Невольно начинаю уважать ту гадину, которую так неудачно послал король. Пусть она и сволочь, каких еще поискать надо, но отомстила классно – три года месть длится и неизвестно, когда закончится. Какая мощь, какая фантазия! И кто знает, как оно на самом деле было? Может, любила она короля, а тот оказался слишком избалован, чтобы оценить её чувства.
К скуке добавилось мерзкое чувство, которое я долго и старательно от себя отгоняла – меня использовали, по сути, вели с завязанными глазами и сладкими голосами уговаривали, что я здесь главная. Гнев сдавил виски, норовя перетянуть настроение на себя.
Подданные, почуяв надвигающуюся грозу, не задерживались около трона. Они поспешно принимали от слуг подарки, так же поспешно с поклоном складывали их слева от меня. Разноцветные коробочки, шкатулки, статуэтки, завернутые в полотна картины и всякое, всякие, всякая…
И почему у меня стойкое ощущение, что все это дарится не впервые? Если рассуждать логически, то портал можно настроить только на прохождение живых объектов. Зачем тратить лишнюю энергию и тащить что-то материальное, когда нужна лишь сама девушка? Выходит и обратно её отправляют без ничего. Жмоты!
Ну точно – вон та шкатулочка с потертым боком, а у статуи рука в трещинах. Тринадцатая королева и тринадцатая хозяйка подарков. Зубы издали странный скрежещущий звук. Бедняга, пристраивающий свою коробочку сверху, запнулся, уронил подарок и сам рухнул на кучу. Дзынь, бамс, шмапс…
Коробки дружно раскатились в разные стороны, у статуи все же отвалилась левая рука, истошно разоралась птица, сидящая в большой, накрытой темным платком клетке.
– Время перейти к обеду, – я встала с трона. – Наместник, командуйте.
Бледный от испуга Костяшка суетливо махнул рукой, тут же заиграла бравурная музыка, слева распахнулись большие двухстворчатые двери, открывая вид на парадную столовую.
В скелетном состоянии под заклятие подпадали все естественные потребности организма, а потому передо мной стоял лишь бокал для символических тостов.
Тосты здесь любили – долгие, занудные, с повторением описания своих верноподданнических чувств к моему величеству через каждые три предложения.
После второго выступающего я начала медленно звереть, после третьего придумывать разнообразные способы казни, на четвертом решила завязать разговор с сидящим слева Костяшкой.
– Скажи-ка, друг любезный Ко… хм, наместник, – поправилась я, и судя по мелькнувшим улыбкам на лицах моих соседей, это прозвище не было больше тайной, – а кто у нас начальник штаба?
– Главнокомандующий армии Нельсарий Никтамский, – представился сам сидящий напротив меня молодцеватого вида мужчина с огненно-рыжими волосами, – чем могу служить?
– Служите вы отечеству, мне лишь подчиняетесь, – сухо отрезала я, – как думаете возвращать захваченные противником территории?
Нельсарий от удивления открыл рот, закрыл, но слово вымолвить так и не смог.
– Или считаете это нормальным, когда у королевства захватили лучшую часть земель, отрезали выход к побережью, настроили там пиратских баз, и нас теперь поминают «добрым» словом все ходящие вдоль Длинного моря?
– Никак нет, не нормально, – отрапортовал главнокомандующий.
– А с Лахарией вы как планируете разбираться? Или будем дожидаться, когда у них наступит полный неурожай, и вопли «Бей, проклятых, сотрем их с лица земли!» зазвучат в полную силу? Нет хуже противника, чем голодный и сражающийся за еду для своих семей. Что молчите, командующий?
– У вас есть, что предложить, ваше величество? – сухонький старичок вкрадчиво влез в разговор. Я уловила его заинтересованный взгляд. Именно заинтересованный, без капли страха.
– Генерал Шнельсар, – шепнул мне на ухо Костяшка.
– А вот об этом, генерал, мы пообщаемся завтра днем. И я рассчитываю, – глубокая пауза подвесила тишину над столом, – что на ней будет присутствовать не только генерал.
Я специально не стала уточнять, кого хочу видеть. Не маленькие, догадаются, раз речь пойдет о положении дел в королевстве. Надеюсь, его величеству эта тема тоже небезразлична. Наживка заброшена, осталось подождать, когда клюнет рыбка.
После такого заявления протокол торжественного обеда, по времени больше подходящего к ужину, был окончательно сорван. Кто-то еще по глупости пытался взять слово, но уловив заинтересованный поворот монаршего черепа в свою сторону, резко передумывал и слово так и оставалось висеть в воздухе. И правильно. Ведь кроме военного дела, королева вполне могла начать задавать неприятные вопросы по сельскому хозяйству, градостроительству, ремесленным мастерским или, о ужас, налогообложению.
Тринадцатая королева оказалась на редкость непростой особой, и многие уже начинали опасаться, как бы эта игра не вышла всем боком. Одно дело расшаркиваться и дарить подарки краснеющей и бледнеющей девице, которая и два слова лепечет с трудом от смущения, а совсем другое чувствовать непонятный страх перед гостьей, словно та оказалась внезапно свалившимся на голову проверяющим.
По королевству ходили слухи – один страннее другого. Говорили, что королеву видели разгуливающей ночью по городу в компании с наместником, и что совсем уж невероятно – со сковородкой в руках. Сам наместник на вопросы отвечать отказывался и хранил непривычное для него молчание, что было странно вдвойне. Лектариус, еще один допущенный до королевы, улыбался так таинственно и загадочно, что тянуло как минимум на скорое избавление от проклятия, как максимум на прибавление в королевской семье сразу в двойном размере – мальчика и девочку.
Подданные недоумевали. Подданные опасались. Подданные надеялись. Король хранил молчание. Наместник ловко увиливал от вопросов. Маг улыбался. Игра продолжалась.
– Ваше величество, – Костяшка многозначительно кашлянул и нетерпеливо заерзал на стуле, – время, – он бросил выразительный взгляд за окно.
Там краешек солнца непозволительно близко подобрался к линии горизонта. Действительно, время. Само превращение из человеческой ипостаси в костяную проходило как раз в промежуток ныряния солнечного диска на ту сторону земного полушария, а я, задумавшись о великих ратных делах королевства, совсем об этом забыла.
Встала, давая понять, что обед закончен. Подданные с облегчением на лицах, поднялись из-за стола. Не думаю, что кто-то из них желал присутствовать на массовом терянии человеческого облика. Боюсь, такого бы мне здесь не простили, а к бунту я еще не готова. Даже до камер не дошла и службу законности и порядка, если она здесь имеется, не проинспектировала.
Я поднялась к себе. Задумалась на мгновенье – а может, не стоит? Упрямо тряхнула головой – стоит. Я должна увидеть это сама.
Подошла к зеркалу, скинула плащ. Симпатичный скелетик. Все пропорционально, а длина ног вообще радует. И зачем, спрашивается, было комплексовать? Но фея, зараза, не могла сделать, как у всех – днем человек, ночью скелетина? Выставила, в итоге, белой вороной. Ненавижу. И фей, и ворон.
Красноватые лучи подкрашивали белые кости в розоватый оттенок – почти мило. Затем внутри слева от позвоночника начало темнеть, наливаться бордовым. Бух-бух, проснулось спавшее до этого момента сердце. От него потянулись во все стороны ниточки сосудов. Мешком повис желудок, и резко захотелось есть. Подняла глаза выше – в черепе белела волнистая субстанция, стремительно обрастая нужными элементами. Взгляд вниз – мышцы обтекали кости, одевая их в кровавый наряд и последним аккордом – снизу вверх появилась кожа, голову оттянула привычная тяжесть волос – и нахлынули все потребности разом. Есть, пить, мыться и в туалет.
На ватных, после пережитого, ногах я прошествовала в ванную комнату. Пожалуй, это был слишком смелый эксперимент. Меня слабо потряхивало, а перед глазами все еще стоял вид собственных внутренних органов. Эх, будь я врачом – хоть диагностику бы провела, а так только психику довела до нервного срыва, а пользы никакой. Нет, определенная польза есть. Теперь я точно знаю, что хочу слинять из королевства как можно скорее и, пожалуй, все равно с кем.
Я придирчиво оценила свое отражение в зеркале, вспомнила королевский портрет… Ладно, начнем с короля, а там как получится.
К началу костяных танцев я все же опоздала. Сначала долго мылась, сушила голову под теплым, явно магическим ветродуем. Когда вышла из ванной комнаты, меня поджидали два скелетика, присевших в синхронном реверансе – служанки. Наконец-то! Я уж думала, с бальным платьем мне самой придется мучиться. Вдвоем они справились неплохо – накрутили что-то изящное на голове, запихнули меня в декольтированное зеленое платье с пышными юбками и кружевом на рукавах, затянули корсет. К наряду я сама подобрала украшения – изумрудные серьги и ожерелье. Зеленые камни, оправленные в золото, смотрелись изысканно и в тоже время шикарно.
