Пришелец подцепил носком сапога меч, ловко подбросил ногой и поймал, крепко сжав в руке. Вдел пистолет в кобуру на груди. Дернул щекой со шрамом. И тихо шагнул к ван Бледу. В серебряных бельмах отразилось перекошенное от ужаса лицо отползающего к стене криоманта.
Незнакомец протянул к нему свободную руку. Ван Блед почувствовал, как горло сдавливает невидимая удавка.
Ротерблиц собрал остатки силы арта. В ладони вспух слабый огонек, который пиромант, сжав до скрежета зубы, метнул в пришельца. Тот небрежно отмахнулся лезвием меча, теряя ван Бледа из вида на секунду.
— Respondendum! — прошептал криомант и исчез, оставив после себя лишь невесомо осевшую пыльцу.
Незнакомец метнул взгляд туда, где только что лежал ван Блед. Молча повернулся на носках и направился к Ротерблицу, стоявшему на коленях и привалившемуся к столу здоровым плечом. Подойдя к нему, пришелец оперся на меч, сгреб одежду на груди пироманта и приблизил его лицо к своему.
— Все, хватит! Сдаюсь! — зашипел Ротерблиц, зажимая раненое плечо. — Сдаюсь… ты победил…
— Пуля не серебряная, — сказал незнакомец. — Кость цела. Не умрешь.
— Вот спасибо за… хм… утешительный диагноз, доктор, — попытался усмехнуться пиромант. — Плохо, что паршиво стреляешь…
— Не собирался тебя убивать.
— Решил пытать? — облизнул пересохшие губы Ротерблиц.
— Зачем? — спросил незнакомец.
— Хм, ну как же… выведать ценные сведения. Зачем еще, хм, пытать людей? — раздраженно прошипел пиромант.
Незнакомец вновь вгляделся в его лицо и неожиданно отпустил его.
— Ты не знаешь ничего ценного, Франц Ротерблиц.
Пиромант увидел лишь собственные отражения в серебряных бельмах. По спине пробежал неприятный холодок.
— Значит, ты пришел, хм, не за мной? — поморщился от боли Ротерблиц.
— Пришел за ним, — незнакомец кивнул на Бруно, голова которого безвольно сникла к груди. — Ты не имеешь значения.
Он протянул пироманту руку. Ротерблиц с сомнением покосился на протянутую мозолистую пятерню, но отказываться от помощи все же не стал, протянул свою перемазанную кровью ладонь. Незнакомец схватил ее и рывком поднял Ротерблица на ноги. Пиромант зажмурился от боли в потревоженном плече.
— Можешь идти, — сказал незнакомец, вгоняя меч в ножны.
— Что? — насторожился Ротерблиц. — Так просто?
— Да.
Пиромант потер плечо, глянул в прихожую, из которой на лестничную клетку вел дверной проем с выломанной дверью. Расстояние отчего-то казалось слишком большим.
— Можно поинтересоваться, откуда такое, хм, великодушие? — спросил он.
— Ты — магистр четвертого круга Ложи и следователь Комитета следствия, — сказал незнакомец.
— Шестого, — поправил его Ротерблиц. — И бывший. Ложа меня вышибла из своего дружного коллектива…
— Лжешь.
Пиромант удивленно вскинул брови.
— Ты — не ренегат. Ты — не член Энпе, — добавил незнакомец. — Ты хочешь убедить себя в этом, чтобы убедить остальных, но твоя сули отвергает это. Но не отвергает то, что ты — магистр шестого круга Ложи.
— Моя… хм, что?
— Душа. Она дрожит, когда ты лжешь.
Пиромант нервно сглотнул наполнившую рот вязкую слюну. Эти жуткие серебряные бельма вместо глаз, в которых видишь только себя, и каменная морда с бездушным голосом, по которым невозможно ничего понять. Когда-то Ротерблицу казалось, что у него нервы крепкие. Даже месяц бесконечных каверзных вопросов от ван Геера и его компании казались легкой прогулкой по сравнению с несколькими минутами под немигающим серебряным взглядом.
— Хм, кто же я, по-твоему? — с наигранной беспечностью спросил Ротерблиц, избегая смотреть на незнакомца.
— Наиболее вероятно — двойной агент, внедренный в Энпе под прикрытием.
— Думаешь, я поведусь на такой, хм, примитив и признаюсь, что я — двойной агент?
Пришелец прищурился, сосредоточил взгляд, словно и правда всматривался в душу.
— Нет, — сказал он. — Вижу, что это так.
Ротерблиц напряженно промолчал. Он при всем желании не смог бы объяснить себе, почему даже не сомневается, что незнакомец не врет и действительно видит его насквозь. Но очень хотел бы, чтобы тот перестал так делать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ладно, — вздохнул пиромант. — Допустим, ты меня, хм, раскусил. Убивать ты меня не хочешь, предлагаешь свободно, хм, удалиться. Неужели ты действительно вломился сюда только из-за него? — Ротерблиц кивнул на Бруно.
— Да.
— Ты странный, — пиромант потер лоб здоровой рукой. — Я бы сказал… хм, ненормальный.
В неподвижном лице что-то неуловимо изменилось.
— Люди часто повторяют это, — сказал незнакомец.
— И они правы? — усмехнулся Ротерблиц, а затем сделал то, чего сам от себя не ожидал. — Кто ты? — спросил он. — И на кого, хм, работаешь?
— Никто. Ни на кого не работаю.
— Хм, то есть ты просто убиваешь чародеев и мятежников ради собственного, хм, удовольствия?
— Нет.
— Тогда почему?
— Чтобы найти Машиаха.
— Машиаха? — удивился Ротерблиц. — Зачем?
— Он не должен быть.
— Хм, — нахмурился пиромант, — что значит «не должен быть»?
— Он должен перестать существовать.
— Знаешь, — хмыкнул Ротерблиц, — я тоже хочу, чтобы Машиах перестал существовать, и не он один. Вот только от твоей самодеятельности вреда больше, чем пользы. По-хорошему, я должен тебя арестовать за срыв операции…
Незнакомец прищурил глаза.
— Ладно-ладно, неудачная шутка, признаю, — отступил Ротерблиц, подняв здоровую руку. — Я немного нервничаю, могу… хм, какую-нибудь глупость ляпнуть. Понимаешь, я полтора года пытаюсь взять за яйца всю эту кодлу, но тут появился ты невесть откуда и похерил не только всю мою работу!
— Это твои проблемы, — сказал незнакомец.
— Да, фремде… — вздохнул Ротерблиц, слегка обескураженный таким равнодушием, — гражданская ответственность у тебя, хм, очень низкая…
— Больше не вставай на пути — в следующий раз убью.
— Ты настолько уверен, что убьешь всех, кто захочет тебе помешать? — спросил Ротерблиц.
— Нет, — возразил незнакомец. — Но ты умрешь точно.
Пиромант тяжело вздохнул. Рядом с этим человеком — вероятно человеком, Ротерблиц не был до конца уверен, — было неуютно просто находиться, не то что говорить. Хотя он не злился, не угрожал, говорил совершенно спокойным тоном. И говорил так, что его слова не звучали пустой бравадой, а констатацией факта.
— Послушай, извини за твоего приятеля, — Ротерблиц посмотрел на бесчувственного Бруно. — Я честно не хотел, чтобы так вышло, но ты не оставил выбора. Я должен был узнать, кто устраняет, хм, товарищей по партии, зачем и почему. Возможно, мне удалось бы договориться с твоими, хм, заказчиками, убедить их, что…
Незнакомец дернул щекой со шрамом.
— Нет заказчиков.
— Хорошо, нет так нет, — не стал упрямиться Ротерблиц. — Допустим, ты сводишь личные счеты, очень хочешь убить Машиаха, а я очень хочу довести свою работу до конца. Мы могли бы друг другу помочь, — вкрадчиво добавил он.
— Нет, — сказал незнакомец.
— А если, хм, хотя бы предположить такую возможность? — не отступался Ротерблиц.
— Нет.
Ротерблиц взглянул на безразличную физиономию, и какое-то скрытое, неизвестное чувство подсказало, что дальнейший разговор лишен всяческого смысла.
— Что ж, ладно, — пиромант поднес ладонь к глазам, но вовремя остановился, брезгливо посмотрел на перемазанные в крови пальцы. Он не любил кровь. Не привык к ней. Огонь обычно крови не оставляет. — Но если вдруг передумаешь и, хм, решишь, что убивать всех без разбору не слишком эффективно, приходи в «Пьяный осетр», спроси Эльзу. Считай, это… хм, моим знаком доверия и благодарности…
— Съебись.
* * *
Бруно очнулся, но понял это не сразу. Это было похоже на то, когда окунают головой в лохань с холодной водой. Впрочем, сходство по ощущениям было настолько поразительным лишь потому, что Бруно действительно окунули головой в холодную воду.
