Чтобы сопоставить различные подходы в терапии, воспользуемся изложенной выше системой измерений. Читатель может обратиться к таблице, где представлено их описание.
Сравнение различных подходов к семейной терапии
на основе ряда ведущих измерений
Измерения 1 2 3 4 5
а б
Прошлое Ѕ Ѕ
Единица: 1 человек Ѕ Ѕ Ѕ
Интерпретация Ѕ Ѕ
(прошлое)
Интерпретация Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
(настоящее)
Метод Ѕ Ѕ Ѕ
Рост Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
Аналогия Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
Прямота Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
Настоящее Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
Новый опыт Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
Директивы Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
План терапии Ѕ Ѕ Ѕ
Единица: 2 человека Ѕ Ѕ Ѕ Ѕ
Единица: 3 и более людей Ѕ Ѕ Ѕ
Иерархия Ѕ Ѕ Ѕ
Представленная проблема Ѕ Ѕ
Дигитальность Ѕ
Парадоксальность Ѕ Ѕ Ѕ
Условные обозначения: 1 — психодинамический подход, 2 — экспериентальный, 3 — бихевиоральный, 4 — расширенная семья, 5 — коммуникативный: а — структурный, б — стратегический.
Психодинамическая терапия. Для терапии, основанной на психодинамике, характерен индивидуальный фокус, независимо от того, идет ли речь об одном человеке или о семейной группе. Терапевт исследует картины прошлого в том их виде, в каком они продолжают жить в памяти каждого члена семьи, чувства, которые те испытывают по отношению к другим действующим лицам рассматриваемого случая, мотивы их поступков и прочее. Можно выделить ряд наиболее характерных измерений, присущих данной школе. Прежде всего это акцент на прошлом, причем в одних случаях оно может служить причиной симптома, в других — средством его изменения. Предполагается, что симптом возникает как результат закрепившегося прошлого опыта. Этот опыт подавляется, находясь за границами его осознания. Терапевт фокусируется на прошлом, помогая пациенту осознать вытесненные мысли и переживания. Метод терапии широко интерпретативный и, как уже отмечалось, не имеет значения, интервьюирует ли терапевт одного человека или семью в целом. В любом случае комментарий терапевта нацелен на то, чтобы помочь человеку яснее осознать и свое прошлое, и свое настоящее поведение, а также связь между тем и другим (Sigal, Barrs & Doubilet, 1976). Никаких директивных указаний не дается, и терапевт не берет на себя ответственность за то, что происходит за рамками сессий. Парадоксальная интервенция как специальный метод не используется. Предпочтение отдается длительной терапии, цель которой — содействие развитию и росту личности пациента, что выходит за пределы только совладания с представленной проблемой. Упор делается на метод, который в неизменном виде применяется к каждой семье независимо от специфики переживаемой проблемы. Обычно на сессию приглашается вся семья, периодичность встреч — раз в неделю, продолжительность сессии — час, причем работают с семьей два терапевта. В теории за единицу принимается одно лицо, поэтому семья выступает как дискретный ряд индивидов с подавленными представлениями и эмоциями. Иерархии не придается никакого значения. Терапия в широком понимании — аналогическая, поскольку в работе терапевта значительное место занимает метафора и неугасающий интерес к высказываниям о смысле пережитого опыта (Аckerman, 1966; Boszormenyi-Nagi & Spark, 1973; Dicks, 1967; Framo, 1970; MacGregor and others, 1964; Rubinstein, 1964; Sigal, Barrs & Doubilet, 1976).
Данный подход наиболее близок терапевтам, вышедшим из лона традиционной психодинамической школы. Им почти не приходится изменять своей теории, поскольку можно продолжать работать с идеей подавления, интерпретацией и обучающим комментированием. Неизменна и цель: достичь инсайта и понимания, дать возможность выразить эмоции.
В случае страдающего депрессией бухгалтера, упоминавшемся ранее, этот подход приведет нас к утверждению, что депрессия вызвана опытом отношений с некими авторитетными фигурами и болезненными переживаниями, следы которых теряются в прошлом. Если человек рассматривается индивидуально, терапевт позволит ему «перенести» его депрессию с этих подлинных, имевших в жизни место значимых лиц на отношения с самим терапевтом, с тем чтобы далее помочь понять причины переживаемого недуга. Если же работа с пациентом протекает в рамках семейной терапии, специалист поможет ему понять, как совершается перенос депрессии из опыта прошлого в хронологически более поздние отношения — не только с терапевтом, но также с собственной женой и другими родственниками.
Экспериентальная школа. Фундаментальный вклад этой школы, отличающий ее от психодинамической, состоит в большем акценте на настоящем и включении в ход сессии нового опыта как терапевтического средства. Хотя фокусировка на выражении эмоций убеждает, что и эта школа за единицу терапевтического воздействия принимает одного пациента, переживание нового опыта предполагает участие других людей.
Преследуемый депрессией бухгалтер на этот раз будет мыслиться как человек, не только подавляющий внутреннюю ярость против злоупотреблений властью, когда-то испытанных им на себе, но также чувствующий злость к другому, весьма близкому человеку, а именно — к жене. Экспериентальный терапевт индивидуальной ориентации поместил бы своего пациента в условия искусственной группы, чтобы помочь преодолеть внутренние запреты, наложенные на выражение чувств, и открыто проявить их по отношению к членам группы. Если же терапевт тяготеет к семье, он работал бы с супружеской парой, помогая мужу выразить свои эмоции по отношению к жене и открывая супругам конструктивные способы разрешения конфликта. Вместо того чтобы интерпретировать причины, кроющиеся в далеком прошлом, семейные экспериентальные терапевты склонны прояснять своим клиентам их подлинные чувства, переживаемые в настоящем, а также способы, посредством которых они строят отношения друг с другом. Эта школа придает высокую ценность правдивости в выражении взглядов и чувств, а также подчеркивает то значение, которым обладает ясность коммуникации для разрешения трудностей взаимодействия. Как и психодинамические терапевты, экспериентальные используют метод интерпретации, порой — в форме конфронтации. Росту и развитию личности они придают большее значение, чем заявленной клиентом проблеме. Вопросы иерархии для них не значат ровным счетом ничего. Технике парадоксальной интервенции терапевты данной школы отводят не больше внимания, чем множеству других техник. Они, безусловно, фокусированы на методе, поскольку проводят своих клиентов через стандартный ряд процедур. Они аналогичны, так как смысл опыта интересует их в большей степени, чем действия индивида. Школа отличается от других семейных терапевтов той готовностью, с которой ее представители проводят групповую терапию, распространяя эту свою готовность не только на естественные группы, но и на совершенно не связанных друг с другом людей. Можно также отметить широкое разнообразие в том, что касается разновидностей опыта, о котором спрашивают здесь у клиентов: он колеблется от достаточно консервативных до самых экстремальных форм (Duhl, Kantor, and Duhl, 1973; Gehrke & Kirschenbaum, 1967; Kempler, 1973; Satir, 1972).
Бихевиоральная школа. Отличие данной школы от предыдущих определяется тем, что ее теория и практика ведут свое начало не от фрейдизма, а от обучающей теории. Измерение, сближающее их, — единица терапии, представленная одним пациентом. С экспериентальной школой поведенческую объединяет акцент, который и в том, и в другом случае ставится на настоящем клиента и новом опыте, однако в то время как для экспериентальных терапевтов новый опыт рассматривается как средство выражения эмоций, бихевиоральные используют его для модифицирования специфического поведения. В примере с бухгалтером и его депрессией экспериентальный терапевт скорее всего заставит пациента проиграть ситуацию выхода на работу и выполнения служебных обязанностей, для того чтобы дать выразиться его эмоциям. А бихевиоральный терапевт проделает то же самое, чтобы научить пациента действовать более точно и адаптивно и помочь ему обрести уверенность. Уникальную особенность поведенческой школы, в сравнении с двумя предшествующими, составляет пристальное внимание к заявленной человеком проблеме. Основная цель терапии — не личностный рост или развитие пациента, а то изменение, на которое рассчитывает он сам.
Вместо использования стандартного метода многие бихевиоральные терапевты предписывают процедуры с учетом специфики представленной проблемы. Они избегают интерпретаций, предпочитая им прямые указания, сообщаемые клиенту по поводу его конкретного поведения как в процессе самой встречи, так и за ее рамками. Вопросы иерархии выходят далеко за пределы типичной проблематики данного направления. Главный интерес вызывают сами человеческие действия, а не тот смысл, который они могли бы приобрести, будучи рассмотренными в ракурсе аналогий. С недавних пор отдельные бихевиоральные терапевты стали использовать в работе с клиентами парадоксальную интенцию (Asher, 1979; Аsher and Efran, 1978).
