В зале воцарилась полная тишина. И только сам Грузнов как-то неловко подвинул к себе микрофон и попытался возразить:
— Выборы не должны быть безальтернативными. Надо, чтобы еще кого-нибудь выдвинули.
— К чему эти ненужные игры в демократию? — парировал Шойду. — Тебя вся страна знает. Это благодаря тебе началась настоящая чистка наших органов внутренних дел от всевозможных «оборотней в погонах». Каюсь, в моем ведомстве тоже нашлись желающие поживиться за чужой счет. И я как товарищ признателен за то, что мне помогли разобраться, кто есть кто в моем окружении. Грузнов не побоялся замарать честь мундира и пошел на самые крайние меры в отношении зарвавшихся чиновников. Я думаю, что именно такой человек должен руководить нашей партией.
Шойду стремительно повернулся и направился на свое место. В зале воцарилась полная тишина.
В этот момент прямо за столом, подтащив к себе микрофон, заговорил Георгий Михайлович Лужнов.
— Мне думается, постановка вопроса совершенно верная. У всех, так сказать, партийных старейшин мнение одинаковое. Нечего нам в игры играть. Перед нами важнейшая задача — страну поднимать. Доверим это Грузнову. А мы ему поможем. Я правильно говорю, Ментимер Шарипович? — Шайменев утвердительно закивал головой. — Значит, ставим вопрос на голосование. Кто за то, чтобы включить в бюллетень для тайного голосования кандидатуру Грузнова Виктора Вячеславовича? — В зале поднялись руки с красными карточками. — Все за! — Рявкнул Лужнов и бросил микрофон на стол.
Сырков, отвернувшись в сторону кулис, удовлетворенно хмыкнул и толкнул под столом коленом Грузнова.
— Все — хоккей. Сценарий нормальный. У нас в институте культуры за такое поставили бы пять баллов.
Грузнов так же под столом тихонько пожал Сыркову руку и, наклонившись к самому уху, проговорил:
— Служу России и ее президенту.
Больше никаких неожиданностей на съезде не предвиделось. Списки будущих кандидатов в депутаты Государственной Думы обсуждению не подлежали. И делегаты, дружно побросав в урну заранее заполненные бюллетени, спокойно разъехались по домам.
Проект «Монолитная Россия» вступил в решающую стадию.
7
Несколько дней Сурок провел в полном одиночестве. Из последнего разговора хозяина кабинета по телефону он понял, что тот отправился в ответственную командировку с «шефом». При этом постоянно звучало какое-то странное слово «пиариться». Что это такое, Сурок так и не понял. Но решил, что это дело чрезвычайной государственной важности. Потому что перед отъездом хозяин постоянно названивал разным журналистам и что-то долго и нудно говорил про «Монолитную Россию» и про то, как она должна безмерно любить президента.
В пропитании проблемы не было, так как в первый же день после отъезда хозяина секретарша Лилечка внимательно просмотрела все шкафчики в комнате отдыха и пополнила утраченные запасы. Особенно Сурку понравился арахис. Но и всевозможные сухофрукты производили на его организм благотворное действие. Проблемы с уничтожением отходов тоже не было. Еще в Алабаме его научили пользоваться человеческим туалетом. И этот навык оказался сейчас как никогда кстати. Целыми сутками Сурок пребывал в полусонном забытьи и неге. Он даже подумал, что здесь живется значительно лучше, чем на ферме.
Но в один прекрасный день его покою пришел конец…
Однажды утром дверь кабинета громко хлопнула. От неожиданности Сурок упал с подушки и едва успел спрятать свои спальные принадлежности под диван. Затем с большими предосторожностями пробрался на свое «рабочее место» за креслом в кабинете. Протискиваясь между шкафом и креслом, он услышал резкий телефонный звонок и возбужденный голос хозяина.
— Слушай сюда, козел! Вы все — форменные идиоты! Я же нормальным русским языком сказал: никаких теледебатов! Вы что хотите, чтобы вас на глазах у всей публики об стол носом приложили?… Ну и пусть так полагается! У нас положенных, знаешь где содержат? То-то и оно! В общем, так — шеф сказал: никаких дебатов! Пусть сами с собой спорят! Все!
Сырков вскочил с места и начал бешено носиться по кабинету, постоянно приговаривая про себя: «Вот мудаки! Вот мудаки!» Затем нажал кнопку селектора и громко прокричал: «Сейчас же соедини меня с Герстом и с Вершняковым!»
Через три минуты раздался ответный сигнал селектора и Лилечка пролепетала:
— Владик, Герст на проводе…
Сырков схватил телефонную трубку и завопил:
— Эдик, если кто-нибудь из мудаков-монороссов вылезет на твоем канале, смотри мне! Эти козлы толком говорить не умеют. Они нам с шефом все испортят! Со всеми остальными переговори сам! Мне некогда заниматься всей этой фигней! Панцову тоже объясни, чтобы попридержал своих! Все! — Бросил трубку и вновь нажал на кнопку селектора. — Ну где Вершняков? Какое совещание?! Пусть сейчас же со мной соединят!
Сырков открыл шкаф, достал бутылку и налил четверть стакана. На секунду задумался и долил до половины. Сделал глоток, глубоко вздохнул и удовлетворенно хмыкнул. Лилечкин голос из селектора возвестил: «Вершняков…»
— Альбертыч, ты мне толком объясни, что это за ерунда с теледебатами? Почему наши люди в них должны участвовать?… Ты же знаешь, они нам всю малину обгадят!.. Им сегодня вообще больше помалкивать надо. Если что нужно, мы сами за них скажем… Ну, ты представляешь? Вылезет какой-нибудь мудак типа Крынцевича и ляпнет очередную глупость! Потом отмываться три года будешь! А нам надо, во что бы то ни стало, протащить всю эту свору через твое сито! Ты уж, будь добр, сделай какое-нибудь разъяснение. Типа того, что, мол, это — дело добровольное. А мы соответственно разъясним, что участвовать в различных теледебатах со всякими мелкими партиями — ниже нашего достоинства. Вот и прекрасно! Мы на тебя надеемся!..
Сырков положил трубку и еще раз удовлетворенно хмыкнул и вновь нажал на кнопку селектора.
— Лилек, найди мне Карамулова. Скажи, пусть дует ко мне на всех парах! И принеси мне чего-нибудь пожрать. Я сегодня из-за этих придурков с утра на сухую.
Сырков еще не успел прикончить завтрак, как в кабинет ввалился Карамулов.
— Я тут, понимаешь, как раз в Госдуме был. Мне Лилечка позвонила. Мы там сюжетик с Селезневым снимали…
— Чего тебе дался этот козел? — Сырков махнул рукой и отодвинул остатки сандвичей. — Его песенка уже спета.
— А кто же будет вместо него?
— Ну, ты, брат, даешь! Догадайся с трех раз!
— Не, ну, я, конечно, знаю. Только вслух пока не говорю.
— Вот и правильно делаешь! — Сырков кивнул ему на открытую бутылку.
— Я вообще-то за рулем… — замялся гость.
— А ты вылезай из-за руля, когда пьешь. Не боись! В случае чего — отмажем. Если хочешь, дам тебе машину сопровождения до самой дачи.
— Да, ладно. Я так, — махнул рукой Карамулов и опрокинул стакан. Увидев на столе коробку с сигарами, небрежно пошевелил пальцами. — Можно побаловаться?
— Валяй! — подтолкнул коробку Сырков. — Но учти — разговор серьезный.
— Владик, я же не дурак. Сюда для пустяков не приглашают. — Карамулов запыхтел сигарой. — И потом, мы с тобой не один день друг друга знаем. Давай заказ.
Сырков достал из ящика стола и протянул ему толстенную папку.
— Надо как следует пройтись по руководству компартии. Здесь весьма интересные факты по поводу их коммерческой деятельности. Если нужно будет помочь с организацией съемок за границей — скажи. Насчет бабок позвонишь Фрикману. Он в курсе.
— А он в курсе, почем все это? — Карамулов потряс в воздухе папкой и засунул ее в портфель. — Здесь потянет на несколько центнеров.
— Это не имеет значения. Но не зарывайся! Меру знать надо! — Сырков плеснул в стаканы виски и аккуратно, приглушенно чокнулся. — И чтобы — ни-ни! Не то — башку долой! — Он провел ладонью по шее и залпом выпил содержимое стакана. — Если с этим справишься, получишь про яблочников.
Сырков пожал Карамулову руку и проводил до дверей.
— Так тебе точно не надо сопровождения?
— Обижаешь, начальник! Меня вся российская ментура знает. Если даже что и сотворю, побоятся со мной связываться. Истина — она, брат, дороже всего.
Дверь за ним закрылась.
Хозяин кабинета вернулся на место и, немного подумав, рявкнул в селектор:
– Лилек! К трем ко мне всех теле– и радионачальников! Без замены! Только первые лица! Поняла? И иди, убери от меня всю эту дрянь! – Он брезгливо отбросил на край стола остатки завтрака.
Сурок выглянул из своего убежища и с сожалением подумал, что вот тот недоеденный кусок сандвича был бы ему весьма кстати.
8
Уже без пятнадцати три в приемной было довольно тесно. Панцов и Доброхотов, уединившись в углу, о чем-то шептались. Сенкович и Венепуктов как всегда принялись рассказывать друг другу очередные политические анекдоты. Банич галантно делал комплементы Лилечке. За пять минут до начала совещания в приемную влетел Глеб Пукловский. Как всегда он был чем-то озадачен, нервно перебирал бумаги в наброшенной на плечо сумке и непрестанно поправлял свои узенькие лекторские очечки.
