Симпатичный молодой человек в форме таможенника внимательно изучил бумаги и сухо произнес:
– Подождите, пожалуйста, сейчас привезут клетку.
Я опустилась в кресло и начала перелистывать один из журналов, лежащих на стеклянном столике. Через пятнадцать минут мне надоело читать про лаковые сапоги и модные береты, и я уже начала подумывать, не спросить ли у служащего, куда подевалась собака, но тут послышался грохот, железная дверь в дальнем конце комнаты распахнулась, и в помещение вкатилась тележка, на которой громоздилась здоровенная ярко-голубая конструкция из пластика.
– Получите – распишитесь, – бойко проорал парень в комбинезоне, толкавший каталку. – Тяжелая, зараза!
Я разочарованно опустила взгляд в журнал. В зале находилось еще несколько человек, и в голову мне пришло: наверное, кто-то выписал себе слона. Отчего я была столь уверена, что сейчас привезли не Мусю? Объясняю: навряд ли экономные немцы посадят крохотного щеночка в перевозку, которая по размерам обогнала «Газель».
– Госпожа Гарибальди, получите груз, – сказал офицер.
Я мирно перелистывала страницы с фотографиями.
– Данунция Гарибальди, ваш заказ прибыл! – не успокаивался таможенник.
– Сколько можно ждать? – возмутился сидевший на диване мужчина в пальто. – Я пришел сюда час назад!
– Пока госпожа Гарибальди не заберет клетку, я не могу заниматься другим делом, – отрезал парень в форме.
– Где же она, эта чертова баба? – взвился мужчина.
– Если получатель отсутствует, увезите животное и обратите свое драгоценное внимание на других людей, – ехидно заметила блондинка, скучавшая в кресле.
– Данунция Гарибальди! – надрывался таможенник. – Идите сюда!
Я отложила глянцевое издание.
Очевидно, я прокукую тут сутки, пока вынесут Мусю. Ну почему получательница слона не торопится? Минуточку! Выкрикивают же фамилию Данки…
– Здесь! – заорала я и рванулась к стойке.
– Проснулась! – прошипел скандалист в пальто. – Доброе утро!
Не обращая внимания на ядовитое замечание, я улыбнулась таможеннику.
– Вот, – профессионально вежливо заявил офицер, – ваш груз. Уносите.
Я икнула:
– Как? В руках? Простите, но это невозможно.
Парень прищурился, потом сделал выразительный жест пальцами правой руки, указательным и большим.
– Договоримся, киса, – пообещал он. – Куда пинать перевозку? Авто имеется?
– А почему упаковка такая большая? – сообразила спросить я.
Таможенник пожал плечами:
– Мое дело выдать прибывшее соответственно предъявленным документам. Проверять присутствие отсутствия будете?
Нет, все-таки хорошо, что в моей жизни когда-то был майор Олег Куприн. Нормальному человеку фраза про «присутствие отсутствия» может показаться по меньшей мере странной, но я, бывшая жена мента, элементарно разбираюсь в подобных пассажах.
– Непременно, – кивнула я. – Давайте выведем прибывший контингент в свободно ограниченное пространство накопителя и произведем предусмотренные правилами действия: осмотр единицы перевозимого имущества живого состояния.
Офицер улыбнулся. Он явно почуял в клиентке родственную душу, поэтому решил проявить заботу – вышел из-за стола и открыл пластиковую дверь короба.
– Котеночек, – засюсюкала я, – выходи, любимая!
– Вы встречаете кошечку? – с неподдельным интересом спросила молодая женщина в кресле.
– Судя по размеру клетки, гиену, – фыркнул мужчина в пальто.
– Можно посмотреть? – не успокаивалась дамочка.
– Конечно, – кивнула я и пояснила: – Только там не гиена вовсе, а щенок. Фон барон, то есть баронесса, короче, Муся, крохотная, как гном.
Из глубины клетки высунулось нечто небольшое, черное и лохматое.
– Надо очки надеть, – засуетилась девица и начала рыться в сумке.
– Иди сюда, – поторопила я.
Но комок шерсти не пошевелился.
– Она же из Неметчины, – неожиданно приветливо сказал мужчина, – по-нашенскому ни бум-бум не понимает! С ним надо по-другому. Эй, зитцен!
– Komm, mein Herz, – сказала я. – Bitte, keine Angst.[4]
– Здорово вы шпрехаете, – похвалил меня мужчина.
– Вообще-то я уже подзабыла язык, – призналась я. – Раньше без проблем говорила, а сейчас слова подыскиваю.
– Для беседы с псиной вашего запаса хватит, – приободрил меня мужчина.
– Мама, – взвизгнула девушка. – Это что? Кто? Оно идет сюда!
В голосе незнакомки звучал неприкрытый ужас. Я вздрогнула, посмотрела в сторону пластмассового «дома» и мигом вспотела.
Из отверстия выползало нечто. Вернее, некто, полностью покрытый черной, сильно вьющейся шерстью. Сначала мне показалось, что собачка размером с небольшой чемодан, но, когда далее потянулись две лыжи-лапы, я сообразила: в перевозке прячется монстр.
Блондинка завизжала и бросилась за стойку рецепшен.
– Так вот ты какое, лох-несское чудище! – выпалил мужчина и со скоростью ящерицы нырнул за диван.
– Я фигею без баяна, – взвыл носильщик и рухнул под тележку.
На своих местах остались лишь я и таможенник. Меня от ужаса просто парализовало. А офицер, очевидно, отчаянно храбрый человек, продолжал исполнение служебных обязанностей.
– Прошу спокойствия, – твердо заявил он. – По документам животное – щенок двух с половиной месяцев, поэтому подвергался перевозу без намордника.
– Если ща он маленький, то страх представить, че из него вырастет, – глухо прозвучало из-под тележки.
– Документы небось перепутали, – подал голос мужчина, но из-за дивана не вылез.
– Это невозможно. Сопроводительные бумаги в порядке! – отрезал офицер.
Тут ко мне вернулась способность шевелить языком, и я прохрипела:
– Значит, в Германии ошиблись! Я ожидала цвергшнауцера, а не мамонта!
Щеночек тем временем выполз полностью и бойко встряхнулся. Я постаралась не завопить от ужаса. Милое животное было крупнее пони и, если честно, смотрелось устрашающе.
– Цверг – это гном, – дрожащим голосом продолжала я. – А тут кто?
– Нефиговый карлик, – прокомментировал увиденное из-под тележки носильщик. – Гном кинг сайз!
– По документам «цвергшнауцер малолетний», – отрапортовал офицер. – Берите и уходите.
Щенуля медленно подошел к батарее и задрал заднюю лапу.
– Глядите! – заорала я. – Он же мальчик!
– Каким образом вы определили пол? – заинтересовался таможенник.
– Ты дурак? – не удержалась я.
Три головы высунулись из укрытий.
– Так только мальчики писают, девочки присаживаются, – решила просветить таможенника блондинка.
– И видно, чем он ссыт, – вздохнул мужик. – Впечатляющее зрелище.
– Не возьму его! – топнула я. – У нас девочка, Муся!
– Нет! – напрягся офицер. – В бумагах стоит: Беатрис Каролин Три Гросс Шлосс из Эттинга, пол не указан. Может, она, а может, он.
– Беатриса Каролина Третья, – поправила я.
– Сами почитайте, – протянул документ офицер. – И чего?
– Беатриса – женское имя, – стояла я на своем.
– Здесь «Беатрис», без «а» на конце.
– Все равно, это не для кобеля название.
– Про писателя по имени Эрих Мария Ремарк слышали? – неожиданно спросил таможенник.
– Да, – изумилась я. – Но при чем тут автор культовых романов «Три товарища» и «Триумфальная арка»?
– И кто он, мужик? – не успокаивался офицер.
– Конечно.
– А имечко «Мария» при чем? Оно бабье!
– Ремарк взял его в память о своей матери, – начала было объяснять я, но таможенник воскликнул:
– Забирайте груз, и точка! Имя тут не играет роли, назваться можно хоть табуреткой.
– Не хочу, – честно призналась я. – Отправляйте его назад.
– Это невозможно.
– Почему?
– Здесь зал прибытия.
– Как прилетел, так и улетит, – обозлилась я. – Грузите его обратно в самолет!
– Ишь какая хитрая… – растерял холодную официальность парень. – А билет? Документы? Его переоформить надо, а в мои обязанности подобная хрень не входит!
– Что же делать? – растерялась я.
– Хватай чудище, волоки в зал отлета, оплачивай расходы или выводи его за пределы аэропорта и кидай в лесу. Мне фиолетово! – заорал офицер. – Груз выдан, и чао какао! Не мешай остальным. Эй, как тебя там, с тележкой, вези свое добро.
Я вновь потеряла дар речи. И тут «пони» подошел ко мне и… поставил передние лапы мне на плечи. Из-под черных волос глянули два коричневых глаза, потом монстр разинул пасть и живо облизал мое лицо розовым языком. Пес явно пытался продемонстрировать дружелюбие, на его морде появилось некое подобие улыбки. Он словно говорил: «Прости, мама, незадача вышла. Да, я большой, но ведь не виноват в этом. Люблю тебя от всего своего шнауцерова сердца!»
Ужас прошел, я погладила гиганта по голове, почувствовала, что шерсть его нежнее шелка и больше напоминает пух цыпленка, чем собачью шкуру, и сказала:
– Пошли, Муся, не оставлять же тебя тут.
