел? и на вопрос Пришел Иван? мы ответим одинаково: Иван пришел. Разница будет только в интонации или в ударении: мы выделим голосом в первом случае слово Иван, во втором — слово пришел. В японском же языке при ответе на этот вопрос придется употребить совершенно разные падежи: «Токунага сан-га кимасита» — «(Это именно) господин Токунага пришел» или «Токунага сан-ва кимасита» — «(Да), господин Токунага (действительно) пришел».
В очень многих языках есть так называемое притяжательное склонение. Например, в ненецком языке существует падежная форма «вэнекохоюни'ня», обозначающая «двум собакам, принадлежащим нам двоим». Меланезийские языки в Океании идут еще дальше: в них грамматически выражается, можно или нельзя отделить вещь, о которой говорится, от человека, которому она принадлежит. Например, твоя одежда будет звучать nugu mal, так как ее можно отделить от хозяина, но твоя голова — ulu-m требует другого суффикса, так как отделить голову от человека нельзя без серьезных последствий.
Прилагательные во многих языках имеют черты глагола. Например, в лакском языке (Северный Кавказ) они могут иметь суффикс времени: «гъансса» — «близкий», «гъан-ма-сса» — «долгое время близкий».
