– Э-э… Красная слоеная булочка? – оторопело переспросил Ваймс.
– Нет-нет, вовсе нет! Переводится как «Алый Полумесяц». Это мой титул. Очень древний титул. Я геральдист. А вы, вероятно, сэр Сэмюэль Ваймс?
– Да.
Алый Полумесяц сверился со свитком.
– Ладно. Хорошо. Что насчет ласок? – спросил он.
– Ласок?
– У нас тут есть несколько ласок. Животные не совсем геральдические, но надо же их куда-то девать, и я, если честно, подумываю их отпустить, если только мы не уговорим кого-то взять их себе, а это огорчит Пардессю Шатена. Он всегда запирается в сарае, когда огорчен…
– Пардессю… вы про того старика во дворе? – спросил Ваймс. – Но я… почему он… я хочу сказать, герб – это же просто рисунок. Вам не обязательно писать его с натуры!
Алый Полумесяц, похоже, был поражен.
– Что ж, если вы хотите превратить это в фарс, то, конечно, можете все выдумать. Ваше право, – сказал он. – В общем… значит, ласки не подходят, да?
– Лично я предпочел бы вообще ни с чем не возиться, – сказал Ваймс. – И уж точно не с ласками. Моя жена говорила, что драконы…
– К счастью, нам не придется беспокоиться, – донесся голос из темноты.
Такие голоса невозможно услышать на свету. Он был сухим, как прах. Он звучал так, будто исходил изо рта, никогда не знавшего радости слюны. Этот голос казался мертвым.
И не только казался.
Булочные воришки взвесили свои перспективы.
– У меня рука на арбалете, – сказал самый деятельный из троицы.
– Да? А у меня сердце в пятках, – сказал самый здравомыслящий.
– Ох, – сказал третий. – У меня слишком слабое сердце для такого, я…
– Да-да, но я имел в виду… Он ведь даже меч не обнажил. Если я возьму на себя волка, с парнем вы справитесь на раз-два, разве нет?
Тот, что поразумнее, посмотрел на капитана Моркоу. Его броня сияла. Как и мускулы на руках. Даже колени у него поблескивали.
– Кажется, мы в патовой ситуации, – сказал Моркоу. – Проще говоря, зашли в тупик.
– А что, если мы просто отдадим деньги? – спросил тот, что поразумнее.
– Это определенно улучшит положение.
– И ты нас отпустишь?
– Нет. Но это совершенно точно вам зачтется, и я при случае выскажусь в вашу поддержку.
Тот, что похрабрее, с арбалетом, облизал губы и перевел взгляд с Моркоу на волка.
– Натравишь его на нас – кому-то не поздоровится, так и знай! – предупредил он.
– Да, не исключено, – с грустью подтвердил Моркоу. – Мне бы хотелось по возможности этого избежать.
Он поднял руки. В каждой было что-то плоское, круглое, около шести дюймов в диаметре.
– Это, – сказал он, – гномий хлеб. Гордость пекарни Ломозуба. Конечно, это не классический боевой хлеб, но для нарезки, думаю, сгодится…
Моркоу взмахнул рукой. Взвился фонтан опилок, и плоская буханка, взрезав плотную древесину повозки, остановилась в полудюйме от жулика со слабым сердцем – и, судя по всему, столь же слабым мочевым пузырем.
Вор с арбалетом отвел взгляд от хлеба, только когда ощутил легкое влажное нажатие на запястье.
Животные просто не способны так быстро двигаться, но этому волку удалось. А еще он ухитрился мягко намекнуть выражением своей морды, что нажатие может усиливаться почти бесконечно, было бы желание.
– Отзови своего волка! – сказал вор и свободной рукой отшвырнул арбалет. – Прикажи ему, чтобы отпустил!
– О нет, я не могу ей приказывать, – сказал Моркоу. – Она сама решает, что делать.
Послышался грохот кованых сапог, и из ворот пекарни высыпали полдюжины гномов с топорами. Высекая подметками искры, они подбежали к Моркоу и замерли.
– Взять их! – проорал господин Ломозуб. Моркоу опустил руку ему на шлем и развернул гнома к себе.
– Это я, господин Ломозуб, – сказал он. – Я так полагаю, это и есть ваши воры?
– Они самые, капитан Моркоу! – ответил пекарь. – А ну, ребята, вздернем этих мерзавцев за бур’а-дзакк![3]
– О-о-о, – сокрушенно простонал вор со слабым сердцем.
– Тише, тише, господин Ломозуб, – успокаивающе сказал Моркоу. – Мы в Анк-Морпорке не практикуем этот вид наказания[4].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Они оглушили Бьорна Тугоштана! А Олафа Рукисилу пнули прямо в бад’дхаз![5] Да мы им отрежем…
– Господин Ломозуб!
Гном-пекарь секунду колебался, а потом, к изумлению и облегчению воров, отступил на шаг.
– Ну ладно, капитан Моркоу, так и быть. Раз уж вы говорите…
– Меня ждут дела, но я буду признателен, если вы отведете их в Гильдию Воров, – сказал Моркоу.
Мозговитый вор побледнел.
– Пожалуйста, не надо! Они очень строги к тем, кто ворует без лицензии! Что угодно, только не это!
Моркоу обернулся, и свет упал на его лицо под очень своеобразным углом.
– Что угодно? – спросил он.
Нелицензированные воришки переглянулись и хором заговорили:
– Гильдия Воров. Хорошо. Как скажете.
– Мы любим Гильдию Воров.
– Жду не дождусь, поскорее бы попасть в Гильдию!
– Отличная организация.
– Суровая, но справедливая.
– Вот и славно, – сказал Моркоу. – Значит, договорились. Ах да, – он запустил руку в кошель с деньгами, – вот пять пенсов за буханку, господин Ломозуб. Одной из них я воспользовался, но, думаю, вы ее без труда отшкурите.
Гном часто заморгал, уставившись на монеты.
– Вы платите мне за то, что сберегли мои деньги? – спросил он.
– Городская Стража обязана вас защищать как честного налогоплательщика, – ответил Моркоу.
Повисла неловкая пауза. Господин Ломозуб опустил глаза. Кто-то из гномов хихикнул.
– Вот что, – дружелюбно сказал Моркоу, – я улучу минутку, зайду к вам и помогу разобраться с отчетностью. Что скажете?
Затянувшееся молчание нарушил вор:
– Э-э-э… А можно ваша… можно ваша собачка отпустит мою руку? Пожалуйста!
Волк разжал челюсти, отпрыгнул от повозки и подошел к Моркоу. Тот уважительно отдал честь.
– Хорошего всем дня, – сказал он и направился прочь.
Воры и их жертвы смотрели ему вслед.
– Нам это все не примерещилось? – спросил мозговитый.
Пекарь зарычал, а потом завопил:
– Ах вы ублюдки! Паршивцы поганые!
– Ну что еще? Ты же получил назад свои деньги!
Двое работников пекарни удержали господина Ломозуба от того, чтобы броситься на воров.
– Три года! – крикнул он. – Три года, и всем было плевать! Три года, черт бы их побрал, и никто даже в дверь не постучал! А тут он. Такой вежливый, такой любезный! Он, наверное, даже принесет бумажек с запасом, чтобы ко мне точно никто не придрался! Почему вы, мерзавцы этакие, просто не сбежали?
Ваймс обвел глазами сумрачный зал, пропахший сыростью. Голос донесся будто бы из могилы.
В глазах у маленького геральдиста мелькнула паника.
– Будет ли сэр Сэмюэль Ваймс так любезен подойти сюда? – спросил голос. Он звучал резко, четко, чеканя каждый слог. Говорить таким голосом – все равно что глядеть не моргая.
– А это, э-э… Дракон, – сказал Алый Полумесяц.
Ваймс потянулся за мечом.
– Дракон, Король Гербов, – уточнил геральдист.
– Король Гербов? – переспросил Ваймс.
– Это всего лишь титул, – произнес голос. – Прошу вас покорно, входите.
Почему-то в подсознании Ваймса эти слова сами собой сложились в приказ: «Покорно входите».
– Король Гербов, – повторил Дракон, когда Ваймс вошел в сумрак его кабинета. – В мече нет нужды, командор. Я Дракон уже больше пяти сотен лет, но, уверяю вас, так и не научился дышать огнем. Ах-ха. Ах-ха.
– Ах-ха, – отозвался Ваймс. Он не мог четко разглядеть силуэт Дракона. Свет исходил только из запыленных окошек высоко под потолком да от нескольких дюжин коптящих свечей. В тени угадывались разве что сгорбленные плечи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Прошу покорно, садитесь, – сказал Дракон, Король Гербов. – И я буду чрезвычайно признателен, если вы посмотрите налево и приподнимете подбородок.
