Какова была роль в этом деле самого Краснова?
В архиве Ставки Верховного главнокомандующего должен храниться краткий и красноречивый ответ на этот вопрос. 1 ноября генерал Духонин получил от Краснова телеграмму: «Приказал арестовать главковерха; он успел скрыться»[172]. Те, кто видел тогда генерала Духонина, рассказывают, что он, получив эту телеграмму, был уверен в том, что приказ об аресте был вызван моим намерением сговориться с большевиками…
Соглашение казаков с матросами, казалось, решало вопрос окончательно и делало мое положение безвыходным. Но… случилось поистине чудо.
Я не считаю еще себя вправе подробно рассказать мой уход из Гатчинского дворца. Большевики еще у власти — люди еще живы…
Я ушел из дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушел, не зная еще за минуту, что пойду. Пошел нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я еще шел по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шел вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни. В эти минуты они проявили выдержку, смелость и самоотвержение незабываемые.
Мои спутники, оставшиеся во дворце, все спаслись. Одни просто в суматохе, другие вечером потайным ходом — все ушли благополучно из слишком гостеприимного дворца…
Когда на автомобиле я мчался по шоссе к Луге, оттуда к Гатчине подходили поезда с долгожданной нами пехотой… Судьба умеет иногда хорошо шутить.
Так блестяще была выполнена первая часть хитро задуманного стратегического плана «патриотической» реакции. Руками большевиков Временное правительство свергнуто и ненавистный человек больше не у власти. Оставалось осуществить вторую, главную часть — в три недели справиться с большевиками и установить в России здоровую, национальную, а главное — сильную власть… Эти три недели тянутся слишком долго.
Февраль и Октябрь
Как‑то в газете «Воля России»[173], одним из редакторов которой я состоял, в «порядке дискуссии», т. е. для свободного обсуждения, появился ряд статей, сначала Моисеева — «Об экономической политике демократической России», а потом В. Чернова — «Проект экономической программы» с соответствующими объяснениями. Работы обоих авторов ставили перед читателем ряд самых сложных и спорных вопросов, связанных с разрешением основной для всего будущего России и труднейшей задачи — экономического возрождения страны после падения большевиков. По поводу этих очерков В. В. Руднев поместил в № 5 «Современных записок» особую статью[174], где, подробно останавливаясь на доводах обоих названных авторов, изложил ряд своих суждений на ту же тему, суждений, не всегда совпадающих, а иногда и совсем расходящихся с мнениями как Моисеева, так и В. Чернова.
В ответ на эту статью в № 12–13 центрального органа партии социалистов — революционеров «Революционной России» появилась статья редактора этого журнала В. М. Чернова «Стихия революции и политические трезвенники». Возражая В. Рудневу, автор выходит далеко за пределы первоначального спора, переходя от экономики к политике и делая некоторые весьма интересные исторические замечания. Тройная, если можно так выразиться, официальность этой статьи — во — первых, помещенной в официальном органе партии, во — вторых, написанной его редактором и, в — третьих, написанной не только редактором, но лицом, в то же время состоящим одним из представителей ЦК партии социалистов — революционеров за границей, — придает ей особую значимость и значительность. Все суждения, исторические справки и политические выводы этой статьи должны быть, по — видимому, восприняты читателем не как весьма интересные, но частные суждения автора, а как официальные мнения целой партии. Так, по крайней мере, думает сам автор, который в заключение своей острой полемики с группой «Современных записок» прямо пишет следующее: «Мы — варвары друг для друга. Мы давно уже подозревали это. Группа “Современных записок, взяв на себя инициативу открытия полемического огня по нашим позициям, справедливость этих подозрений подтвердила. Напрасно только полагает т. Руднев, что разделяющая нас пропасть показывает лишь, “насколько широки расхождения отдельных эсэров внутри партии”. Он не замедлит убедиться, что партия наша гораздо менее пестра и винегретна и, при всех частных нюансах, гораздо более идейно сплочена и едина, чем ему кажется. У партии есть, у партии давно выработался единый общий язык, с которым он и его группа никак не могут освоиться. И то, что ему кажется общим правилом, “широким расхождением между отдельными эсерами”, — на деле является исключением, опасным по своей широте расхождением группы Авксентьева, Руднева и др. со всем основным ядром действующей в России партии социалистов — революционеров. К чему это расхождение приведет — покажет будущее». Я извиняюсь за слишком длинную выдержку, но в ней характерно и показательно каждое слово. Несомненно, по крайней мере, что для самого автора критика его «проекта», хотя бы и опубликованного для свободного обсуждения, является не чем иным, как опасным почином «принятия на себя инициативы открытия полемического огня по нашим позициям», т. е. по позициям всей партии социалистов — революционеров. Несомненно также, что свои «позиции» В. Чернов считает неприступными, а в критике своих мнений видит не расхождение двух формально равноценных суждений, а «опасное исключение», о всех не весьма приятных последствиях которого он довольно недвусмысленно намекает.
Так, благодаря неосторожности В. Руднева, осмелившегося критиковать, как обыкновенную статью, неприкосновенный «проект», вся «группа» его ближайших единомышленников, т. е. все члены редакции «Современных записок», попала в весьма щекотливое и даже опасное положение. Но в своей легкомысленной неосторожности Руднев повинен не один. Повинна в ней и редакция газеты «Воля России», которая, помещая «проект экономической программы», не предпослала ему редакционной оговорки — «критиковать воспрещается». Как бывший редактор «Воли России», я чувствую себя соучастником преступления В. Руднева, чувствую себя как бы невольным его подстрекателем и хочу поэтому солидаризироваться с ним в грядущей ответственности. Вот почему по поводу статьи «Революционной России» «Стихия революции и политические трезвенники» мне бы хотелось кое‑что сказать именно на страницах «Современных записок», хотя к редакционной группе «Современных записок» не принадлежу и до сих пор сотрудником этого журнала не числился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
