За время моих инженерных изысканий ситуация внизу обострилась до крайности. На Диону уже накинулись новые враги. К месту побоища прибыли не только трое циклопов, но и орава горбатых гоблинов из шестого круга. Горбуны оказались намного сообразительнее своих одноглазых коллег. Чтобы справиться с разъяренной львицей, они приволокли с собой большую прочную сеть. Как только мою союзницу спеленают, дикая стая сразу возьмется за меня.
Я отлично понимал это, поэтому добавил скорости, и уже через мгновение оказался в нужном месте. Оседлав бревно, на котором лежала последняя опорная балка, я без промедления начал рубить. Руки уже были стерты в кровь, но на такие мелочи некогда было обращать внимание. Я махал ледорубом как сумасшедший. Все, что я видел, это толстые плетеные канаты. Все, что я слышал, это гулкие удары ледоруба и не менее громкие набатные стоны своего собственного сердца. Все, что я кричал, это счет ударам и поверженным пеньковым противникам.
– Раз, два, три – одна петля! Раз, два, три, четыре – еще одна!
Когда целым оставался всего один виток, мне показалось, что балка дрогнула. Она словно задрожала от нетерпения, почувствовав долгожданную свободу.
– Сейчас… сейчас, птичка, я тебя выпущу!
Одним единственным остервенелым ударом я перерубил последний виток троса и тут же навалился на освобожденный от пут оструганный древесный ствол. Мне повезло. Повезло первый раз за время этой безумной битвы с механическим монстром, рожденным инженерным гением доисторической эпохи. Под напором моих рук балка поддалась. Еще толчок, и бревно скользнуло вперед и, подгоняемое давлением многотонного тигеля, вывалилось из деревянной конструкции.
Одному из атакующих Диону циклопов не повезло. Балка угодила в него, и уродливая тварь стала еще более отвратной. Переломанная пополам, она тщетно пыталась подняться на ноги. Ничего, сволочи, сейчас вам всем достанется! Я повернул голову в надежде увидеть падающий тигель. Но, о, ужас! Ничего подобного не произошло. Железная чаша лишь накренилась, но продолжала стойко висеть над беснующимся ревущим огнем.
Что делать? В первое мгновение мня посетило безумное желание взобраться на загрузочную платформу и столкнуть тигель голыми руками. Безумие! Мне хватило ума, чтобы откинуть эту идею. Что стоят потуги одного человека против веса сотен, может тысячи тонн металла. Но тогда что? Невозможно, немыслимо просто так сдаться когда победа была так близка.
Снизу послышался скорбный рык, вернее крик. Да, он действительно похож на рык животного. Может потому, что так оно и есть, может потому, что кричала львица:
– Алексей, я не могу! Они победили, Алексей!
Гоблины накинули на Диону сеть, повалили ее наземь и поволокли прочь. Вряд ли хотели убить прямо здесь и сейчас, скорее пытались оттащить в сторону, чтобы не загораживала, не мешала достать ту назойливую букашку, которая все еще ползала где-то меж затейливого переплетения шестеренок, колес, балок и осей.
Мы стартовали практически одновременно. Я в направлении недавно покинутого, обглоданного мной опорного колеса, а они в погоне за мной. Враги хотели моей крови, моей плоти, и я отвечал им тем же. Мне тоже нужна была их мерзкая плоть. Жаренная, дымящаяся, воняющая паленой шкурой. Это будет моя месть. За все и за всех. За Юрия, за Чена, за Диону, за Сурена, за себя самого, за то, что они превратили меня в зверя. Только бы успеть!
Почему и куда я так спешил? Затруднюсь четко и вразумительно ответить. Догадка постепенно складывалась в моем мозгу уже в процессе самого движения. И она должна, она просто обязана сформироваться окончательно, когда я достигну конечной точки своего отчаянного броска. Ведь я что-то вижу, вернее пытаюсь увидеть. Там что-то есть, то, что мне поможет, то, что меня спасет.
Я вцепился в опорный каток в тот момент, когда вцепились в меня. Сразу несколько лап. Они не хватали, она вонзили в меня когти, словно я был освежеванной говяжьей тушей, висящий на стальном крюку в одной из скотобоен. А они псы. Голодная стая уличных собак, ворвавшаяся в незапертые двери. Вид свежего мяса опьянил их, лишил разума, и звери не уйдут отсюда, пока не сожрут меня всего, до последнего кусочка, до последней косточки.
Я не мог противостоять весу вцепившихся бестий. Мои пальцы медленно разжимались, готовые вот-вот отпустить скользкий деревянный обод. Я был на волосок от смерти и держался лишь только благодаря какому-то невероятному, неведомо откуда взявшемуся упрямству. Да упрямству! Мне нельзя умереть, мне рано умирать! Ведь я еще не все сделал, ведь еще есть что-то…
Мой осоловелый взгляд вдруг напоролся на небольшой рычаг, всего метра полтора в длину. Что это? Ну, конечно же, стопор. Он не дает колесу скатиться вниз по деревянному рельсу. Отпусти я его раньше, и весь металл из ковша ухнул бы в золотую реку. Ну, а теперь? Куда рухнут тонны расплавленного свинца, если благодаря моим стараниям тигель стоит под углом, если он накренен и неисправен?
Это и был мой последний и единственный шанс, и я буду не я, если не воспользуюсь им. Не знаю, откуда взялись силы, но я не только сжал пальцы, я даже смог подтянуться. Закинул локоть и освободил одну руку. Я дотянулся до рычага, вцепился в него и только теперь позволил свирепым монстрам рвануть меня назад.
Все выглядело словно во сне. Я падал вниз. Рядом летели сорвавшиеся гоблины и циклопы. Наверняка сейчас будет удар, страшный, дробящий кости удар. Но страха нет. Есть только чувство облегчения, есть радость от того, что все уже закончилось.
Глава 19
Золотая оправа очков тускло поблескивала в свете неоновых ламп. Розовощекий толстяк привычным движением поправил ее и посмотрел на меня с гаденькой ироничной улыбкой.
– Что-то вы плохо выглядите, уважаемый Алексей Кириллович. Неужто захворали?
– Да нет, я в норме. Как говорится, вашими молитвами.
Мои губы попытались изобразить улыбку, но не уверен, что она получилась. Кожа с левой стороны лица была содрана, и от этого улыбка вполне могла показаться звериным оскалом. Ну, ничего… для нечистого вполне потянет и такая.
– Ну, значит, показалось, – Дьявол слегка поклонился, как бы извиняясь за бестактность. – Вам там удобно, на полу? Может, все же присядете к столу?
– Мне нормально, даже приятно, – я поднял уцелевшую руку и вяло отмахнулся от Сатаны как от назойливой мухи. – Всегда мечтал разговаривать с начальством лежа. Надоело, знаете ли, тянуться по струнке.
Я с трудом выговаривал предложения. После каждого словосочетания приходилось делать паузу для быстрого короткого вдоха. Легкие были разбиты, и дышать по нормальному я не мог, только эти частые отрывистые всхлипы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
