— Придержи язык, девушка. Гедеон не такой… Он вернется.
— Почему он вернется? — Она высморкалась и вытерла щеки краем простыни. — У него нет причины возвращаться, по крайней мере до следующего сезона… И даже если он вернется, у него нет причины, по которой он захотел бы видеть… видеть ме-е-е-ня, — протянула она, и слезы снова брызнули из глаз.
Вот почему минутой позже Прайд обнаружил, что стоит у постели сестры и вместо своего друга делает ей предложение.
Понадобилось целое утро, чтобы втолковать Прю, что произошло. И даже когда Прайду казалось, что он убедил ее, ему приходилось повторять свои доводы снова и снова. Наконец после трех дней сомнений и очередных уверений Прайда, который уже и сам начал сомневаться, Прю снова стала такой, как всегда, и уже считала себя достаточно окрепшей, чтобы стоять рядом с Гедеоном перед священником и произносить свадебные обеты.
С каждым днем, приходя с работы, Прайд выглядел все мрачнее и мрачнее, напоминая грозовое облако. И Лия стала более высокомерной и колючей, чем обычно. Прю объясняла это тем, что Крау снова ушел в плавание. Но Прю расцветала. Она разрешала Лии развязывать рану, усаживалась у окна и подставляла солнечным лучам то одну ее сторону, то другую. Лия не сомневалась, что солнечный свет выгонит из раны зло, которое пряталось в темноте под повязкой. И Прю считала, что если в словах Лии есть хоть капля правды, то почему бы не попробовать. Она твердо решила ко дню своей свадьбы полностью выздороветь.
Когда Прю наконец позволили спуститься вниз, Осанна принялась бесконечно мусолить свадебную тему, причем часто говорила об этом так, будто свадьба состоится в бальном зале дома ее брата со всеми старыми друзьями и семейными подарками.
— Да, бабушка, розы должны быть со стеблями вот такой высоты, — ласково соглашалась Прю. Последний недавний шторм, который пронесся над островом, погубил еще остававшиеся после долгого сопротивления жалкие цветы, которые Осанна привезла из родительского дома. Но дикие красные мальвы должны быть в цвету, и вместе с жимолостью получится красивый букет.
— Я скажу Кэти, чтобы она сделала свои очаровательные пирожки с сыром и миндальный пирог с изюмом. И лучше заранее вымочить окорок. Я напомню ей, чтобы налила в корыто мадеры с Канарских островов, потому что она придает свинине особый аромат.
— Да, бабушка, — соглашалась Прю. Вероятно, они смогут приготовить моллюсков и мелкие креветки и подать холодную рыбу, запеченную с тонкими кусочками теста, сделанного на сквашенном молоке. Но она от волнения не сможет съесть ни кусочка.
Гедеон любит ее. Мысленно она могла повторять эти слова сотню раз в день, но все равно они не казались ей реальностью. Они и не будут реальностью до тех пор, пока он сам не произнесет их.
С другой стороны, если верить Прайду, Гедеон сказал, что хочет жениться на ней. Может, это вовсе не означает, что он любит ее, но тогда с какой стати было ему просиживать возле нее день и ночь, выполняя утомительную и скучную работу сиделки?
Отец любил ее. Но он становился испуганным, как рыба, попавшая на крючок, если кто-нибудь в семье заболевал. Уж не хочет ли она сказать, что Гедеон заботился о ней больше отца родного?
Или это просто любовь другого рода? Ее ждала еще целая жизнь, чтобы научиться отвечать на такие вопросы. А пока Прю слушала путаные рассказы бабушки об охотничьих балах, игре в вист, о майских танцах вокруг столба, украшенного лентами и цветами, крикетных матчах и берегла в сердце каждое бесценное воспоминание о времени, которое провела с Гедеоном. Потом ее мысли обращались к одному из самых красивых платьев матери, ало-розовому, из замечательного шелка с серебряными блестками. Она достала его, чтобы перешить. Прайд говорил, что Гедеон привезет свадебное платье, но ведь невесте нужно больше чем один наряд.
Наконец Энни Дюваль снова пришла навестить ее. Как и все другие жители деревни, она была приглашена на свадьбу и теперь просто умирала от желания услышать, как Гедеон и Прю встретились и, особенно, что произошло, пока Прю отсутствовала.
— Но тебя так долго не было. Вы навещали его семью?
Прю что-то бормотала, откусывая нитку (она подшивала юбку), и надеялась, что Энни удовлетворится таким неопределенным ответом. Как странно. Ведь было в их жизни время, когда между ними не существовало секретов, нехотя признала правду Прю.
Они поговорили о платьях и о местных парнях. Но даже когда они сплетничали, Энни ерзала на стуле, поминутно поглядывая в окно, словно ждала, что в любой момент на дорожке покажется шагающий к дому Гедеон.
— Энни, твои собираются прийти на свадьбу?
— Что? О да, они обязательно будут. Не думаю, чтобы кто-то рискнул пропустить такое событие. В конце концов, ведь не каждый день человек попадает на свадьбу, где невеста убила на дуэли мужчину.
Вытаращив на подругу глаза, Прю уколола большой палец иголкой.
— Что ты имеешь в виду? — прошептала она, когда снова смогла говорить, и посмотрела на закрытую дверь спальни. За несколько минут до прихода Энни она помогла бабушке лечь, чтобы та, как обычно, утром вздремнула.
— То же самое, о чем все говорят. Это правда или нет? Ты убила приезжего француза?
— Так вот о чем говорят? — Милостивый Боже, значит, поэтому Прайд наотрез отказался объяснить ей, в чем дело, когда она попыталась узнать, почему последнее время он ходит мрачнее тучи.
— Говорят, что начал все Прайд. Альберт слышал, как он бросил вызов французу. Альберт как раз в тот день работал на «косом корпусе». — «Косым корпусом» называли брошенное судно в конце причала, полупогрузившееся в песок. Его палубу расчистили и приспособили для подъема и переброски груза с корабля на пристань. Для перемещения грузов там требовалось два человека, и Прайд с Альбертом все еще работали вместе, хотя дружба их распалась.
— Энни, это была дуэль. Прайду пришлось вызвать Деларуша. Но могу тебя заверить, что его подстрекали к этому, и очень сильно. — Ни на единую минуту у Прю не возникло мысли впутывать в неприятную историю Гедеона. Это ее борьба. И Прайда. Она вступила в нее, чтобы спасти брата, а Гедеон — чтобы спасти ее. Но об этом не стоит упоминать ни здесь, ни в деревне. — Что еще говорят?
Энни нервно выглянула в окно, потом наклонилась вперед, и ее связанные в пучки локоны затанцевали на плечах. Во времена их дружбы Прю случайно наблюдала, как Энни практиковалась перед зеркалом, чтобы волосы красиво подпрыгивали. Прю тоже практиковалась вместе с ней, но у нее ничего не получалось.
— Ну… говорят, что это, наверно, любовная размолвка. Клод был красивым мужчиной, и все знали, что он ухаживал за тобой еще до твоего… ммм… твоего…
