Засмотревшись на неё, я пропустила момент, когда спину перестало припекать, а рядом с моим подносом возникла белая роза на длинном стебле.
— Привет. — Шалинберг с самым довольным видом устроился напротив. — Я с миром.
— На аерию* денег не хватило? — подняв бровь, я без интереса разглядывала лежащий передо мной цветок.
— Она ядовита, — сверкая улыбкой, поделился он знаниями, — и лучше я получу расцарапанную шипами физиономию, чем пару суток проваляюсь в лазарете.
— Резонно, — хмыкнув, я вернулась к ужину, никак не реагируя на наглого боевика.
— Аурелия, давай мириться? — Промолчала, с наслаждением пережевывая рагу.
— Подумаешь, сглупил по малолетству, с кем не бывает…
Спорить на девушку — ни с кем не бывает. Ни с кем воспитанным и нормальным.
— Я всё это время цеплялся к тебе, потому что ты мне нравишься.
И именно поэтому он — один из первых бабников академии, на раз опередивший двух князей и одного герцога.
— Ну, хочешь, поклянусь родовым артефактом?
Кольцо на его среднем пальце сердито вспыхнуло алым, но Рик не обратил внимания на недовольство артефакта.
Совсем берега потерял?
Это, прямо скажем, не мои надёжные, но всё же простые колечки, которые не давали и десятой доли той защиты, что гарантировал Шалинбергу родовой артефакт. И игнорировать его… С чего Рика, вообще, так разбирает?
В то, что он внезапно воспылал ко мне чувствами, верилось слабо — слишком резким оказался переход от любимого врага к влюблённому идиоту. А может?..
— У тебя много недоброжелателей? — спросила я, задумчиво изучая лицо Шалинберга.
Румянца нет, зрачки вроде на месте, но кто его знает как богатые и именитые реагируют на приворотное. И спровадить бы боевика к лекарю, но его дружки вдруг куда-то делись, а вести самой нет никакого желания.
— Ни одного, — самодовольно улыбнулся Рик.
Совсем идиот? Врагов нет только у них и уродов, а ни к тем, ни другим я его не относила. До сегодняшнего дня.
— Тебе надо к лекарям, — констатировала я со вздохом, поднимаясь.
По всему выходило, что эта тяжёлая доля выпала мне. Жаль только, что лазарет стоит отдельно от остальных зданий. Плащ, конечно, защитит от снега, а вот туфли вместо сапог от холода уберегут вряд ли.
— Из-за того, что у меня нет врагов? — развеселился Шалинберг, но встал и, оказавшись удивительно быстрым, сам набросил плащ мне на плечи.
— Можно и так сказать, — отозвалась мрачно, чувствуя, как нам вслед смотрит вся столовая.
Так и знала, что дурацкое приглашение на бал не закончится ничем хорошим.
Обычно идти до лазарета всего ничего, но не тогда, когда вокруг сугробы по колено, а снег застилает глаза. Хотя Шалинберга я недооценила — стоило выйти на мороз, и боевик накинул согревающее заклинание сначала на меня, а потом на себя, демонстрируя неплохое владение бытовой магией.
Мне высушить, согреть, нагреть, почистить или сделать ещё что-нибудь такое же полезное всё ещё удавалось через раз.
Лазарет встретил нас влажным теплом и улыбкой встречающего лекаря.
— Имя? — вежливо спросила девушка, стоило мне подтолкнуть к ней боевика.
— Рикард Уворм Шалинберг, — оказался необычайно послушным тот.
— Причина обращения? — И, вздёрнув бровь, демонстративно повернулся ко мне.
— Подозрение на отравление приворотным зельем. — Улыбаться лекарь резко перестала, уже гораздо внимательнее изучая Шалинберга.
— Понимаете, — он доверительно понизил голос, наклонившись к ней, — мне нравится эта девушка, а она считает, что мне подлили приворотное.
— Бывает. — И лекарь вроде улыбнулась, но улыбка вышла настолько неживой, что не поверил никто. Неудивительно, в общем-то, за использование приворотных одним выговором не отделаешься. — Пройдите за мной, льер Шалинберг.
Всё, дело по спасению выполнено, а, значит, можно возвращаться к себе.
— Аурелия Грасс?
До комнаты оставалось два поворота, когда мне внаглую преградили путь.
— Допустим.
Каждая из трёх девиц, зло глядящих на меня, была на полголовы выше и в два раза мощнее. И интуиция подсказывала, что вряд ли они учатся на спецартефакторике. И вот вопрос, что за нашествие боевиков на мою бедную голову? Или бедовую?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты совсем нюх потеряла, крыса канцелярская? — Выступила та, что оказалась повыше и потупее. — Так мы сейчас быстро объясним, где твоё место!
Глава 5
— Девушки, может, уладим всё мирным путём?
Поднятые в примирительном жесте руки и лёгкую улыбку они ожидаемо приняли за слабость и страх, и довольно переглянулись, явно предвкушая веселье. Естественно, веселье для них, обученных и могущественных.
Наивные.
Пользуясь заминкой, я повернула серебряное кольцо на среднем пальце внутрь камнем, активируя накопитель.
— Я не совсем понимаю, какие у вас могут быть ко мне претензии…
Всегда даю возможность одуматься, я же не совсем безжалостная. Вон даже Корсу пожалела… попыталась по крайней мере.
— Из-за тебя, жалкой секретутки, Рик остался без пары на бал! И теперь не может пригласить никого другого! — взвизгнула та, что стояла правее.
То есть вот эти три не самые умные представительницы своего факультета решили отомстить за кумира? Серьёзно?
Интересно, как к этому произволу отнесся бы сам Шалинберг? Хотя какая разница, если девицы разом достали жезлы, встав в боевые стойки, а у меня ещё последнее плетение не готово.
— А причём тут я? — Вздёрнув одну бровь. — Или в академическом уставе прописано, что нужно соглашаться на предложение первого встречного?
— Да ты должна быть благодарна, что такой как он вообще обратил на тебя внимание! — снова истерично взвизгнула правая.
А как она прошла тест на устойчивость при поступлении к боевикам? С таким-то визгом. Или это учёба среди парней довела девушку до психоза? Но шутки закончились — её слова не разошлись с делом, и в мою сторону уже мчалось ярко-красное атакующее заклинания.
Резко уходя вправо, я успела рассмотреть его структуру.
Хм, то есть бросаться условно-запрещёнными у них в порядке вещей? Потому что вот эта прелесть должна была меня если не убить, то покалечить точно. И спрашивается, где у девицы логика? Зимний бал через две недели и, даже если бы я согласилась на приглашение Рика, лекари не смогли бы так быстро поставить меня на ноги. Так что их кумир всё равно остался бы без пары.
Хотя Шалинберг мог выкинуть всё это, только чтобы отвертеться от претензий таких вот визгливых. И даже мне не удалось бы его в этом обвинить.
На самом деле у них имелись все причины для уверенности в себе, но я давно разучились биться честно, особенно, с превосходящим меня противником. А три боевика против одной маленькой меня это однозначно превосходящий противник.
Пользуясь тем, что две другие девицы среагировали с опозданием, я отпустила собственные плетения, опустошив сразу четверть резерва. Своего четверть, но меня страховал накопитель и, если придётся продолжать, этих ждёт сюрприз.
Не пришлось — все три агрессивно настроенные истерички разом схватились за животы. Удобное заклинание, оно заставит их забыть о моём существовании дня на три. А то, что всё это время боевички проведут, не вылезая из уборной, станет гарантом, что жаловаться они не станут. Как же, ведь их таких умных и магически одарённых сделала простая канцелярская крыса!
Равнодушно переступив через жезлы, брошенные девицами, я продолжила путь к себе и шаргхову праву.
Утро началось с пар, которые я любила настолько, что не могла с ними расстаться, каждую сессию сдавая его раза так с четвёртого, доводя сухонького профессора Поберга до нервного тика. Ну, не давалось мне магическое право! Вообще никак. И, если на первых двух курсах, когда его вёл Арек, сам не на много старше нас, всё шло ещё не так плохо, то стоило ему уйти, и начались мои мучения. Мои и профессора Поберга. И магическое право снова стало для меня шаргховым тёмным лесом.
В аудитории не оказалось ничего необычного, кроме прищуренных взглядов однокурсниц — переживания за бедного, несчастного и брошенного боевика творили чудеса. С одними вчера уже сотворили, и я не прочь повторить урок для особо влюбчивых.
