Он отстранился, чтобы взглянуть на нее. Она покусывала нижнюю губу.
– В чем дело?
Кассандра повела плечом в свойственной ей чисто французской манере.
– Значит, тебе не терпится уехать. Я просто подумала…
– Да не мне, глупенькая, я хочу, чтобы они убрались отсюда поскорее и чтобы нам с тобой никто не мешал.
– О!
Она бросилась ему на шею и наградила страстным поцелуем. Он крепко обнял ее и углубил поцелуй.
– Я хоть немного нравлюсь тебе, Касс? – спросил Риордан таким беспечным тоном, словно от ее ответа не зависела вся его жизнь. – Сумеешь выдержать жизнь в замужестве со мной?
Не дожидаясь ответа, он поцелуями заставил ее закрыть глаза и провел языком по ресницам. Услышав его вопрос, она едва не расплакалась. Сердце у нее разрывалось от желания выпалить ему в ответ всю страшную правду.
– Это нечестно – задавать такие вопросы, когда ты меня целуешь! – парировала она, задыхаясь. Он с улыбкой вернулся к ее губам.
– А как ты думаешь, почему я выбрал именно этот момент, чтобы спросить?
– Ответь за меня сам. Ее занимало нечто иное.
– Как ты объяснишь своим друзьям, что твоя жена выиграла тебя в карты? – спросила Кассандра, тоже стараясь говорить беспечно, хотя каждый ее нерв был натянут как струна.
Риордан понимал, что это вопрос далеко не праздный. Ему было наплевать на то, что друзья подумают о нем, но он хорошо представлял себе, что они подумают о ней.
– Я скажу им, что мне досталась самая счастливая карта, – прошептал он, легонько покусывая мочку ее уха и сразу зализывая воображаемую ранку языком.
Кассандра поежилась от удовольствия. Риордан медленно, но упорно повел ее к постели, заставляя пятиться задом и не прерывая поцелуя. Когда ее ноги коснулись края матраца, он опрокинул ее на спину, не размыкая объятий. Его рот был совсем близко, но Кассандра отвернула голову: иначе невозможно было разговаривать, а у нее остались еще вопросы.
– А твоя семья? Что ты им скажешь? Боюсь, как бы граф и графиня Райнли не разочаровались твоим выбором.
– Как-нибудь я все тебе расскажу о своей семье, и тогда ты поймешь, почему их одобрение меня совершенно не волнует.
Одним стремительным и плавным движением Риордан развязал кушак ее халата и распахнул полы. Его глаза светились такой решимостью, что ей стало трудно сосредоточиться на своих мыслях. Но она хотела во что бы то ни стало довести разговор до конца.
– Касс, какая у тебя красивая грудь!
– А Куинн? – спросила Кассандра, судорожно хватаясь за покрывало. – Может, он отречется от тебя или что-то в этом роде?
– Возможно. А может, побьет меня палкой. О Боже, какая ты сладкая!
Риордан оставил левую грудь и занялся правой, а его голос перешел в прерывистый шепот:
– Совсем недавно я думал, что у тебя были дюжины любовников, и говорил, что для меня это не имеет значения.
Он заставил ее развести ноги и опустился на постель между ними.
– Какой же я дурак! Прости меня, Касс. Я не имею никакого права спрашивать.
Ее пальцы были у него в волосах, она держала его голову близко-близко от своего лица. Пальцы ног у нее сжимались и разжимались в нескольких дюймах от пола независимо от ее воли. Долго это продолжаться не могло.
– О чем? – спросила она, чуть не плача.
– Сколько мужчин прикасались к тебе вот так до меня?
С этими словами он обвел ее сосок дразняще медленным движением языка, а потом втянул его в рот, отчего все ее тело охватила мучительно сладкая дрожь желания.
Может, и следовало его немного подразнить, но Кассандра была не способна на что бы то ни было, кроме чистой правды.
– Никто, – ответила она, задыхаясь. – Только Жак Туссен однажды пытался… сделать это прямо через платье, но тут вошла его тетя, и мы…
Смеясь от облегчения, стыдясь самого себя, Риордан оборвал ее рассказ поцелуем. Он чувствовал, что глупеет от счастья.
– Милая, милая Касс… Как же я тебя обожаю!
Сердце у нее замерло, потом бешено заколотилось. Не в силах сдерживаться, она обхватила голыми ногами его бедра. Замечательно было чувствовать себя бесстыдницей, а шелковистая ткань его халата приятно холодила разгоряченную кожу. Его несомненный отклик позволил ей впервые ощутить свою женскую власть над ним. В ужасе от собственной дерзости, Кассандра просунула руку между их телами и развязала его кушак, восполняя отсутствие умения и ловкости робким и совершенно очаровавшим его энтузиазмом начинающей.
– А сколько женщин делали это с тобой? – спросила она бездумно, но тут же зажала себе рот рукой. – Нет! Я снимаю вопрос. Прошу тебя, не надо отвечать.
Риордан повел плечами, освобождаясь от халата, и бросил его на пол, где уже выросла целая груда одежды.
– Вопрос и вправду несущественный, – согласился он, поглаживая ее крепкое точеное бедро и заставляя ее шире развести ноги. – Спроси лучше, сколько женщин будет делать это впредь.
Он обеими руками приподнял ее ягодицы.
– Ответ: одна. Только одна.
– Филипп! – выкрикнула Кассандра, запрокинув голову.
Он медленно отстранился, вновь вернулся и опять отстранился. Он был огромен, он заполнял ее всю целиком. Это было бесподобно. Кассандра притянула к себе его голову и поцеловала в губы, двигаясь в такт с ним. Несколько минут она наслаждалась иллюзией своей власти над ним, но терпеливая и безжалостная атака продолжалась до бесконечности; последние остатки ее самообладания испарились, как облако, затемнявшее сияющий небосвод чувственности. Никогда в жизни она не ощущала так полнокровно своего тела, никогда не была так не способна думать.
Именно этого и хотел Риордан. Снова и снова он доводил ее до последней грани и держал ее там с неумолимоетью тирана, упивающегося своей властью над жертвой. Она уже плакала, сходя с ума от страсти и желания, а ему хотелось навечно удержать ее в состоянии неудовлетворенности. Искусно владея своим телом, он приводил ее в исступление.
– Тебе это нравится, Касс? – поминутно шептал он ей на ухо, отстраняясь от нее и не двигаясь.
Ее ответ невозможно было разобрать. Его темно-синие глаза пронзали ее насквозь, не давая отвести взгляд. Он дразнил ее легкими Касаниями, не приносящими удовлетворения, а она стонала и извивалась в безысходной попытке достичь недостижимого.
– Тебе это нравится?
Он хотел добиться ответа. Еще одно прикосновение – легчайшее, совсем мимолетное, чтобы ее помучить.
Но всему бывает предел. С протяжным стоном, начавшимся глубоко в груди и закончившимся на высокой торжествующей ноте, Кассандра внезапно вырвалась на волю, лишив его удовольствия решить ее судьбу. Почувствовав, как буря разразилась у нее внутри, Риордан и сам потерял остатки выдержки. Трепеща, содрогаясь, он начал свой собственный опасный спуск. Никогда раньше ему не приходилось падать с такой высоты.
